Надо сказать, данное известие ещё больше удивило обоих церковников, а когда они услышали про Тур’Загала и задание убить его, то окончательно растеряли былой настрой.

— Вы можете присоединиться к моей миссии или уйти облизывать задницы своих старших — выбирайте сами. Я предлагаю то, за что не стыдно умереть, идею. Не только разрушение, но и созидание.

— Про что это он, а? — хлопнул Бес по плечу ошарашенного Маэстро.

Не обращая внимания на надоедливого бухарца, тот переглянулся с таким же зависшим Джоном. Оба в этот момент решали свою дальнейшую судьбу.

Это был нелёгкий выбор: формализм и следование правилам против действительно важной вещи — возможности самим повлиять на ход событий этого мира. Я знал, чем подкупить столь ярых фанатиков. Одно дело проповедовать изменения и оставаться в стороне, а другое — привносить их в жизнь, вписывать своё имя в историю.

— Так, либо вы мне сейчас рассказываете, какого чёрта тут творится, либо я… Эй, вы куда? — Бес не успел договорить свою угрозу, потому что оба церковника развернулись и без лишних слов ушли в сторону лагеря.

Кишка встретился со мной взглядом и отвёл глаза, понимая, что вся правда всплыла наружу.

— Да куда вы все, кто вас покусал? Эй! — в итоге мечник остался один и смотрел на спины уходящих друзей. — Ну да, «спасибо-до свидания». Пошёл ты, Рустам Сайфуллоевич, к мохнатой бабушке…

С поля боя я ушёл за стену, где уже приглашённые маги праздновали победу, активно обсуждая подробности битвы: кто, сколько кроков уничтожил, какие заклинания использовал и прочие мелочи, что могли обогатить их боевой опыт. Однако когда я проходил мимо таких обсуждающих, они замолкали, а стоило посмотреть в их сторону — ловил одобряющие кивки.

Иногда встречались и завистливые взгляды, но всё больше восхищённых — к таким я давно привык в старой доброй Хессии, но здесь Артём получал их впервые. Это было признание, толика той славы, к которой я стремился. Каждый из этих дружинников будет потом рассказывать за кружкой пива историю про семёрку отважных воинов, что, несмотря на препятствия, справились с поставленной задачей.

Приятно, конечно, когда ты зарабатываешь свою первую ощутимую репутацию, но сейчас меня больше волновал разлад в команде. Маэстро и Джон забрали лошадей, и ушли к церковным братьям. Остальные сычовцы пребывали пока в неведении, но первым делом я хотел уладить один серьёзный вопрос — а именно заручиться поддержкой Бенкендорфа в необходимости наказания Бутурлина.

Я велел ребятам пока отыскать удобное место для разговора и накрыть нам стол — после драки страсть как хотелось кушать. Сам же встретил начальника охранки, спускающегося с башни. Его уже ожидали и другие важные лица: офицеры, несколько графов и даже один князь.

Я скрестил руки и упёрся в стену спиной, скромно дожидаясь аудиенции. Христ увидел меня и кивнул, прося ещё немного подождать. Я отвернулся и смерил взглядом вереницу клириков-конопатчиков, выходящую за пределы стены. Следом за ними шли гружённые мешками ослики. Для закрытия такой Бреши требовалось много священных камней, и, судя по всему, церковь решила сэкономить и использовала самые обычные, что можно было найти на верхних слоях потустороннего мира.

В принципе это было умно, потому что стометровка для третьего пояса обороны может быть и значимая цель, но чем ближе к Воркуте, тем более смехотворной казалась такая победа. Потому что там проблемы росли в геометрической прогрессии и требовались уже заряженные камушки, а их достать можно было только с нижних этажей теней начиная с четвёртого, либо наполнять их человеческими жизнями.

Последний вариант был довольно муторным, и я это познал на себе: лучше уж отдавать трупы мортикантам, чем возиться со всей этой напиткой. Благо для меня теперь открыт более рациональный способ их добычи.

Больше сотни клириков должны были управиться примерно за час или даже меньше. Скорее всего, здесь возведут крепость, потому что место силы выйдет злачное — на несколько сот метров вокруг. Крайне удобно для гарнизона. Лишь бы стихия нормальная попалась.

