Если первое, то не понятно, почему он просто не сбежал вместе с ней? К чему была эта сцена в заброшенном трактире? Чтобы увести от меня часть наемников? Но зачем? Нападений на нас не было. Никто нас не преследовал. Хотя, может быть, пока я здесь, в стенах Епархии, там, снаружи уже нет в живых ни Аррама, ни оставшихся наемников, ни сопровождавших нас амазонок…
Однако наш отряд и так был слишком мал, чтобы представлять какую-то угрозу магам. Для них, определенно, нет никакой разницы сколько наемников осталось со мной: три, пять или десять… Маги не дерутся на мечах, а их магия способна одним ударом убить целый город.
Значит, скорее всего, для Амила побег Зелейны был таким же сюрпризом, как и для всех остальных. И вот тут мне становилось тревожно… Если Зелейна сбежала, чтобы присоединиться к поезду Великого отца, то что стало с Амилом, Хелейной и воинами, которые отправились вместе с ними? После их отъезда, мы провели в заброшенном трактире целую ночь. Им хватило бы времени вернуться и сообщить нам о предательстве Зелейны. Значит либо они перешли на ее сторону, либо были убиты… А я так сильно устала от смертей, что не знала какой вариант событий, предпочесть.
Впрочем я и сама недалеко ушла от Зелейны. Я изначально ехала сюда именно с такими намерениями: присягнуть на верность Великому отцу. Да, я планировала нарушить присягу и пойти против своего сюзерена, когда придет время. Но я не предполагала, что Великий отец потребует от меня клятву Древним Богам. Я недооценила его.
Но и он недооценил меня. Вернее, тут я не смогла сдержать улыбку, он недооценил Гирема… И именно это давало мне надежду на благополучный исход моего замысла даже сейчас, после произнесенной клятвы.
Договор о разделе Южной пустоши на две страны, который мы подписали с ночным королем, желавшим получить официальный титул монарха, остался тайной, о которой знали только мы вдвоем и герцог Форент, в чьей верности и преданности я была уверена абсолютно.
А значит, вынудив меня произнести клятву, Великий отец думает, что заполучил под свои флаги последнее государство, оставшееся независимым от его воли. Теперь, по его мнению, все страны нашего мира находятся у него в подчинении… Большую часть он контролирует через своих детей… Я не знаю точно, но не удивлюсь, что в Аддии и Абрегории доверенные лица султана и императора связаны кровным родством с Великим отцом. Это могут быть его сыновья или братья… А на стражу моей верности он поставил Древних Богов.
Вот только самоуверенность мага сыграла с ним плохую шутку…
Во-первых, он не потребовал у меня личной преданности, в клятве говорилось исключительно о всей стране. С одной стороны это опутывает меня, как королеву Южной Грилории, обязательствами, но с другой развязывает мне руки, как человеку, имеющему свое личное мнение и личные цели, которые могут идти вразрез с интересами моей страны.
А, во-вторых, половина Южной пустоши свободно от моей клятвы. А значит у нас есть возможность собрать там свои силы втайне от Великого отца. Гирем, конечно, может быть против…
Я прикусила губу…
Но у меня есть рычаг давления на него. После того, как он нарушил свое обещание и потащил моих девочек в Аддию, моя клятва Древним Богам, как острый клинок, царапает кожу на его шее… Древние Боги всегда следят за исполнением клятвы. И как бы я ни хотела отказаться от нее и оставить Гирема в живых, мне все равно придется вонзить кинжал в его грудь. Так сложатся обстоятельства даже против моей воли…
Однако, в моей клятве я не оговорила сроки смертоубийства. Я смогу оттягивать его смерть так долго, как захочу. Главное, не отказываться от своих обязательств. И тогда Боги будут ждать, давая мне шанс соблюсти клятву.
А я смогу заставить Гирема сделать так, как я хочу, если вдруг ему не понравится мой план.
Теперь, когда я смогла проговорить свои догадки и проанализировать их, мое настроение, повернутое в пучину предательством Зелейны, значительно улучшилось. Я погладила по голове Олиру пальцами перебирая мягкие светлые волосы девочки, спящей на моих коленях, и улыбнулась. Это еще не конец, мы еще повоюем, у нас все еще ест шанс на победу…
— Мама, — шепотом выдохнула Олира, вызвав у меня грустную улыбку… Я так сильно соскучилась по детям. — Мама?
