Я быстро прервал балаган и объяснил план действий. Команда перегруппировалась как надо и возобновила наступление. Спустя пять минут на нас ринулась целая орда крокодилов, растёкшись по поляне живой волной. Этот страшный зелёный ковёр с сотней лапок стремительно приближался лишь с одной целью — разорвать чужаков: сожрать их мясо, разгрызть их кости и утолить жажду крови.

— Надо было слушать маму, — прогнусавил Кишка, обращаясь к мелко дрожащему клирику Мальских. — Из тебя получится отличный зомби…

— Щиты! — крикнул я и барьер уберëг нашу маленькую группу от первого столкновения.

Паладины выдержали и даже умудрились огрызнуться. К сожалению, я не мог накрыть своей огневой мощью все четыре направления, но старался поспевать по мере сил туда, где моя помощь требовалась больше всего.

Заново призванный голем тоже неплохо помогал. Каждый раз, как он ударял каменной дубинкой о землю, в ногах подрагивало — это я решил проявить толику креативности и вооружил своего помощника. Надо ли говорить, что хребты монстров при таком попадании сплющивались, как тростинки?

Однако врагов было много, а великан один, и даже его пылающая фигура не отпугивала хищников — они безбашенно бросались, карабкались по широкой спине и пытались перегрызть ему шею, очевидно не понимая, что это неживое создание.

— Приятного аппетита, тупицы! Ха-ха! — крикнул им Бес и сделал выпад на только что прыгнувшего в барьер крокодила.

Килидж проткнул брюхо и брызнул кровью на ботинки Кишки, отчего тот сморщился в негодовании, но ничего говорить не стал — сейчас он руководил захваченным десятиметровым кроком, который оттягивал на себя приличное внимание от паладинов.

Пятеро стихийников Мальского, да и он сам тоже активно участвовали в сражении, контролируя каждый свой сектор, а их клирики накачивали маной паладинов, чтобы те могли держать оборону.

Я перепоручил создание рунических кругов одному своему клону, а контроль голема другому, чтобы проанализировать наши дальнейшие действия и выбрать правильный набор заклинаний.

Нужно было что-то массовое, что разом сократит хладнокровное поголовье и при этом не убьëт моих спутников. Но вначале сделал лëгкие приготовления.

— Не бойтесь, это я, — предупредил я постфактум остальных, когда грунт под ногами начал расти и выталкивать нас вверх, постепенно формируя высотку.

Это, конечно, не уровень Бенкендорфа, но тоже ничего. Просить других магов тратить на это ману я не стал — их силы сейчас нужны, чтобы убивать.

В общем, круг за кругом я материализовывал насыпь, поднимая еë изнутри, а саму площадку утрамбовал. Через пять минут мы уже смотрели на атакующих с высоты стандартного двухэтажного здания.

Это дало мне возможность лучше оценить обстановку, а стихийникам увеличить масштаб поражающего эффекта магии — до этого они боялись задеть своих и били навесом, что снижало точность.

Крокам высота была ни по чëм и они с лëгкостью взбирались к нам, но натыкались на бледно-голубоватый барьер и увесистые удары дробящим оружием.

Помогая воинам, я ждал восстановления рунических кругов. Голема всë таки умудрились повалить, и я сделал то, чего твари совсем не ожидали — жахнул по-своему же камнеголовому слуге огоньком.

Да таким, что враз заставил всю дичь разбежаться в стороны. Это дало передышку здоровяку и тот отошëл к нам поближе, занимая оборонительную позицию.

Один рунический круг тени, три — ветра и оставшиеся семнадцать — на некромантию. Я хотел модифицировать подсмотренное у Кишки заклинание отравления.

Размноженная тенью фиолетовая зараза возникла тучей у нас над головами и стремительно разрасталась, будто набухшее дрожжами тесто. Ветряные руны позволяли всë это удерживать на месте, чтобы избежать случайного дрейфования смертоносного тумана.

Я качал и качал ману, концентрируя фиолетовую заразу чуть ли не до посинения. Тень накрыла наш маленький отряд, и многие вскинули в испуге головы.

