— В мир придет истинная тьма. И только самые могущественные смогут ей противостоять. Земля станет небом. Небо упадет в море. Солнце не взойдет, — задумчиво процитировал я, глядя на Лерчика.

— Прямо так и сказал? — он наклонил голову к плечу и подлил в бокалы вина. — И что это значит? Какое-то пророчество?

Мы сидели в моей комнате почти через сутки после спасения детей. В окно стучал проливной дождь, грозовые тучи заволокли все небо, а ветер остервенело трепал молоденькие рябины. Осень в один момент вспомнила, что скоро придет ее время, и показывала свой крутой нрав.

Я в очередной раз порадовался, что рабочие успели закончить с ремонтом, и в замке стало теплее без сквозняков.

Но со всей беготней у меня не было даже возможности поспать в своей кровати. Я покосился на убранную кровать и мысленно вздохнул. Хорошо, что в управлении есть диваны!

После убийства мага был собран внеочередной прием у императора, где мне вручили благодарность. Вон она висит на стене рядом с пейзажем. Но эти золоченые буквы не могли прогнать из сердца дурное предчувствие. Вся суета вокруг похищения детей казалась мне ерундой на фоне грядущего неизвестного.

— Может быть, и пророчество, — пожал я плечами. — Люди так тщательно меняли все, что связано с магами, что правду не найти светлым днем с фонариком.

— А если спросить в исследовательском центре? Они-то должны знать.

— Не уверен. По-моему, они только пропагандой занимаются и составлением библиотечного каталога.

— Мой папенька с тобой бы не согласился, — качнул головой Лерчик. — У кого же тогда спрашивать?

— Нужен человек, который знает магов не понаслышке. Или тот, у кого случайно завалялся не отредактированный людьми архив.

— Это ты загнул, князь, — засмеялся Лерчик. — Где же я тебе такого возьму?

— Вот и я об этом все время думаю. В мир придет истинная тьма, — повторил я. — Меня вот что интересует, мы уже встретили двоих: Святляну и нашего неизвестного, и оба они хотели через кровавые ритуалы изменить суть силы. Старуха хотела вернуть в мир магию, а второй… — я обернулся на Лерчика, — мы узнали, как его зовут хоть?

Но он раздраженно дернул плечом. Его не нравилось, когда он не находил нужную информацию.

— Квартиру снимал под вымышленным именем, документов не нашли. Пусть будет черный маг.

— Хорошо, — согласился я, — а черный маг хотел заполучить силу лично себе, чтобы пережить грядущую истинную тьму.

Не успел договорить последнюю фразу, как за дверью раздался тихий стук и зашуршала ткань. Я тут же вскочил, в одно мгновение пересек комнату, рванул ручку на себя и остолбенел, глядя на отскочившую от меня Рокотову.

— Вероника Андреевна⁈ Что вы здесь делаете в столь позднее время?

Она захлопала ресницами и открыла рот, чтобы ответить что-то резкое, но передумала и извиняюще улыбнулась.

— Я мимо шла к Анне и случайно услышала вашу фразу про истинную тьму. Вот и остановилась.

«Врет!»

— Вам матушка в детстве не говорила, что подслушивать нехорошо? — за моей спиной появился нахмуренный Лерчик.

— Говорила, Валерий Игнатьевич, — на лбу Рокотовой появились легкие морщинки. — Но увы, сейчас я действительно шла мимо. А где вы слышали эту фразу, Владимир Иванович?

Ее глаза сверкнули любопытством.

— Один случайный знакомый сказал, — отмахнулся я. — В связи с чем такой интерес?

— Вы знаете, ерунда, просто слова показались знакомыми, — она снова улыбнулась и присела с поклоном. — Прошу меня простить, меня Анна Ивановна ждет.

— Вам лучше задержаться и всенепременно вспомнить, где вы видели фразу про истинную тьму, — мрачно сказал я, открывая дверь шире.

Она заглянула в комнату, но в следующий момент отшагнула.

— Мне, наверное, показалось, — неуверенно ответила она. — Знаете, в моей голове столько информации! Я же все по музеям хожу, могла что-то перепутать.

Я сделал скучающий вид и пожал плечами, а затем развернулся и сел на диван, подхватил бокал. Лерчик непонимающе посмотрел мне вслед.

