Единственный, начатый мной разговор, который Рыжий Йок поддержал, касался того отряда людей, что обчистил меня. На моё предложение попробовать разыскать тех ребят, молчун выдал целую речь про тупого пацана, который никак не поймёт, что человек человеку на Суши либо напарник, либо соперник. Крупная группа людей сразу с несколькими четвёрками во главе неспроста бродит в этих пустынных краях. Обмануть пустолобыша — дело святое. Нам не выгодно к ним прибиваться.

Почему — если честно, я так и не понял. В чём у тех людей выгода нас убивать? Ясно, что оружие мне никто не вернёт, но так норы же закрывать нужно вместе. Чем народа в группе больше, тем лучше. Но Рыжий объяснять что к чему отказался. Наверное, просто боится, что у него отберут семена и бобы.

Кстати, сколько он чего взял с ходока, тоже мне не рассказывает. Как и про всё остальное молчит. Ничего я про Рыжего так и не знаю. Сушь хоть и глушь сплошная, а всё равно любопытно, что у него за дары. Наверняка, их немало. Про мои-то он, ещё когда меня к норе на носилках массахи тащили, всё в подробностях выспросил, а про свои говорить отказаля. Скрытный дядька. Но сильный. Под его защитой я и с единственным ножом хорошо себя чувствую. Ходоку-ветродую он секирой башку раскроил. Хоть тут я из него пару слов сумел вытянуть.

— За скалу! Быстро!

Но я уже тоже услышал. Кто-то бежит. Кто-то крупный и почти наверняка хищный — копыта по каменной крошке не цокают. Ещё один волк?

Так и есть. Из-за скалы, за которой укрылись, видно, как на соседний холм в прыжке залетает наш старый знакомец. С ним всё ясно, но вот, что за дичь он преследует? Разминувшись с волчьими когтями и пастью, по склону скачками несётся вниз странный зверёк. Мощные задние лапы с длиннющими стопами переходят в схожее с человеческим тельце, частично лишённое меха. Короткие же передние, скорее, похожи на руки. Голова небольшая, ушастая — напоминает заячью, только с лицом, а не с мордой.

Ещё один зверолюд. Впрочем, это можно было понять и по жёлто-серому короткому балахону без рукавов, в который хвостатый уродец одет. Хвост там, кстати, чудной. Очень длинный и тонкий, с пушистой кисточкой на конце.

Большего рассмотреть не успел, так как Рыжий рывком опустил меня вниз.

— Не высовывайся, — прошипел он мне в ухо. — Не на нас он охотится.

Не на нас, но и не на безмозглую животину. Козу мне, к примеру, не жалко, а тут… Не хочу я смотреть, как хищник жрёт зверолюда. Разумное же существо. В памяти сразу всплыла массахская детвора. Окажись на месте хвостатого прыгуна кто-нибудь из тех любопытных котят, я бы точно вмешался. Видно же, что волк скоро догонит преследуемую жертву. Там отрыва уже, считай, нет.

Да к йоку всё! Я не Ло. Не могу я так. Выскакиваю из-за скалы и ору:

— Эй! Давай сюда!

Меня один зверолюд уже спас. Теперь моя очередь.

— Ты, что творишь, идиот⁈

Но Рыжему Йоку хватает мозгов не выскакивать вслед за мной из укрытия. Ясный пень, что не сам я собрался сражаться с волчарой. Для моего спутника прикончить даже шестилапого зверя — этот, кстати, некрупный — что по ветру сходить. Для него — ерунда, для хвостатой девчонки — под выпуклостями, заметным под балахоном, я уже определил пол мелкого зверолюда — от страшной смерти спасение. Не тот для нас риск, чтобы бездействием эту девку ушастую на смерть обрекать.

Заметили. Оба. Зверолюдка, мгновенно во всём разобравшись, свернула с былого маршрута и стремительными прыжками летит в мою сторону. Шестилапый волк мчится следом.

— Дай копьё!

Он не даст. Но не даст и прикончить меня. Не для того Рыжий на меня семя перевёл, чтобы остаться сейчас без напарника. Это я для того только крикнул, чтобы мой спутник не догадался, что я изначально на его помощь рассчитываю. Пусть думает, что «тупой пацан» сам собирался со зверем схватиться.

— Ага, щаз. И секиру в придачу, — прорычал дядька зло. — Как приблизятся, прячься за камни. Я сам.