— Артëм, что ты делаешь? — в непонятках спросил Мальский, но вместо меня ему ответил Джон.

— Лучше не мешать, он сейчас не может говорить. С ним всегда так.

Да, здесь церковник был прав: когда я создавал что-то новое — это требовало максимального внимания. Однако стоило повторить сделанное десяток другой раз, и все процессы выстраивались по наитию, потому что магия была отработана до мелочей.

Все понимали, что если я сейчас не удержу эту некромантскую тучу, то всю группу моментально накроет и никакой щит не поможет — заразы так много, что она его сметëт. Нужно ещë учитывать общую усталость паладинов и церковников — они-то не пили восстанавливающие зелья.

Наконец, я закончил своë творение и начал его опускать как покрывало. В центре проделал дыру под диаметр нашего барьера и туман обошëл людей со всех сторон. Стоило ему коснуться земли, как он стремительно понëсся во все стороны, теряя в концентрации, но задевая кроков.

Это было касание смерти — один вздох и лëгким конец. Всë нутро выжирала болезнь, парализовала дыхание и убивала в течение нескольких минут.

Фиолетовая волна промчалась вокруг нас и выполнила свою задачу, собрав, как жнец, сотни жизней монстров. Увы, но и землю она тоже попортила. Повсюду повылезали дохлые черви, кроты, землеройки — казалось, вся почва пришла в движение. Довольно жуткое зрелище.

Поэтому я не хотел использовать боевую некромантию — в сочетании с моим многолетним магическим опытом и выносливостью она могла натворить сильных бед, ведь это обоюдоострый клинок.

— Бежим! — скомандовал я, и мы съехали с горки.

Туман уже рассеялся и бойцы, перепрыгивая многочисленные трупы, ускорились в направлении Бреши в полной тишине. Это у меня всего-то пять рунических процентилей: а что будет, когда цифра многократно возрастёт? По сути, я сейчас третьего шага, на данном этапе останавливалось большинство существующих некромантов.

С такими умениями можно прожить безбедную жизнь, служа Ложе или уйдя на пенсию, промышляя целителем. Эта ступень развития не требовала от тебя каких-то серьёзных жертв, и сопричастные отдавали всего лишь полторы конечности ради неё. Психика с этим справлялась.

Самое интересное начиналось далее. Когда постепенно твоё родное тело вытесняла Смерть. Нужно было подстраиваться к жизни с чужими конечностями. Ты как бы и не ты уже, а общность умерших незнакомых тебе людей. И с каждым шагом твоё настоящее «Я» растворялось, вытеснялось этими мёртвыми кусками плоти, пока дело не доходило до внутренних органов.

Собственные желудок, сердце, печень, лёгкие, почки и всё остальное ты выбрасывал навсегда. Единственное, что оставалось нетронутым — это каркас, то есть само туловище и голова. Минимальный человеческий набор. Не представляю, что творится в мозгах этих сумасшедших.

Даже пятый шаг довольно серьёзно меняет поведение человека, а девятый, считай, полностью превращает в другую личность. На такое не каждый пойдёт, даже ради большой силы, потому что все мы не равны. Мысль крамольная, но зато правдивая. Кто-то справится с нагрузкой, а кто-то отправится к праотцам.

Дальше мы продвигались как нож в масле, общий объём монстров снизился и всё, что нам оставалось — это теснить кроков в середину бойни, куда летели заклинания бенкендорфовских вояк. Центр представлял собой войско из трёх сотен магов: сто паладинов, сто клириков и сто стихийников.

Оно двигалось, строго держа строй и не допуская трещин в обороне. Глядя на это всё, начинаешь понимать, насколько общность сильнее одиночки: ни один могучий маг не в состоянии сотворить то, что создаст сотня сплочённых середняков. Особенно это касалось клириков, коллективная магия которых раскрывалась с ростом численности соратников.

Они как монолит, как пчёлы каждый со своей сотой, формировали магический узор барьера и неминуемо продвигались к стометровке.

«Значит, и нам следует поторопиться», — промелькнуло у меня в голове.