— Олира! — прошептал он одновременно со мной.
— Богиня!
Нам не нужно было говорить и объяснять друг другу что случилось. Мы оба знали совершенно точно, что юная Олира, не дождавшись наставника, решила сама произнести утреннюю молитву, повторив свой подвиг, и призвать всех Богов.
Она не знала, или не верила в то, что в прошлый раз произошло удивительное совпадение. А молитва призывает только Великую Мать, которую мы уже потревожили вчера вечером. И которая прямо сейчас была страшно недовольна еще одним призывом, который она не могла проигнорировать.
Наскоро натянув одежду, мы бежали по пустым коридорам, держась за руки. Вылетели на крышу… Монахи, собравшиеся на утреннюю молитву, валялись на запорошенной снегом крыше. Вповалку. Агор судорожно вздохнул испугавшись, что все мертвы. Но я знала, они живы, Богиня не причинила бы им вреда. Она из просто «выключила» на время, чтобы ошеломленные Ее присутствием люди не мешали ей вершить суд…
Несчастная Олира, неестественно выгнувшись в спине, висела в воздухе, окруженная мягким солнечным сиянием. Рядом в таком же круге вырисовывалась полупрозрачная фигура разъяренной женщины…
— Нет! — закричала я бросаясь к Ней. Рухнула на колени, проехав по жесткой, обледеневшей крыше голыми коленками. Одеваться полностью нам было некогда. — Великая Мать! Не тронь ее! Умоляю! Она маленький, глупый ребенок, который не ведает, что творит!
Великая Мать повернула голову в мою сторону. И я увидела в Ее глазах узнавание…
— Викуша, — прошептала еле слышно, — девочка моя… Не надо… Пожалуйста…
— Ягурда! — оглушительный шепот пронесся в моей голове, заставляя на миг оглохнуть. — Эта жрица снова захотела подчинить меня своей воле!
— Но это не она, — замотала я головой… распущенные волосы, которые мне некогда было убирать, развевались на ветру, закрывая обзор и цепляясь за ресницы, нос, губы. — не она. Ягурда призванная душа. А Олира всего лишь маленькая девочка… Ребенок!
— Призванная душа⁈ — Богиня нахмурилась и пристально взглянула на висевшую над крышей девочку. — Ты права… Эта душа здесь чужая. Я забираю ее… И не зови меня больше! Я не стану помогать снова… Нельзя… Так часто…
— Хорошо, — согласилась я. — Я не стану.
В тот же миг сияние мигнуло и исчезло. Олира на миг замерла в воздуха, а потом рухнула вниз. Но испугаться я не успела.
— Ферро! — выкрикнул Агор, активируя заклинание и падение девочки замедлилось. Она мягко опустилась прямо на руки Великого инквизитора, который активировал магию.
Вот и все…
Я тяжело поднялась с на ноги… Разодранные до крови колени болели, хотя крови пока не было. Лед заморозил ткани. Медленно, прихрамывая на обе ноги, подошла к Агору.
Только сейчас заметила, что страшно замерзла. А ледяной ветер забирался под юбку, выдувая крохи тепла. Меня заколотило…
— Как она?
— Жива… Но пока еще без сознания…
Я прислонилась лбом к его плечу. Мне было страшно от того, что могло случиться. Мало кому и простых смертных хотелось бы испытать на себе гнев Богини.
— Посмотри, пожалуйста, что с остальными, — попросил Агор, обеспокоенно оглядывая валяющихся без движения монахов.
— С ними все хорошо, — отозвалась я. Но с места не сдвинулась. Я и так знала. — Они скоро придут в себя… Надо отнести Олиру. Тирох должен осмотреть ее…
Усилием воли выпрямилась и, запахнув юбку, чтобы чуточку согреться, качнулась в сторону лестницы.
Агор кивнул, и медленно и осторожно, чтобы не поскользнуться на натоптанном сотнями ног снегу и не упасть, зашагал в сторону выхода с крыши. Я плелась следом. Панический страх все еще не ушел, наделяя излишней словоохотливостью. Иначе ничем нельзя было объяснить то, что я тараторила без остановки, выдавая свою осведомленность, хотя совсем не собиралась это делать.