Вот и всё. Дело сделано. Дальше Рыжий с бедой разберётся. Огребу я, конечно, потом, но оно того стоит. Уже видно, что зверолюдка успеет доскакать до меня, прежде чем волк её сцапает. Вот она уже совсем близко. Пора!

Машу ей рукой, приглашая следовать за собой, и прыгаю за скалу к Рыжему. Тот уже изготовился для атаки. В мускулистых медвежьих лапах копьё. Девчонка влетает на вершину холма и тут же бросается к нам. В почти человеческих тёмных глазах удивление. Но страх перед волком сильнее. В два прыжка залетает к Рыжему за спину, где уже прячусь я. Лишь бы только теперь зверь не решил обогнуть скальный гребень с другой стороны.

Ёженьки… Вот это прыжок! Волк одним махом перелетел двухсаженную скалу, за которой мы прятались. Раз — и он уже приземляется на каменную крошку в трёх шагах от нас. Срезал путь. И что дальше?

Резкий разворот — и, распахнув свою щучью пасть, зверь бросается на меня, как на самую близкую жертву из трёх. Уклоняюсь и за неимением лучших идей вцепляюсь в его шею руками. Но не пальцами, а сразу борцовским захватом. Рывком вбок валю волка с лап, и мы с ним на пару катимся вниз по противоположному склону холма. Зверь не особо тяжёлый. Раздавить меня ему не по силам. Как в таком положении и достать, хоть зубами, хоть лапами.

Извивается, пытается вырваться, но при своих долях силы я, что клещ — меня йока с два отцепишь. Изловчившись, ещё и ногами его обхватил вокруг тулова. Аккурат между второй парой лап и передней. Теперь точно не вырвется.

Так до низа и докатились. Зверь рычит, дрыгается по-всякому, лапами землю дерёт, силится встать. Бесполезно. Я держу его крепко и рывками валю раз за разом обратно. Так, наверное, и придушил бы совсем, но проверить мне это не дали.

— Не дёргайся!

Спустившийся с холма Рыжий примеряется для удара. Замираю. Зверь, пользуясь моей заминкой, рывком вскакивает-таки на лапы и тут же получает в распахнутую в попытке втянуть побольше воздуха пасть копьём.

Йок! Едва и мне не досталось. Наконечник, продрав глотку волка, ткнулся изнутри в шкуру зверя аккурат под моими руками. Хорошо, что та прочная. Расцепив захват, отскакиваю от забившейся в конвульсиях туши. Здесь всё кончено.

Ох! Прямо в ухо! Вот так затрещина. На три шага отбросило. Бил бы не открытой ладонью, а кулаком, так зашиб бы, наверное. Вон, какой звон в голове.

— В следующий раз шею сверну.

— И останешься без напарника.

Драться я с ним не буду, конечно, но и молчать, когда себя правым считаю, не стану.

— Другого найду. Поумнее.

— Конечно, найдёшь. Тут же толпы народа под каждым холмом. Знай себе, выбирай только спутников.

— Я предупредил. Из-за сраной тушкатки подставил нас.

— Нам ли, богатырям, сраного волка бояться? Остынь.

Рыжий только скривился.

— Богатырь… — пробормотал он, переводя взгляд на холм, откуда опасливо косилась на нас зверолюдка. — Пойдём что ли, поболтаем с ушастой. Может, что полезное знает. Странно ведёт себя.

Я приблизился к Рыжему, потирая ухо. Кажись, пронесло. Успокоился. Впрочем, не так уж он сильно и злился. Понимает, что настоящей угрозы нашим жизням здесь не было. Стукнул только, чтобы свою власть показать. Стерплю по первой. Он мне нужен сейчас больше, чем я ему.

— А, что странного? — поинтересовался я, разглядывая тушкатку.

Про этих зверолюдов я слышал, но знаю лишь, что те для людей не опасны. И ясно почему. У девки даже оружия нет. И сила у неё лишь в ногах. Вон, как скачет. В остальном же хилячка по виду. Ни клыков, ни когтей. Тощие ручки, тщедушное тельце. Ростом мне до груди. Веса пара пудов в лучшем случае. Состричь мех, и совсем бы смотрелась худышкой. Так пушистые ноги и плечи добавляют чуть стати. И особенно волосы, коих на ушастой головке копна, опускающаяся до самого хвостика.

— Тушкаты не общаются с нами, — пояснил Рыжий. — Убегают всегда. А эта сидит, ждёт.

— Так спасли же.

— Ой, — отмахнулся дядька. — И что? Это только ты у нас в благодарностях рассыпаться горазд. Щаз узнаем, в чём дело.