— А как же бал? Да и потом, ты не знаешь, когда они соберутся призывать в мир истинную тьму.

— Да не тьму, а источники, — я укоризненно посмотрел на друга.

— Какая разница с какой мотивацией они собираются разрушить мир! — достаточно громко сказал он, и Рокотова подняла голову.

Оказывается, она умудрилась задремать.

— Таинственные убийцы, магия, многочисленные слои лжи! Почему нельзя просто сказать: «Ребята, так делать не нужно. Оно же бахнет!» — проворчал Лерчик. — Будто больше заняться нечем. Выращивали бы здоровенные тыквы в саду и проводили нелепые конкурсы.

Рокотова вдруг поднялась с кресла и подошла к нам.

— Я тут подумала, — начала она, сжав в руке чашку с теплым отваром, — и вдруг поняла, что происходит на самом деле.

Мы с Лерчиком уставились на нее, ожидая продолжения фразы.

— Кажется, кто-то хочет украсть вашу способность управлять временем.

— У нас все готово? — лениво спросил архимаг, подкидывая на ладони небольшой шарик. — Все ингредиенты? Сосуды, плошки, ложки?

— Все, господин, — прогудели трое стариков, которые того и гляди рассыплются от первого же дуновения ветра.

— И мне не нужно проверять всякие мелочи, как в тот раз, когда котел был не из того материала?

— Мы все подготовили, все по списку, — прокряхтел тот, что стоял в центре.

На нем была темно-серая мантия, с красным узором по краю. Архимаг с любопытством на него посмотрел, но никак не мог вспомнить его имя.

— А помещение? Изолировано?

— Полностью… кхе, — попытался выпятить грудь левый старик, у которого были синие пятна на рукавах.

— Никто ни о чем не узнает. Даже Охрана не узнает, что там будет происходить и к чему все эти приготовления! — важно прозвучал голос третьего.

Его архимаг помнил. Потому что этот маг вечно все всегда знал. И чаще всего не по делу. Мантия этого старика пестрела цветами осени: желтым, бордовым и коричневым.

— И вы все трое абсолютно уверены, что никто не помешает мне? — прищурился архимаг.

— Все сделано по высшему разряду, — в голосе Красного прорезалась обида. — Можете проверить.

— Зачем мне проверять? Я хочу зайти в зал, взмахнуть рукой и не думать о безопасности, о плохих материалах или о том, что кто-то забыл поставить мне горелку!

Брови Соколова сдвинулись, и трое стариков вздрогнули. Их глаза подозрительно забегали.

— Мы еще раз проверим, — пробубнил Синий.

— Уж постарайтесь. Это событие возведет всех магов на новый уровень! — голос архимага прогремел на весь кабинет. — И если какая-нибудь мелочь его остановит, я самолично порежу вас на маленькие кусочки и буду делать это очень медленно. Вон! Вон с глаз моих! Чтобы еще раз все поверили!

Старики необычайно бодро повскакивали с мест и банально дали деру от угроз архимага. Едва дверь с грохотом закрылась, Соколов улыбнулся. Ему нравилось, что его бояться.

Сейчас, когда Степан вернулся в город, можно было перестать о нем волноваться и всецело посвятить себя грядущему заклинанию. Предвкушение захватило разум архимага, приятным дурманом охватило душу, что аж кончики пальцев подрагивали, раз за разом сжимая хрустальный шарик. В нем Соколов видел свое кривое отражение. Улыбнувшись ему, он думал о том, что собирается сделать.

Корни этого заклинания уходили в глубокое прошлое. Но как бы давно это ни произошло, история имеет свойственно повторяться. Однако никому до Соколова еще не удалось собрать все нужные материалы и такое количество силы.

Положа руку на сердце, это все не так-то было и нужно. Скорее это дополнительная гарантия того, что все пройдет, как задумано. То же самое касалось и защиты.

Архимаг совсем не переживал, что кто-то может помешать заклинанию. Стоит его начать формировать, и никто его уже не остановит. Цепная реакция, так сказать.

Больше всего Соколова утомляло ожидание. И чтобы развлечься, он гонял своих подчиненных проверять все ли готово.

Не переставая улыбаться, Николай Степанович глянул на время.

— Ковальдовский! — заорал он.

