— Мне кажется, Катерина всегда питала теплые чувствах моему кузену Фабрицио… — начал он.

— Отлично, отлично, — перебил его герцог. — Я сегодня же поговорю с ним на эту тему. Совершенно ни к чему тянуть время. У тебя самого есть какие-нибудь планы насчет женитьбы?

— Нет ли у вас, дядя, каких-либо соображений на этот счет? Мне бы не хотелось жениться, не получив вашего одобрения.

— Правильно, очень правильно, — сказал герцог, мозг которого явно уже начал работать над этой проблемой. — Что ты скажешь насчет Бьянки, младшей дочери старика Джакопо? Старшая… как бишь ее — Лючия?.. будет, мне кажется хорошей парой для Карло. Я хочу, чтобы после смерти Джакопо Фортецца перешла к Гаэтано, так что девочкам надо подобрать хороших мужей.

Альфонсо кивнул. Он понятия не имел, что скажет об этом неожиданном предложении Бьянка, которую он видел вчера вместе с ее сестрой на банкете, но похоже было, что в этом году среди ди Кимичи состоится масса браков, а ему уже двадцать шесть лет и он совсем не против женитьбы. К тому же, Бьянка, вне всяких сомнений, очень привлекательная девушка. В роду ди Кимичи все женщины были красивы, да и среди мужчин лишь немногие, вроде Гаэтано или Ринальдо, отнюдь не отличались красотой. Что, впрочем, не помешало Гаэтано выиграть в этой неожиданной свадебной лотерее красавицу Франческу.

— А как насчет тебя, Ринальдо? — спросил герцог, весьма довольный тем, как были восприняты его новые планы.

— Я… у меня нет желания жениться, — смущенно пробормотал Ринальдо, — Умоляю вас исключить меня из этих планов. Во всех других отношениях я, разумеется, готов служить вам.

— Гм-м… — задумчиво протянул герцог. — Ты вообще-то религиозен?

После разговора с Родольфо Джорджия чувствовала себя совершенно несчастной. Кто она такая, чтобы спорить с самым выдающимся страваганте всей Талии? Малым утешением было то, что Лючиано принял ее сторону, а Паоло и Детридж колебались, не зная, чьи доводы можно считать более вескими. Она бродила по конюшенному двору, не ведая, чем заняться теперь, когда завершились Скачки, а с ними, по-видимому, и ее миссия в Реморе.

В дверях конюшни появился Чезаре с пристроившейся у него на руках серой кошкой.

— Похоже, тебе надо немного развлечься, — обратился он к Джорджии. — Как насчет того, чтобы проехаться на Мерле?

Джорджия ушам своим не могла поверить. Проехаться на крылатой лошади? Да ради этого можно стерпеть любое ожидающее ее дома наказание.

— А можно? — спросила она. — Паоло не станет возражать?

— Да он сам это и предложил, — ответил Чезаре. — Он ушел по делам в город, но перед уходом сказал, что тебе после разговора с Родольфо надо как-то поднять настроение.

Дважды уговаривать Джорджию не было надобности. Чезаре вывел Мерлу из конюшни, и они вдвоем старательно занялись ею. В отличие от обычной лошади, Мерле надо было не только расчесать гриву и хвост да пройтись щеткой по ее лоснящимся бокам, но еще и обратить особое внимание на перья. Мерла послушно распрямляла свои крылья, позволяя приглаживать каждое перо и аккуратно счищать прилипшие к ним комочки грязи.

О том, чтобы оседлать крылатую лошадь, не могло быть речи, и Джорджия решила обойтись заодно и без поводьев. В конце концов, сумел же управиться без них Лючиано. Джорджия вывела Мерлу со двора и повела подальше от узких улочек, пока не нашла открытое место, достаточно большое для разбега крылатой лошади. Чезаре пошел вместе с ними и, подставив колено, помог девочке взобраться на спину Мерлы. Джорджия взглянула на его открытое, добродушное лицо и поняла вдруг, до чего же он дорог ей. Это был настоящий друг, такой же, как и Алиса. Человек, на которого можно положиться абсолютно во всем.

— Спасибо, Чезаре, — сказала она.

— Да не за что, — ответил он. — Из-за крыльев на нее труднее садиться, чем на обычную лошадь.

