— За то, чтобы найти собственный путь и не свернуть с него.

А Игорь, серьёзный и верный ревенант, тихо поддержал их тост:

— И за то, чтобы король вернулся туда, где его истинное место — на трон.

Зима прочно держала Ливонию в своих ледяных объятиях, но в эту ночь вокруг огня, в компании странных соратников, Фаусту казалось, что новый век действительно принесет что-то необычайное. Новый вызов, новые приключения, а возможно и новый мир, в котором он найдет себя — не как маг, не как изгнанник, а как настоящий король, готовый править и защищать свои земли.

Мороз не ослабевал, а буря все еще не утихала. Фауст, Лина и Игорь застряли в "Верном пути", коротая дни и ночи за разговорами и воспоминаниями. Ночь празднования 1400 года принесла им облегчение и веселье, но дни продолжали тянуться медленно, и ветер снаружи лишь завывал, настраивая на раздумья.

Фауст не мог выбросить из головы историю с Марвиком Бездушным. После всего, что они узнали, его не покидало странное ощущение, что что-то не так.

— Драз, — проговорил маг, глядя на пламя в камине. — Ты знаешь, что мне не дает покоя в истории с этим Марвиком? Драз. Видимо был как-то с ним связан ещё давно...

Игорь, который в это время сидел у окна и смотрел на снежные вихри, повернулся к магу:

— Кто этот Драз, ваше величество?

Фауст вздохнул и начал объяснять:

— Драз — демонопоклонник и некромант, полудемон, связанный с теми темными делами, что происходили в Агоране еще полвека назад, так же бывший владелец Башни Ока в Диких Землях. Как оказалось, он был связан с Марвиком и Ярашем, моим учителем.

Лина, лениво слушая их разговор, усмехнулась:

— Что ты ожидал от некроманта? Что он будет ходить под ручку с епископами и слушать церковные хоры?

— Нет, конечно, — буркнул Фауст, недовольно покачав головой. — Но если Яраш знал, что Драз был замешан в тех же делах, что и Марвик, почему он доверял ему? Может, это и неважно, но... — Фауст осекся, поймав взгляд Лины, которая резко побледнела.

Дверь постоялого двора открылась, и внутрь вошел человек, смахивающий снег с плеч. Фауст заметил, как Лина изменилась в лице, словно увидела призрака прошлого.

— Это барон Вентура, мой бывший любовник, — прошептала она едва слышно и мгновенно метнулась наверх, исчезая из виду. Ее реакция была так стремительна, что Фауст даже не успел моргнуть.

— Барон Вентура, говоришь? — усмехнулся Фауст, наблюдая, как барон стряхивает снег с волос и усаживается за соседний стол.

— Видимо, ваша ученица оставила много незавершенных дел, ваше величество, — подмигнул Игорь, глядя на нервозную реакцию Лины.

Фауст усмехнулся:

— Ну что ж, бурное прошлое всегда дает о себе знать. Особенно в таких местах, как Ливония, где случайные встречи могут стоить очень дорого.

Они продолжили сидеть у камина, переговариваясь вполголоса и не обращая внимания на барона, который вскоре занялся своими делами. Однако их внимание привлек неожиданно вспыхнувший интерес к вошедшему человеку, чье лицо скрывал капюшон плаща. Мужчина был похож на обычного курьера, но его сопровождающая сумка, на которой свисала печать Агорана, вызвала волну шепота в зале. Фауст, напрягшись, прислушался к разговору, который разгорелся вокруг незнакомца.

— Говорят, что король-некромант вернулся, — произнес курьер. — Бродит по королевствам, как тень.

— Говорят, что его видели возле "Старого Тополя", — подхватил другой мужчина, лицо которого скрывала борода. — Один клирик из Агорана узнал его, а крестьяне твердят, что он несет беды.

— А я слышал, — вмешался третий, смахивая пену с кружки, — что он вообще не от женщины рожден, а от суккуба! Его не убить ни мечом, ни стрелой! Чародей, порожденный тьмой!

Фауст сжал зубы, чтобы не выдать себя, чувствуя, как вспыхивает в нем гнев. Он молча смотрел на этих людей, как они шепчутся о нем, будто о легенде, при этом не понимая, что говорят. "Если бы я все еще был королем, за такие слова о моей матери их бы повесили" — подумал он с холодной яростью, но вовремя взял себя в руки.