— Ну нет, так нет, — обронил он.

Рокотова растерялась. По ее лицу я прекрасно видел, что она не знает, что делать. То ли с хитрой улыбкой сказать: «я все знаю», либо оскорбиться отсутствием моего интереса.

Она выбрала третий вариант:

— Возможно, я встретила эту фразу в одной из книг музея города Калима, — с обиженным личиком сказала Рокотова. — Просто видела ее мельком, и сейчас уже не уверена.

— И откуда в музее такая книга? — с некоторой ленцой спросил я, разглядывая отблески света в вине.

— Какой-то старый экземпляр, — Рокотова вопросительно посмотрела на Лерчика, и тот отошел от двери, пропуская ее вперед. — На вид ему лет сто. Переплет из свиной кожи, а листы сделаны из ткани. Даже уже книжные черви завелись, хотя сотрудники музея должны были от них избавиться.

Она прошла через всю комнату, выбрала кресло, которое стояло у самого окна, и царственно на него села.

— Книжные черви? — удивленно переспросил Лерчик. — Что это за зверь такой?

— Все дело в сырости и неправильном хранении ценных экземпляров, — тоном знатока ответила Рокотова. — Никакого уважения к книгам!

— И как это чудесная информация связана с фразой? — я прервал ее пламенную речь.

— Напрямую, — ответила она с вызовом. — Я внимательно рассмотрела книгу.

— И там прямо было написано, что грядет истинная тьма? — я, наконец, повернул к ней голову.

— Не только это. Еще было упоминание про чудовищную катастрофу.

— Про ту, с которой началась вражда между людьми и магами, видимо, — я кивнул.

— Я про нее читала, но, кажется, это не она. В хрониках достаточно четко описывают, что началось землетрясение, от которого возникла большая приливная волна. Все это переросло в ужасное наводнение. А вот в той книге… — она замолчала, что-то обдумывая. — В той книге было не так.

— Может, во времена написания тех строчек не было слова «землетрясение»? — Лерчик выглядел настолько серьезным, что хоть сейчас медаль давай.

— Что за ерунду вы говорите? Это слово известно уже века четыре, а книга значительно меньше лет, — она грозно сдвинула брови, отчего стала даже привлекательнее.

— Вы изучали книжное дело или историю? — вдруг спросил Лерчик.

— Я работала в одной антикварном магазинчике, — смутилась она. — Многое узнала.

— Вернемся к книге, — сказал я. — Тогда что там могло быть записано? Легенда? Предание? Пророчество?

Рокотова опустила глаза на свои руки, лежащие на коленях, и начала разглаживать юбку.

— Вероника Андреевна, — вдруг воскликнул Лерчик, — я совсем забыл о приличиях! Налить вам вина?

— Я совсем не пью…

— Глоточек! — не унимался Лерчик. — Это же вино самих Эгерманов! Лучшее в регионе.

— Только чуть-чуть, на пробу.

Я начинал злиться. Мало того что из нее нужно вытягивать все клещами, так еще и Лерчик все время уводил разговор в сторону. Но вместо язвительного комментария я молча ждал, пока они закончат эти реверансы.

— Итак, Вероника Андреевна, как вы думаете, что это была за книга? — Субботин словно чувствовал мое настроение и сам задал нужный вопрос.

— Высказывания Карла Семнадцатого по прозвищу Леший, — с гордостью сказала она.

— Как любопытно. Но, признаться, я слышу это имя впервые, — Лерчик выглядел раздосадованным.

— Он известен в очень узких кругах, — дернула плечиком Рокотова. — Никто толком не знал, зачем он все это написал.

— А зачем же книгу в музей поставили? — спросил я.

Она неодобрительно на меня посмотрела и поджала губы. Лерчик глянул на меня и весьма выразительно попросил не мешать ему добывать информацию. Я усмехнулся одними глазами и пригубил вино.

— Если поставили, значит, ценный экземпляр, — ответил вместо Рокотовой он. — Наверное, это не просто книга, а нечто большее?

— Что вы, Валерий Игнатьевич! — она коснулась кончиками пальцев тугого корсета и вздохнула. — Книга, просто книга. Да, она имеет огромное историческое значение, как единственная сохранившаяся этого автора. Карл писал очень мало, его труды очень ценятся… — она осеклась, будто сказала лишнего.