«Влад не переборчив», я такой, кто угодно скажет.

«Босс, никто…»

«Заткнись, Лойош.»

Коти проговорила:

— Если я правильно помню, как ты предпочитаешь действовать в таких ситуациях…

— Погоди, когда это я бывал в таких ситуациях?

Ответом мне была вздернутая бровь.

— Так вот, если я правильно помню, — повторила она, — ты предпочитаешь идти напролом, заставляя всех и каждого пытаться тебя убить, пока что — то не сломается, и тогда ты выясняешь, кто же твой враг.

Я открыл рот, закрыл его и вновь потянулся за вином. Коти ждала, пока я допью, что я и сделал, после чего сказал:

— Ладно. Кроме как переть напролом на Левую Руку, что будет глупо, или переть напролом на Дом Тсалмот, что будет еще глупее, или переть напролом на Империю, что переполняет все пределы глупости, куда нам ударить?

— Я не говорила, что это хорошая идея.

— А. Ну, я так увлекся, что почти об этом забыл. А так я собирался найти этого, как там его, брата Берета — Матиеса, да. Раз уж речь о том, чтобы выдавить из кого — то информацию, из него выдавливать будет легче всего. Да и безопаснее.

Коти кивнула.

— И поскольку все остальные тоже об этом знают, возможно, кое — какие фракции предпочтут заткнуть его до того как.

— Верно подмечено. Тогда давай этим и займемся.

И мы вернулись к его лавке, которая по — прежнему была закрыта, и дергали хлопушку, ничего не добившись. Пожали плечами и направились обратно в контору, и увидели, как он как раз оттуда и выходит. Ну и как вам такое расписание?

— Господин, я искал вас, — сказал он.

— Тогда входи, — пригласил я. — Это Коти. Коти, это Матиес, брат покойного Берета. За мной.

Когда я во главе процессии поднялся по ступеням и миновал Мелестава, он сообщил:

— Влад, тут был тсалмот, он тебя искал.

На меня работают сплошные юмористы. Наверное, это кое — что говорит и обо мне самом.

— Садись, — сказал я Матиесу, когда мы оказались у меня в кабинете. — Так зачем ты пришел?

Коти придвинула себе второй стул, чтобы сидеть лицом к нему. Люблю, когда она усаживается, этакая неосознанная грациозность, с которой она просто перетекает в новое положение, одним движением, словно танцуя. Да, я отвлекся. Но я и тогда отвлекся, именно на это.

Матиес проговорил:

— Вы сказали, придти к вам, если что — то случится.

Я кивнул.

— И что же?

— Мне пришло письмо от адвоката, где говорилось, что я унаследовал кое — какую недвижимость. А потом я получил записку с предложением встретиться — как оказалось, с джарегом.

Я не привык, чтобы кто — то вот так вот приходил и выдавал мне ту самую информацию, которую я хотел заполучить, но пока не придумал, как; впрочем, я совершенно не возражал против такого оборота, и раз уж все шло как по маслу, я кивнул и позволил ему продолжать рассказ.

— Звали его Рыболов. И он спросил, не хочу ли я продать свою недвижимость.

— То есть как раз ту недвижимость, которую ты только что унаследовал?

Он кивнул.

— Я ее и не видел еще, так что сказал — не знаю. А он, я не совсем уверен, но кажется, стал мне угрожать.

— Ты не уверен?

— Он сказал, что мне следует внимательно подумать над предложением, и слово «внимательно» он произнес таким тоном…

— Да, он угрожал.

Он кивнул.

— Вот тогда я и решил придти к вам.

— Правильно решил.

— Вы можеете меня защитить?

— Несомненно, — заверил я. Уж коли Рыболов мертв, я практически уверен, что смогу защитить Матиеса от него. Кажется, раньше я об этом не упоминал, но одна из моих специальностей — как раз защищать людей от несуществующих угроз.

В любом случае ему стало легче.

— Расскажи мне об этой недвижимости, — сказал я. — Где она находится и что собой представляет?

— Я не знаю, что это, а адрес вот.

Он покопался в куртке, добыл свиток, развернул и показал мне. Да, как раз один из тех официальных документов, которые ненавидят все, кроме лиорнов и иоричей — да и иоричи их любят только потому, что им платят за то, чтобы составлять такие. Впрочем, адрес был написан четко, как раз в начале третьего раздела. Я запомнил его и вернул пергамент владельцу.