Наконец, через полчаса Бенкендорф смог отбиться от знати и уделил мне внимание, махнув рукой следовать за ним. Мы оказались в своеобразной «землянке», уходившей по лестнице вниз. Там всё было цивильно обустроено: уютная пещерка со столом, стульями, кроватью и даже книжными полками, где лежали всевозможные чëрные папочки, трактаты и свёрнутые в рулоны карты.

— Что ты собираешься делать с Бутурлиным? — спросил я его, присаживаясь на удобный деревянный стул. После стольких часов беготни самое то, ноги благодарно загудели.

— Формально он ничего не нарушил, ну да — разделил отряд, спасая центр, но можно притянуть за уши…

— Ты же сам знаешь, что он сделал, — устало перебил я. — Из-за него погибло шестнадцать человек, это преступная халатность.

— Тут дело не только в этой операции, — поморщился Христ, которому и самому разговор был неприятен. — Мы не можем потерять Бутурлиных, слишком сильный род — перед наступлением на «Северную» император возлагает на них большие надежды. К тому же они богаты.

— Я понимаю, — кивнул я задумываясь. Если бы не одно обстоятельство, я бы тут же вызвал графа на дуэль, но это ещё успеется. В таких манёврах главное — не стать на пути всей этой политической возни, — но ты можешь мне гарантировать рычаг давления?

— Только если ты не воспользуешься им, — Христ снял перчатки и бросил их на стол, затем подошёл к графину с вином и налил себе, а после подкинул мне подробностей для переговоров.

Смерть Мальского опечалила Бенкендорфа, но терять союзников перед наступлением на «Северную» будет большой ошибкой. У империи и так сейчас проблем хватает, а если в назидание всем начать расправляться с неугодными, то это подорвёт доверие остальной аристократии. Они будут думать не о будущем сражении, а о том, как замести свои грешки. Это собьёт общий патриотический подъём, поднявшийся с приходом Павла VII.

Конечно же, вседозволенности никто разводить не намерен. Случай с Бутурлиным весьма скользкий: граф самолично участвовал в атаке и по факту рисковал собственной жизнью, привёл лучших своих воинов, отозвался на клич соседнего уезда и помог. Так всё выглядело со стороны и так это воспримет общественность.

— Мы найдём на него управу, Артём, держи, — прощаясь, Христ передал подписанный рапорт о самодурстве Бутурлина и положил мне руку на плечо. — Постарайся не перегнуть палку, граф сейчас нестабилен. И ещё одно: я хочу представить тебя к награде.

— И моих ребят тоже, — добавил я с нажимом. — Мне нужно семь Георгиев, Христ.

— Это слишком много, — с сомнением ответил собеседник. — Один, но первой степени.

Я понимал, что в край обнаглел, но попытаться стоило. Сейчас наблюдался большой дефицит с наградами, и империя собирала ресурсы по всей стране, чтобы сделать как можно больше артефактов. В связи с этим в одни руки старались много орденов и медалей не давать.

Видя разочарование на моём лице, Бенкендорф прищурился, как бы что-то обдумывая, но я отпустил его руку и, поблагодарив, вышел из землянки.

Каждая степень ордена давала плюс одну минуту дыхания. Вместе с одолженным Христом наградой у меня получалось всего пять дополнительных минут в безвоздушном пространстве — этого мало для победы над демоническим быком Тур’Загалом.

Проблему надо было решать ещё до отъезда в Громовец, потому я быстрым шагом прошёл через весь лагерь в сторону бутурлинских и подошёл к Ступице.

— Отведи меня к графу, — обратился я к нему как к обычному лакею, и тот, стыдливо отведя взгляд, ответил.

— Следуй за мной, барон, — остальные в дружине тоже странно на меня смотрели — все понимали, что стали соучастниками грязного поступка и это подорвало моральный дух, к тому же я на деле доказал за кем сила.

Бело-рыжий шатёр Алексея Бутурлина с эмблемами лисы отличался от остальных: во-первых, своими большими размерами, а во-вторых, обилием роскоши. Неподалёку работала полевая кухня с личным поваром, плюс целый табор слуг сновал туда-сюда.