Игорь, заметив перемену в его лице, похлопал его по плечу:

— Не принимайте это близко к сердцу, ваше величество. Слова ветра, слова холода. Они не знают истины.

Фауст, взглянув на своего верного ревенанта, кивнул. Он знал, что будет держаться до конца — сдержанный, терпеливый, готовый принять вызов. Потому что он был королем, некромантом, изгнанником, и теперь... легендой.

"Пусть думают, что хотят. Время все расставит по своим местам" — подумал он и, отвлекшись, присоединился к разговору с Игорем, который обсуждал уличные песни Ливонии и местные традиции.

Барон Вентура, тем временем, даже не обратил на них внимания, заказывая себе горячий эль и болтая с трактирщиком.

Ночью Фауст, глядя на бесконечные заснеженные просторы в окно, тяжело вздохнул. Они были на пороге нового путешествия, и мысли о возвращении через Агоран теперь казались ему несбыточной мечтой. Слухи о его возвращении, распространявшиеся быстрее ветра, делали обратный путь слишком опасным. Он знал, что в случае раскрытия даже вся их магия и навыки не спасут их от засад и ареста.

— Что будем делать, ваше величество? — с тревогой спросила Лина, смотря на его мрачное лицо.

— Думаю, путь через Агоран для нас закрыт, — неохотно признал он. — Если нас узнают, то мы не отбьемся.

Лина, после короткой паузы, напомнила:

— Были еще эльфийские княжества. Этот путь нам никто не запрещал. Там нас, по крайней мере, никто не узнает.

Фауст кивнул, понимая, что это, возможно, их последний шанс.

— Да, эльфийские земли... — произнес он задумчиво, глядя вдаль. — Придется выбрать этот путь, каким бы чуждым он ни был.

На следующий день, когда погода улучшилась, они отправились в путь. Прощание с Ливонией оказалось неожиданно тяжелым. За долгие дни, проведенные здесь, эти заснеженные земли стали для них почти родными. Веселые крестьяне, строгие рыцари, холодные зимние дни — все это напоминало Фаусту о доме, который он потерял. Они сели на коней и отправились в сторону границ эльфийских княжеств, в те земли, которые никто из них никогда не видел.

Когда пейзаж стал более разнообразным, а зимние поля начали уступать густым и диким зарослям, Лина неожиданно спросила:

— Ваше величество, а что это за Война Проклятия, о которой вы упоминали?

Фауст задумался, как бы лучше объяснить:

— Война Проклятия... Это событие, которое повлияло на всю нашу династию. Оно началось в 1386 году, когда Агораном правил мой отец, Август I. Это восстание было организовано в Астерии гелианским священником Ладиславом. Первоначально восстание было успешным, и его поддержали Каренделия и Кастелланус.

— И что же тогда произошло? — заинтересованно спросила Лина, ей всегда было интересно слушать о прошлом королевства и его интригах.

— Герцог Каренделии, Николас II Ерласинг, боялся, что Агоран захватит его земли. Он поддержал восставших, надеясь ослабить наше королевство. Леонард I Законник, правитель Кастеллануса, также присоединился к коалиции, желая отомстить за поражение своих предков в Морской Войне, когда Агоран установил свое господство на Острове Дракона. Война была кровавой, и моя династия потеряла многое.

Лина покачала головой, представляя себе ту кровавую бойню:

— А почему она называется Войной Проклятия?

Фауст тяжело вздохнул, вспоминая легенду:

— Считается, что король Семён III, последний правитель Астерии, наложил проклятие на весь наш род, предрекая его падение. Война, в которой мой отец пал на поле боя, была началом конца. Говорят, это было расплатой за захват Астерии моим дедом. И после Войны Проклятия... прошли всего десять лет, и случилась гражданская война, которая завершилась моей утратой трона. Считается, что проклятие Семёна III окончательно сгубило наш дом.

Лина слушала, затаив дыхание, понимая, что такие вещи могут гнездиться в памяти королей веками, разрушая их семьи изнутри. И вот теперь она шла рядом с тем, кто унаследовал это бремя.