— Я имела в виду, спасибо за то, что ты всегда так хорошо относишься ко мне. Я и о Скачках говорю, и вообще.

Чезаре пожал плечами.

— Скачки и другие еще будут. К тому же ты отдала мне серебро герцогини… Ну давай, лети! — Он легонько хлопнул Мерлу по крупу.

Крылатая лошадь подняла голову и заржала, а потом, вытянув шею, начала разбег. Она всё ускоряла свой бег, и Джорджия покрепче вцепилась в ее гриву. Это было похоже на взлет самолета — с той разницей, что машина не вызывала бы ощущения такого тесного, живого контакта, как лошадь. Еще один скачок, и ноги Мерлы замерли, а всю работу приняли на себя крылья. Круто поднявшись вверх, Мерла выровняла полет на удобной для себя высоте, и взмахи крыльев стали реже ровно настолько, чтобы нести лошадь и ее всадницу вперед в голубом небе над Реморой.

Они летели на север, всё дальше от города, но, устроившись наконец поудобнее, Джорджия подтолкнула Мерлу правым коленом и легонько потянула за гриву, показывая, что хотела бы изменить направление полета. Крылатая лошадь не имела ничего против, она и сама не хотела возвращаться к тому месту, где ее держали взаперти. Мерла наслаждалась дневным полетом, когда теплые лучи солнца падали на ее мерно работающие крылья.

Далеко внизу лежала Ремора. Расстояние смывало различия и границы между ее округами, превращая в единый шумный, суетный город. На улицах и площадях виднелись крохотные фигурки горожан, глядевших вверх, прикрывая ладонями глаза от солнца. Мерла перестала быть секретом, став гордостью и радостью всего города, хотя, конечно, львиная доля ее славы досталась Овну. Однако даже сердца Близнецов или Рыб ликовали при виде Мерлы — как бы то ни было, все они были реморанцами, и во всей Талии крылатой лошадью не мог похвастаться никто, кроме их города.

Теперь они летели в сторону Белле Винье, того самого местечка, куда Джорджия приезжала в карете ди Кимичи в тот день, когда началась их дружба с юными принцами. Это было немногим больше месяца назад, сейчас Фалько обитал в другом мире, а Гаэтано собирался жениться. За это время Джорджия, Чезаре и Лючиано успели полетать на крылатой лошади, а Овен выиграл Звездные Скачки. Что же с каждым из них будет дальше?

Джорджия чувствовала, что ее приключения в Реморе подходят к концу. Через неделю она уедет во Францию, если, конечно, родители всё еще хотят взять ее с собой. Беллецианцы по всей вероятности, уедут даже еще раньше. Тяжело было лаже думать об этом.

Сейчас ей хотелось только одного — вечно лететь, прижавшись лицом к теплой шее Мерлы и слушая, как медленно, равномерно бьют по воздуху ее черные крылья.

Фалько лежал без сна в комнате, которая когда-то была комнатой Лючиано. Сцена в доме Джорджии была ужасной, но, по крайней мере, Джорджия благополучно вернулась в свое здешнее тело. Тем не менее, ему недоставало ее присутствия в комнате, и он не мог уснуть, думая о том, что же все-таки произошло с нею в Талии. Джорджия сказала, что она выиграла Звездные Скачки, но это казалось чем-то совершенно уж неправдоподобным. Фалько хорошо знал, какие деньги его отец и дядя готовы были потратить, чтобы обеспечить победу Близнецов или Девы.

Отправилась ли Джорджия снова в тот мир, подумал Фалько, почувствовав себя начисто оторванным от прежней жизни. Как у Гаэтано обстоят дела с его сватовством к герцогине? Чем занимается отец? На все эти вопросы он не получит ответа, пока не сможет поговорить с Джорджией. А пока этих ответов у него не будет, ему не уснуть.

Джорджия вновь повернула к городу, поскольку уже начинало вечереть. Пока Мерла не спеша летела, возвращаясь домой, в памяти Джорджии всплыла строчка из стихотворения, которое очень любила Мора: «Мгновенье не поймать и в золотые сети». Это верно, подумала Джорджия. И всё же, будь у нее золотая сеть, именно это мгновение она хотела бы удержу навеки.