Маги погрустнели, но ненадолго, и уже через несколько минут бодро обсуждали убийцу садовника.

Пока его поисками занимаются местные стражники, я предпочту не лезть в это. Хотя уже меня раза два спросили, почему я не остановил время, когда появился этот неизвестный. На что я резонно отвечал, что для меня приоритетным была жизнь Артема Михайловича и собственный сотрудник.

Игорь Васильевич полностью разделял мою позицию. Хотя я был уверен, что он спит и видит, когда наша делегация покинет стены этого прекрасного города.

Чуть позже к нам наведался Ковальдовский и пригласил нас на неофициальный ужин в малую столовую. Она находилась рядом с кухней, и, как я понял, здесь собирались те маги, которые работали в резиденции.

Мы расселись за длинным столом, и вскоре нам подали горячее. Я по привычке приглядывался к каждому новому человеку, не забывая при этом работать ложкой.

Мое внимание привлек один старик. Вроде ничего особенного, разве, что он выглядел, будто явился с того света: кожа да кости. И мантия вся зияла дырами и была сильно потрепана. В то же время кухонные работники очень уважительно относились к нему. Повариха лично вышла и принесла ему горшочек с супом и свежим хлебом.

Может, я и не посмотрел бы в сторону старика, если не мое внутреннее чутье, которое сейчас просто набатом било по вискам.

Кто же этот странный маг?

На следующее утро я стоял перед кабинетом архимага и уже десять минут слушал причитания Серебрянского.

— Ваше высочество! Владимир Иванович! Вам не стоит сейчас идти к Николаю Степановичу! Поверьте мне! — он чуть ли не грудью собрался защищать дверь Соколова.

— Михаил Андреевич, — прорычал я. — Моего сотрудника использовал всем известный маг разума! Архимагу очень повезет, если я зайду в этот кабинет сейчас, а не через час. Мое терпение не безгранично.

— Никто же не пострадал!

— Благодаря мне, а значит, с моим мнением архимагу придется считаться. Пропустите.

Глянув на мое лицо, Серебрянский отступил и даже сам открыл двери.

— Николай Степанович, нам необходимо с вами переговорить, — заискивающе сказал он, зайдя в кабинет.

«Нам! Вот жук!» — подумал я, посмотрев на архимага.

Тот выглядел, мягко говоря, не очень: темные круги под глазами, взъерошенные волосы и помятая мантия.

— Чего вам? — недовольно буркнул он, потягивая вино из бокала. — Пришли снова спрашивать о суде? Документы на столе, получите, распишитесь.

— Николай Степанович, — Серебрянский переступал с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше. — Это касается вчерашнего инцидента.

— Да что вы ко мне привязались-то! Убит, не убит, появился из ниоткуда, пропал, — проговорил архимаг, и я понял, что он уже хорошо так набрался. — Как только вы приехали, сразу началась какая-то ерунда! Нет бы, передать мне сына и гулять во все стороны. Суд им подавай. Убийцу найдите! Как вы меня уже…

— Николай Степанович, прошу вас, — Михаил Андреевич шагнул ближе, поведя носом, — не стоит вам сейчас злоупотреблять.

— Ты мне что, лекарь, что ли? Или нянька? — архимаг скривился, махнул рукой, пролив себе на мантию немного вина, а потом глянул на меня. — Что, опять скажете, сын виноват? По лицу вижу, что скажете. И будете правы!

Соколов потянулся к бутылке, стоящей на полу, и долил себе вина до краев.

— И будете правы! — повторил он. — Весь в отца! Ищет любую возможность развивать свою способность. А что вы на меня так смотрите? Никто ж не умер!

Архимаг хрипло засмеялся. Меня же просто колотило от злости, поэтому я наклонился к Серебрянскому и тихо спросил:

— А что будет, если я применю свое заклинание на нем? — я качнул головой в сторону Соколова.

— Смотря какое, — задумчиво потянул Серебрянский и вдруг спохватился. — Это будет расценено, как нападение! Владимир Иванович, просто подождите, когда он протрезвеет.

Я нахмурился, кивнул, не спуская глаз с бокала в руках архимага. И из вредности заморозил вино. Соколов хотел сделать глоток, но рубиновый напиток даже не дернулся.

