В анатомическом плане эта тварь осталась, пусть немного раздутым и чересчур головастым, но всё-таки человеком. Сердце у великана в том месте, где оно и должно быть. Длины копья как раз хватило, чтобы достать до него. Существо, бывшее некогда китоем по имени Гило, пару раз дёрнулось, выдавливая хлынувшую из раны несмотря на затычку в ней кровь, и, удивлённо промычав нечто нечленораздельное, начало падать.

Дело сделано. Я убил его. Дождавшись завершения конвульсий, подошёл к гигантскому трупу и ухватив копьё за торчащий из раны кончик, выдернул его в пару рывков. Испытание прошло удачно. С моей стороны потерь ноль, и теперь мне известно, что гиганта можно прикончить, как обычного человека.

Ну и что там с моей второй половиной награды? Почему человек до сих пор не покинул укрытие? Боится меня? Или забился в пещеру так глубоко, что просто-напросто не видит происходящего снаружи?

Я подошёл ко входу в грот. Ох и накрошил тут великан щебня… Который уже день к ряду дробит эти скалы. На несколько метров вглубь прокопался, расширяя проход.

— Эй! — крикнул я в темноту пещеры. — Выходи! Я прикончил его!

Лезть туда без факела я не хочу. Пусть сам выбирается. Но в ответ до меня донеслось еле слышное, хриплое: «Помоги!». Так он ранен! Или это ловушка? Зайдя внутрь, я чуть-чуть постоял вблизи входа, чтобы глаза привыкли к темноте, и, только добившись желаемого, двинулся дальше.

Нет, не ловушка. Действительно, ранен. В конце оказавшегося не таким уж и длинным грота на холодных камнях лежал человек. Раз не может подняться, мне даже без света всё ясно. Он уже не жилец.

Тем не менее, я подхватил человека под мышки и потянул к выходу. Мне нужна информация. Попробую растянуть его мучения.

— Как он тебя достал?

— Не он. Йоков лев.

На свету всё в момент разлеглось по местам. Левая штанина пропитана застаревшей кровью. Выше колена затянут ремень, заменяющий жгут. Разорвав ткань, я тотчас убедился, что помощь с моей стороны опоздала на пару дней минимум. Тут уже не спасти, ни конечность, ни её хозяина.

— Но льва ты убил, — пробормотал я, разглядывая без пяти минут мертвеца.

Изодранные грязные лохмотья, когда-то были приличным нарядом. Сапоги сохранились получше. Ни оружия, ни вещей. Всё осталось в гроте?

— А толку? — простонал человек. — Лечилок нет. Даров тоже. А ведь я в том числе и лекарь. Был лекарем…

На долгие разговоры нет времени. Неизвестно, насколько ему хватит оставшихся сил. Сначала о важном, потом, если будет возможность, о прочем.

— Давно ты на Суши?

— Примерно седмицы три. Последние дни слились в долгий один. Есть вода?

— Сейчас.

Я сбегал к кустам, в которых спрятал свои вещи.

— Пей, — вернувшись, приложил я горлышко тыквы к пересохшим губам.

Воду жалко, но разговор того стоит. Прийди я чуть позже, и нашёл бы в пещере остывающий труп. Он еле живой.

— Где твоё оружие? — спросил я, когда человек напился.

— На плоту в основном.

Раздавшееся следом карканье было не кашлем, а смехом.

— Я сюда угодил только с луком и стрелами, — тяжело дыша, пробормотал человек. — Ну и пара ножей. Ими льва и убил. Сквозь глазницы до мозга достал. Где-то в гроте валяются.

— До меня людей не встречал?

— Здесь, на Суши? Нет. Только этого… Но он не считается.

Внезапно человек трясущейся рукой схватил меня за рукав.

— Ты видел? — упёрся он в меня полным обиды взглядом. — Это у него дар был. Я такой знаю. Удар-стенобой. А у тебя? У тебя есть дары?

— Были, — отчасти слукавил я. — На Суши все бездари.

— Так я и знал, — закатил глаза умирающий. — Не во мне дело. Весь пояс — глушь. Насмешка Единого…

Я зря трачу время. Он знает не больше моего.

— А, кроме ножей, — перешёл я к хозяйственной части вопроса, — Остальные твои вещи тоже в гроте остались? Я их не видел.

Умирающий снова закашлялся смехом.

— Я тебя расстрою, дружище, — прохрипел он с издёвкой. — Нечем тебе поживиться. Даже стрелы закончились. Жадная Сушь. Всё забрала и ничего не даёт. Что за норы, скажи мне, такие? Ни даров, ни бобов, ни семян. На кой мучался, вообще, закрывал?