— Хорошо, что Ягурда остановила слияние и все эти годы ждала, когда Олира повзрослеет. Теперь она не потеряет половину себя. — Передернула плечами, представив каково было бы мне на ее месте, если бы душу Елены Анатольевны, которая была частью меня больше двадцати лет, отделили и забрали. Кем бы я стала? — Это должно быть ужасно…
Но Агор то ли тоже был слишком взволнован, чтобы заметить мой прокол, то ли это, вообще, не было тайной, но отреагировал он на мои слова совсем не так, как должен был:
— Я сомневаюсь, что это так и есть, — произнес он напряженно. — Я бы скорее сказал, что Ягурда замедлила его… И я не знаю, насколько моя ученица была собой, а насколько уже нет…
Я кивнула. Спорить и защищать Ягурду, которая не сделала лично мне ничего плохого, не стала. Агор лучше знал Олиру, ему виднее… Хотя на месте бывшей Верховной, я тоже постаралась бы воспитать юную душу так, как нужно мне. Чтобы после слияния не превратиться в безумную.
— Надеюсь, Тирох ей поможет. Иначе Великий отец может прийти в ярость из-за того, что ты не уберег его любимицу и свою будущую жену, — сердце болезненно кольнуло…
Ревность… Это была она… Отчаянная и безнадежная. Я прекрасно понимала, что уже ничего не изменить. Агор ясно дал мне понять, что он никогда и ни за что не покинет Монтийскую Епархию. А я никогда и ни за что не останусь здесь… Тем более даже это не гарантирует, что мы будем вместе.
Прикусила губу. Меня так сильно тянуло к нему, и одна ночь, проведенная вместе, расставила все по своим местам. Я поняла: Агор мой мужчина. По-настоящему мой. Тот, с которым я могла бы счастливо прожить всю жизнь, если бы нам повезло встретиться, когда мы оба были молоды и свободны.
Да, я любила Гирема. Но эта любовь была другой. Какой-то благодарственной, и скорее похожей на очень сильное уважение. Сейчас я ясно понимала эту разницу.
Я любила и Дишлана. Мои чувства были искренни и так сильны, что Гирем никогда не смог бы всерьез соперничать с моим телохранителем. Но потом я узнала, что это были эмоции, навязанные мне Великой Матерью. И хотя это по большому счету ничего не изменило: я никогда не смогу забыть теплоту наших отношений с Дшланом, и мне до сих пор больно вспоминать о его смерти, но сейчас я понимала, что настоящая, твоя собственная любовь, немного другая.
Как будто бы стрелка, измеряющая жар отношений, который были значимыми в моей жизни, постепенно двигалась от отметки холодно, до отметки горячо… А то, что было между мной и Агором было очень горячим.
Чтобы приструнить вспыхнувшую в сердце ревность, обиду и злость на маленькую Олиру, которая займет мое место, пришлось приложить максимум усилий. Я хорошо знала, как мне будет плохо, если я позволю этим негативным чувствам завладеть собой. Повторения истории с женой Дишлана мне совсем не хотелось.
Все это пронеслось в моей голове в один миг, едва стоило произнести фразу о предстоящей женитьбе Агора. Он шел впереди меня, держа на руках свою невесту. И, услышав мои слова, крупно вздрогнул… Но ничего не опроверг.
И если мгновение назад я готова была задержаться здесь подольше, чтобы продлить украденное у судьбы счастье, то сейчас мне нестерпимо захотелось уехать. И попытаться все забыть.
— Я, пожалуй, пойду к себе. — пробормотала я, останавливаясь. Агор сам позаботиться об Олире. А я буду там совершенно лишней.
В глубине души я все таки еще на что-то надеялась. Поэтому, когда он равнодушно произнес: «Хорошо», — я ощутила, как увлажнились уголки глаз от иррациональной обиды.
Наверное, поэтому, когда через две свечи, после утреннего происшествия за мной пришли, чтобы проводить в переговорную, я готова была пойти на большие уступки, чтобы как можно быстрее подписать все договора и уехать…
Агор тоже был немногословен и гораздо более сговорчив, чем вчера. Мы очень быстро пришли к согласию и подписали договора о поставках магического золота и об отношениях между нашими странами, которые я назвала бы договором полу-зависимости…
Все же хорошо, что Монтйская Епарихия несколько веков не вела дипломатических переговоров, и допустила серьезный просчет: подписанное соглашение не было полноценным вассальным договором, по которому я обязана была подчиняться сюзерену в полной мере. Мне удалось сохранить независимость практически всех государственных функций, как при заключении союзного договора.