— Пошли, — сказал я и поднялся.

— Куда? — чуть погодя спросил он.

— Посмотреть на эту твою недвижимость.

— А, — проговорил он.

— Не волнуйся, — заверил я, — мы тебя защитим.

Пока мы шли, стало темнее и зажглись огни. В некоторых частях города полно огней, ибо там висят фонари; в других по ночам в основном темно; а в некоторых — в Императорских кварталах в основном, — круглосуточно полыхают большие волшебные светильники, и я не знаю, почему они не поставили такие везде, ну право же, заклинание света — простейшая штука. Район, куда направлялись мы, Крюк, находился как раз посередине, наши тени танцевали, удлиннялись и изменялись, когда мы покидали зону одного фонаря и переходили в зону другого.

Наверняка существует большая и занимательная история, как Крюк получил это название; возможно, тут когда — то жил некто с крюком вместо руки, или кто — то решил, что часть этих мест похожа на крюк, или тут некогда стояло здание под вывеской «Крюк». Не знаю. Улицы стали несколько уже, а строения — в основном многоквартирные дома, — выше. И пока мы шагали все дальше, старый камень постепенно уступал место новой древесине, так что, как и в некоторых частях моей территории, иные здания словно нависали над головой. Матиес указывал направление. Не будь со мной Лойоша, я бы волновался, не заблудимся ли мы, ибо эту часть города знал плохо, а тут хватало всяких бугров и извилистых поворотов, где запутаться — раз плюнуть.

Но Матиес оказался хорошим проводником, и мы быстро добрались куда надо. Строение внешне не впечатляло: деревянный фасад, похожий на тысячу окрестных, затянутые промасленной бумагой окна, никакой вывески, на втором этаже нечто вроде жилых комнат.

— Ладно, — сказал я, когда мы подошли ко входу, — посмотрим, что…

И остановился, потому что остановился Матиес, он побледнел, его всего колотило.

— Что такое?

Он покачал головой, глядя на дверь округлившимися очами.

— Не знаю, — сумел выдавить он.

— Заклинание? — предположил я.

— Наверное.

— Заклинание страха. Ха. А я его не чувствую.

— Не думаю, что я смогу…

— Отойди на пару шагов назад, — сказал я.

Так он и сделал, явно решив, что это очень хорошая мысль.

— Лучше?

Он кивнул.

— Немного.

— Значит, кто — то хочет, чтобы ты не вошел туда. Или чтобы вообще никто не вошел, однако на выходцев с Востока это не действует.

Коти проговорила:

— Владимир, а разве в таких делах колдовство не лучше работает?

— Ха. Ну да. Думаешь, с ними работает колдун? Тогда это впервые.

«Лойош?»

«Ладно. Но лучше бы предупредить его.»

«Ага.»

Вслух же я сказал:

— Ладно, тебе это может не понравиться, но перетерпишь.

— Что…

Лойош подлетел и сел ему на плечо. Матиес аж подпрыгнул, начал махать руками, чуть не упал на спину, потом застыл. Я изобразил специально для него одобрительный кивок. Через минуту Лойош вернулся ко мне.

«Я ничего не нашел, босс.»

— Нет, — сообщил я Коти, — это не колдовство.

— Ну хотя бы нам не нужно менять все, во что мы прежде верили.

— Ну да, и это хорошо.

— А как бы ты сотворил такое с помощью волшебства?

— Я — никак. Что — то творить с чужим разумом, это… трудно.

— Но это Левая Рука. Они, надо полагать, хороши. И помнишь то заклинание, которое пытались бросить в тебя, когда мы к ним зашли? Сам же сказал, что это была какая — то ментальная штука.

— Ну, мне показалось, что это была попытка прочитать мысли, но да, они во многом похожи. Ладно, так, имеем сотворенное волшебством заклинание страха, нацеленное либо на нашего Матиеса, либо на любого, кто не является выходцем с Востока.

Наш Матиес, к слову, слушал нас и изрядно нервничал. Возможно, из — за заклинания, эффект которого все еще ощущал. Или из — за того, что мы говорили. Или сообразил, что в плане волшебства меня серьезно превосходят те, кто сотворил это, и возможно, он также знал, что противостоять заклинанию более сильного противника — это путь, который нередко заканчивается мозгами, вытекающими из ушей.