— Слушаю, господин архимаг, — помощник, как обычно появился в дверях почти мгновенно.

— Ты говорил, у меня важный гость?

— Гостья, господин архимаг. Ждет уже полтора часа.

— Женщина? Как интересно, — Соколов глянул в кривое отражение шарика, который держал в руке. — Как я выгляжу?

— Идеально, как всегда.

— Тогда зови. Как ее зовут хоть?

Вместо Ковальдовского ответил другой голос.

— Николай Степанович, — в кабинет вплыла крупная женщина в глухом темном платье. — Мое имя Августина Юрьевна, и я являюсь Старшей матерью ордена без названия.

Помощник, поймав взгляд Соколова, исчез из его кабинета, так же быстро, как и появился.

— Еще один орден? — бровь архимага выгнулась. — Никогда о нем не слышал.

— Он не для мужчин, и мы стараемся держать наше существование в строжайшем секрете.

Ее голос сквозил пренебрежением и недовольством.

— И что вас привело ко мне? — архимаг начал перекатывать шарик из ладони в ладонь. — Замуж собрались? Вы не в моем вкусе.

— Николай Степанович, вы совершаете ошибку, — проигнорировав его замечание, сказала она. — Не нужно делать то, что вы собираетесь.

— Дамочка, вы чего себе позволяете? Врываетесь в мой дом и указываете, что мне делать. — Соколов искренне издевался над Старшей матерью, глядя, как та гневно сверкает глазами.

— Согласно моим источникам, то, что вы хотите сделать…

— Ковальдовский! — грубо оборвав Августину Юрьевну, крикнул он. — Полог поставь.

— Слушаюсь, господин архимаг, — он на долю секунды появился в дверях и перевернул здоровенные песочные часы.

Через секунду по стенам прошла легкая рябь и тут же распалась, так и не войдя в силу.

— Что за ерунда⁈ Заклинание не работает? Ковальдовский!

— Простите, господин архимаг, возможно, разрядился артефакт.

— Николай Степанович, это бесполезно, — на лице Старшей матери появилась улыбка. — Рядом со мной ни одна способность не работает.

— Антимаг? — Соколов удивленно на нее посмотрел. — Ну как же, точно. Женщина и антимаг. Логично.

Он шевельнул бровями, и Ковальдовский снова исчез из кабинета, плотно прикрыв двери.

— Так что вы хотели? — в голосе архимага не осталось веселья.

— То, что вы затеяли, — терпеливо повторила Августина Юрьевна, — ни к чему хорошему не приведет. Вы нарушите баланс сил в мире. Он вам этого не простит.

— Но оно же сработает? Да? — Соколов широко улыбнулся.

— Вполне возможно. Раз один раз его смогли сотворить… — ее прервала поднятая вверх ладонь.

— Ни слова больше. Вы хотите сохранить этот мир. Для себя и ваших очаровательных, как я надеюсь, девочек.

— Это же…

— Тихо! — грохнул архимаг и подошел к Старшей матери вплотную, почти соприкоснувшись грудью с ее объемным бюстом. — Никто и никогда не помешает мне сделать это. Ни вы, ни император, ни все силы мира.

— И будете самым сильным магом на груде костей! — выпалила она на одном дыхании.

— И что вы сделаете? Задавите меня своим… ммм… авторитетом? — архимаг бесцеремонно прошелся взглядом по ее фигуре.

— Я взываю к вашему разуму!

— Я все решил.

— Но это же может уничтожить весь мир!

— Тшш… — архимаг нежно приложил к ее губам палец, отчего Старшая мать оторопела.

Еще никто вот так с ней себя не вел!

— Если я от вас еще хоть одно слово услышу про справедливость, доброту и спасение всех, то я самолично вас прикончу, — он широко улыбнулся. — Вас не берет магия? А как же обычный кинжал в сердце?

В тот же момент острое лезвие пробило жесткий корсет Августины Юрьевны, прошел между ребрами и застрял рукоятью в толстой ткани платья.

Старшая мать охнула, побледнела и захлопала глазами. Ее пальцы лихорадочно цеплялись за плечи архимага. Августина Юрьевна до последнего не верила, что он так с ней поступил.

— Но, Николай… Степанович, — шептала она побелевшими губами. — Весь мир…