И вот, получив свою дозу мужского счастья, на следующий день за чашечкой горячего кофе я распотрошил сундук и, наслаждаясь напитком, а также утренним ветерком из открытого окна, неспешно просматривал записи и мемуары погибшего исследователя магии.

Десять рунических кругов камня.

Десять рунических кругов некромантии.

Самый обычный, созданный природой булыжник.

Ради эксперимента я напитывал его этими кругами. Рядом на заднем дворе уже валялись притащенные Маэстро глыбы, часть из них была разбита киркой, повсюду царил беспорядок от многочисленных экспериментов, а также от разбросанных инструментов. Разных размеров молотки, долото, ёмкости — всё валялось по углам.

Каменный квадрат десять на десять был уже по меньшей мере тридцатой попыткой повторить успех Инженера, но я никак не мог нормально внедрить эти две стихии в естественно созданный объект. Ведь то, что было раньше ходячим городом, никуда потом не исчезло с гибелью его владельца. Был уничтожен каркас, скреплявший всю эту махину, но сами стройматериалы сохранились.

Снова бабахнул взрыв, и кирпич разлетелся на мелкие куски. Один из осколков разбил стекло веранды.

«Как же он это сделал?»

За два дня я смог освоить пять рунических процентилей некромантии и свободно ими оперировал. Скрещивание со стихией земли прошло успешно, и если я создавал камень магией, а потом накладывал на него гибрид двух стихий, то всё работало как надо: я мог «излечивать» камень. Как это происходило?

Да всё просто — я крошил молотком искусственный булыжник, а потом благодаря вплетённой в него некромантской решётке восстанавливал всё в первоначальный вид. Куски срастались, а если их не хватало (например, я отбрасывал в сторону часть камней), то материал создавал сам себя и закрывал образовавшийся пробел за счёт вложенных в объект десяти кругов земли. Получалась такая гибридная магия отсроченного действия.

Но почему я упёрся именно в созданные природой камни, если и так всё работает?

Дело вот в чём: да, я могу создать собственный камень и «вылечить» его, но конечная цель — это отделить целительство от некромантии. Человек — это созданное природой существо, а значит, мне надо двигаться в этом направлении. Сначала попробовать «исцелять» неживые естественные объекты, а потом через череду экспериментов на монстрах и животных перейти уже к человеку.

— У тебя всё в порядке? — Ривка выглянула в разбитое окошечко и бросила мне обратно во двор камешек.

— Да, на сегодня хватит, — кивнул я и вытер лицо полотенцем.

Успехи в исследованиях были. Ещё какие, но такой объём знаний не усваивается с наскоку, и я не всё ещё прочитал. Корявый почерк в некоторых местах сильно тормозил. К тому же Инженер был некромантом шестого шага, а я только недавно взял третий. Многая информация в голове путалась, и новые сведения наслаивались на обрывочные предыдущие, вызывая диссонанс.

Выводы: у меня большой пробел по умертвиям и контролю зомби, надо эти техники использовать как можно чаще, а также припрячь Кишку. Думаю, прорыв в направлении неодушевлённого исцеления случится, когда я возьму шестой шаг, а сейчас это как в стенку рогом бодаться.

Как бы я ни старался ограничить некромантию одним лишь целительством, придётся включать в обиход и боевую её составляющую. Подспудно я всегда отодвигал её на второй план, но настал момент, когда пренебрегать ею больше нельзя. Я чувствовал, будто соприкасаюсь с какой-то грязью, но есть слово «надо». Надо переступить через это и сдержать данное себе и Ломоносову слово.

Я потёр место, где была невидимая сейчас печать Отчуждённого, и вспомнил сегодняшнее утреннее пробуждение — Ривка чуть не заметила расползающееся по мне пятно смерти. Я её не посвящал в эти подробности и всегда вставал первым, ведь девушка любила дрыхнуть чуть ли не до обеда, но сегодня полусонная услышала, как я грохнулся с кровати, сдерживая стон.

«Незачем ей во всё это лезть, пусть спокойно занимается зачарованием и домом».