— Ты был в Бездне? — мгновенно проснулся во мне уже было угасший интерес. — Уже здесь, на Суши?

— Был, — прохрипел человек. — Треугольная нора. Серая. Если встретишь такую, не суйся. Обманка. Наградой лишь выход наружу.

Осенённый догадкой, я резко убрал волосы со лба умирающего. Так и есть! Не звезда, но частица её. Словно некой мерцающей краской на коже выведен небольшой треугольник. Равнобедренный, с острым углом на вершине. Теперь ясно, что нужно искать.

— Испытание? Какое там было?

— Ерунда, — фыркнул раненый. — Простая загадка — про ноты. От пустышки чего ещё ждать? Дай ещё воды.

Хорошо, что я успел поговорить с ним. Получена важнейшая информация. Но больше он мне уже ничем не поможет.

— Тебе нужна не вода, — покачал я головой и резким движением рук свернул человеку шею.

Милосердие мне не чуждо. Он помог мне, я ему.

Как же я давно не был в Бездне… Уже и забыл, как оно — слушать здешнюю полную, ничем не нарушаемую, тишину. Мёртвое место. Ни звуков, ни запахов, ни ветра, ни едва уловимого сквозняка. И этот фальшивый свет, льющийся со всех сторон одновременно. В Бездне нет тени. Хоть под небом и чёрным солнцем, хоть, как сейчас, в помещении, ты её не отбросишь, в какое бы место не встал. Тут светится всё: потолок, стены, пол. Ненавязчиво, еле заметно. И ещё здесь тепло, но не жарко. В Бездне вечное лето. Причём, лето предземское. За это спасибо.

Наверное, мне повезло. В квадратной комнате с длиной стен, примерно, в пяток саженей, кроме меня никого. По идее, не демон. И это отлично. Из оружия у меня только нож — с ним много не навоюешь. Да и на лабиринт не похоже. Хотя от Бездны можно ожидать чего-угодно. В любой момент может открыться проход — и всё мигом перевернётся с ног на голову.

Но, скорее, мне всё же досталась загадка. Будь комната совершенно пустой, я бы ещё сомневался, но центр пола покрыт какой-то решёткой, под которой виднеется заполненная какими-то плитками ниша. Я подошёл поближе.

Ого! Это точно загадка. На каждом плоском квадратном камне, уложенным под решёткой в некое подобие небольшой мозаики, нарисована буква. Всего их здесь семь. Плитки, размером пять на пять вершков, плотно подогнаны друг к другу краями и занимают собой почти всю квадратную же нишу. Свободным остаётся только кусок в правом нижнем углу, куда влезла бы ещё пара таких же плоских камней.

Между плиткой и решёткой зазор в длину пальца. Легко могу просунуть между прутьями руку и дотянуться до плоских камней. Что и делаю. Ага, двигаются. Не приделаны намертво. Скользят по полу. Но вытащить плитку из ниши сквозь решётку никак — размер ячеек последней чуть меньше, чем у камней.

Кажется, я знаю, что здесь нужно сделать. Из букв можно выложить слово. Как хорошо, что я умею читать. Это будет несложно. Размер ниши — три на три клетки. Всего девять квадратных ячеек, на которые могут лечь плитки с буквами. Если читаем мы слева направо, и строчки всегда идут сверху вниз, то и начинать выкладывать загаданное слово следует с верхнего левого угла ниши. Сейчас там находится камень с буквой «А», но неспроста же одна из плиток, лежащая во втором ряду крайней справа, отличается от остальных цветом. Она белая, а другие все серые. Подозреваю, что слово начинается с буквы: «П», нарисованной на том камне.

Ну-ка, прикинем, что тут можно сложить. Сейчас камни с буквами в нише разложены так:

[А] [Р] [В]

[Л] [А] [П]

[И] [ ] [ ]

А, всё просто. Сую руку в решётку и сдвигаю плитку с буквой «А» из второго ряда сначала вниз, а затем ещё вправо, чтобы она оказалась под той, на которой начертана «П». Теперь камень с «Р» опускаю на две клетки и через освободившийся коридор перевожу плитку с буквой «П» в середину первого ряда. Осталось переместить вправо «Л» и убрать на её место «А» из верхнего ряда. Всё, угловое место свободно. Сдвигаю туда белую плитку с «П». Первая буква слова, где надо. Что дальше? Смотрю на новую расстановку.