Она подняла голову и посмотрела на меня мутными после сна глазами, в которых читалась отчаянная надежда… Но, как только девочка смогла рассмотреть меня, она пропала. Бедный ребенок. Проклятый Агор! Черствый, как корка прошлогоднего хлеба, упавшая за печь…
— Олира, — я прижала ее к себе, — мне так жаль…
— Ничего, — всхлипнула девочка. — Вы не виноваты.
Она была права, вот только боль в сердце, которую вызвали ее страдания, меньше не становилась. Если бы я могла как-то ей помочь… Хотя… я могу хотя бы попытаться.
— Я поговорю завтра с Агором, — пообещала я. — Не гарантирую, что поможет, но я хотя бы попытаюсь заставить его отпустить тебя к маме. Хорошо?
— Правда? — Олира вскочила. Потухшие было глаза снова зажглись и теперь сияли от счастья. — Госпожа Елина, вы правду попросите Наставника разрешить мне поехать к маме?
— Правда, — кивнула я. — Но я не могу обещать, что он разрешит. Ты же понимаешь это?
— Да, — кивнула она и вдруг кинулась мне на шею и обняла, прижавшись так крепко, что мне стало трудно дышать. — Госпожа Елина, — жар ее голоса, который я чувствовала на тонкой коже шеи, был влажным от слез, — я никогда этого не забуду. Вы самая лучшая!
Я вздохнула и обняла девочку. Надеюсь, я не сделала хуже, и Агор все же позволит ей встретиться с мамой.
— Я знаю, что наставник может отказать, — прошептала она, все еще прижимаясь ко мне, — но еще никогда никто не делал для меня ничего подобного.
А отец? Я не сказала это слух, просто подумала, но для Олиры, как и для призрачного мага, мысли, которые я проговорила про себя, звучали так же громко, как слова.
— А отец, — ответила девочка, — заставлял Ягурду читать для него старинные книги…
Ягурду?
— Да, — кивнула она. И зашептала на ухо еле слышно, — я расскажу вам, только вы никому не говорите.
И снова, не дожидаясь ответа, продолжила шептать:
— После того, как Живела потеряла магию после призыва второй души, мой отец много лет искал в старинных книгах способ призывать не просто еще одну душу, а душу архимага, чтобы точно усилить себя. Он боялся проводить свои эксперименты на других людях, вдруг они получат такую силу, что уничтожат его в ответ. И поэтому, в следующий раз он решился на призыв только тогда, когда родилась я. В меня вселили душу Верховной жрицы, ее звали Ягурда. Она много лет томилась в артефакте, в который ее заточили маги во время Последней войны…
Она на замолчала на короткий миг, а потом продолжила свои откровения, которые привели меня в состояние шока… Я даже не знала, как на это реагировать. Все мысли разлетелись в разные стороны, как напуганные появлением кошки воробьи, и в голове звенело от пустоты.
— Отец не знал, — хихикнула Олира, — что жрецы и маги отличатся так сильно. Он думал, они такие же, как мы. Ягурда остановила слияние наших душ. И теперь она живет во мне отдельно от меня. Она не очень добрая и часто ругается. Но когда я ее прошу помочь мне уговорить отца, соглашается прочитать старинные книги жрецов, которые лежат в нашей библиотеке. Но отец не знает, что она читает ему не все… Только то, что не несет никакой пользы.
Она снова рассмеялась.
А я держала в руках худенькое тельце и пыталась заставить себя понять и принять услышанное. Мозги ворочались медленно, скрипя от натуги, как старая рассохшаяся телега. Но тем не менее я потихоньку осознавала то, что слышала. И это вызывало во мне противоречивые чувства.
С одной стороны Великий отец в очередной раз предстал в ужасном свете. Проводить эксперименты со своими детьми… Я даже не знаю, каким словом это назвать!
А еще я помнила, как сама чувствовала себя после слияния душ… Елине было восемнадцать лет, а Елене Анатольевне, учительнице из другого мира в три раза больше. И я помню, что после слияния душа пожилой женщины почти подавила воспоминания юной девушки. Первые несколько дней я была больше Еленой Анатольевной, чем Елиной. И только потом, постепенно все пришло в равновесие. Возможно, это произошло благодаря тому, что наш мир был чужим для Елены Анатольевны, и мне волей-неволей пришлось обращаться к памяти Елины, чтобы выжить… А, может быть, всему виной было условие, которое поставила я во время Древнего ритуала. Все же вернуть трон брату, потеряв память принцессы, довольно сложно.