Ривка усердно трудилась и уже смогла освоить третий процентиль воды, с тех пор как я получил свою ауру места силы. Теперь у неё было пятьдесят три единицы атрибута, и на этом молодая зачаровальщица останавливаться не собиралась. Прилавок помимо мелочёвки время от времени пополнялся и тридцатками. А неделю назад она выдала сороковку. Скоро сможет вернуть себе былые навыки, ведь практики стало больше, а ошибок меньше.

Мои ингредиенты она наотрез отказалась брать, стараясь наладить коммерцию только своими силами, без вливаний средств извне. Потому всё покупала сама и училась держать мастерскую на плаву. Что ж, похвальное стремление, тем более у неё были проблемы в управленческих вопросах, но меня нет-нет да тянуло чем-то помочь.

— Что ты так смотришь на меня? — вдруг с подозрением спросила Ривка.

— Да вот думаю, какая ты у меня умница, — расплылся я в улыбке и сграбастал её.

— Артём, ты весь пыльный, а ещё не бритый.

— Да-а-а, — протянул я и специально прижал её ещё сильней и потёрся щекой о её щеку, — теперь и ты тоже.

— Ну, спасибо.

Я поцеловал её в щёку, в последний раз облапал и пошёл умываться, а девушка поправила волосы, вышла на задний двор и упёрла руки в бока.

— Так, а кто всё это будет прибирать? Артё-ё-ём! — крикнула она, но в такие моменты любой мужчина мгновенно активировал скрытые навыки ниндзя и испарялся из дома. — Понятно, — вздохнула Ривка после минутного ожидания и пошла искать Семёна.

Отобедав наспех в трактире, я взял в аренду лошадь и отправился по одному очень интересному адресу. Дом, который я искал, располагался в самом обычном райончике, где проживали чистильщики, ликвидаторы и мелкие купцы со своими семьями. Публика непритязательная, каждый день тут снимали дома новые лица, и потому соседи привыкли не задавать вопросов, а знакомства потеряла для них остроту.

Ну, приехал и приехал на заработки какой-то ликвидатор, что с того? Поживёт полмесяца-месяц и, если не погибнет, уберётся отсюда, либо сменит жилище на более богатое. Невелика потеря. Такие молодчики и дома-то почти не бывали, приходя на ночлег лишь под вечер, выпившие и ничего не соображающие.

То же самое и с купцами: кто-то заедет с караваном товаров, пока торгует, снимет дешёвое жильё, распродаст всё, закупится и в обратный путь. Денежки надо экономить. А другие, более смелые, хотели с наскока ворваться в рыночную жизнь Бастиона и натыкались на множество препятствий: от банальной конкуренции до невозможности вот так просто получить лицензию на торговлю, но это совсем уж селюки необразованные. Прогорят и едут с позором обратно на малую родину, либо нанимаются в ликвидаторы и пропадают в безвестности.

Однако мой друг жил тут давно. Он твёрдо обосновался в Вологодской губернии, знал каждый закоулочек, каждую тайную тропинку в окрестных лесах, мог бесстрашно везти товары ночью, обходя открывшиеся неподалёку Бреши, а где надо и жизнью рискнуть. Такие, как он выживали везде, хоть на земле, хоть под землёй, хоть в горах. Они видели прибыль там, где её никто не замечал, с лёту схватывали, какое дело взлетит, а на какое лучше не тратить драгоценного времени.

Они достанут товар по самым дешёвым закупочным ценам и впарят его втридорога так, что покупатель ещё и счастлив будет. Такие деляги знали, кого можно нагреть, а с кем лучше дружить и не запускать руку в чужой кошелёк. Была у них, что ли, чуйка такая, предупреждающая об опасности.

Неплохое знание природы людей, их чаяний, болей и слабых точек помогало им выживать и постепенно скапливать богатства. Местами нечестным путём, да, но кто не без греха? В торговле все друг друга пытаются нагреть, и хорошая сделка будет таковой, только если каждый её участник будет уверен, что именно он тот, кто облапошил партнёра.

— Привет, малыш, — я присел на корточки и протянул ребёнку руку, он боязливо спрятал ладошки за спину. — Как тебя зовут?