Николай Степанович озадаченно покрутил бокал и не придумал ничего лучше, чем ткнуть пальцем в вино. В этот момент заклинание развеялось, и все содержимое выплеснулось ему на лицо.

Я с трудом сдержал улыбку, а Михаил Андреевич сильно закашлялся.

Соколов удивленно глянул на нас и озадаченно моргнул. Но вместо того, что бы начать на нас орать, он смахнул капли вина и улыбнулся.

— Хорошо, что вы напомнили мне о своей способности, — сказал он мне. — Предлагаю сделку. Вы поможете мне, а я вам… К примеру, дам необходимые книги для обучения ваших ребят. Как вам?

— Николай Степанович, — взвился Серебрянский. — Такие сделки нужно согласовывать с руководством Владимира Ивановича. Подготовить документы, составить акт…

— Книги и наказание для Степана, — жестко ответил я.

Михаил Андреевич недоуменно поднял брови, жестами показывая, чтобы я замолчал.

— Наказание? И что вы предлагаете? — потянул архимаг.

— Заключение под стражу минимум на три года.

— Вы перегибаете палку! — его губы побелели. — Полгода.

— Два года или лишение сил на такое же время.

— Исключено.

Он поднялся, отставил бокал и вытащил из кармана платок, чтобы привести себя в порядок. От его опьянения не осталось и следа, передо мной был тот самый властным архимаг, которым и должен быть глава города.

— Это мой сын, а не бродяга, ограбивший лавку, — сказал он. — Я не допущу такого отношения к нему.

— И что вы предлагаете?

— Сошлю его в дальнюю деревню, — дернул плечом архимаг.

— Где он будет продолжать успешно тренировать свою способность? Нет. Должно быть реальное наказание. Что предусматривают ваши законы за подстрекательство к убийству?

— Лишение сил… — нехотя ответил он.

— Вот вам и ответ. Сами подумайте, если даже сын такого уважаемого человека понесет наказание, как и любой другой маг в схожей ситуации, вы будете выглядеть суровым, но справедливым. Да и другим будет не с руки использовать свои способности во вред.

— Суровый и справедливый! — подхватил Серебрянский. — Это же то, что нужно!

Но на его слова никто не обратил внимание. Мы с архимагом продолжали стоять и буравить друг друга взглядами.

— Год, — упрямо сказал он.

— Год и отработка в любой канцелярии города простым работником.

— Это будет унизительно.

— Зато действенно. Может быть, хоть тогда он поймет, как завоевать уважение других без помощи магии.

— Может, хотя бы заместителем?

— Вы со мной торгуетесь?

— Ах, чтоб вас! — в сердцах бросил Соколов. — Пусть будет по-вашему! Год лишения силы и отработка в любой канцелярии простым работником. Но где именно я выберу сам.

— Хорошо.

— Ковальдовский! — рявкнул Николай Степанович и подхватил бутылку с пола. — Где тебя магистры носят⁈

— Да, господин архимаг. Вызывали?

Я аж вздрогнул от неожиданности. Да как он так умудряется появляться⁈

— Впиши меру наказания в документах по Степану и начните его исполнение.

— Как вам будет угодно.

Мишель забрал со стола бумаги и с поклоном вышел из кабинета. Архимаг глотнул прямо из горла и упал на мягкое кресло.

— Что там с убийцей? И поджигателем? — спросил он.

— Поджигателем? — я не понял, о ком он говорит.

— Этот, который обещал сжечь таверну, — нетерпеливо проговорил архимаг.

— Пока ничего не выясняли, — Серебрянский подскочил со стула. — У Егора Петровича взяли необходимые показания. Под описание никто не подошел.

— А что, если этот таинственный отравитель и убийца садовника — одно и то же лицо? — вдруг сказал я.

— С чего вы это взяли? — удивился Серебрянский.

— Первый, по сути, хотел сорвать наше прибытие, а второй — нас фактически подставил. Логично.

— Что логично? — не понял Михаил Андреевич.

— Логично, что кому-то выгодно рассорить магов и людей, — вместо меня ответил Соколов. — Перепив кваса, вы бы там остались не меньше, чем на сутки. А это значит, что Котов и его команда не смогли бы провести вас до города. Убийство же, пусть и не было запланировало, тоже добавило разногласий. Если бы не вы, — он повернулся ко мне, — то мне пришлось бы казнить вашего Левкова.