Вслух он, тем не менее, произнес только:

— В таком случае вы сами встретитесь с моим учителем и сможете поговорить с ним о своем брате.

Однако Гаэтано этим не удовлетворился. Он взглянул на Джорджию.

— А как насчет вас? Если вы не просто хвастали, а и впрямь принадлежите к тем, о ком шла речь, быть может, и у вас есть что сказать нам?

В дворике уютного дома на окраине Падавии сидела нарядно одетая и очень красивая женщина средних лет. Ее зеленое атласное платье было сшито на беллецианский манер, а волосы искусно уложены. Дожидаясь прихода гостя, она задумчиво перебирала пальцами рубиновое ожерелье, украшавшее ее шею.

Высокий рыжеволосый слуга провел в дворик еще одну женщину. Она была немного старше и гораздо полнее первой, но тоже прекрасно выглядела. Женщины обнялись, словно старые подруги, хотя были знакомы немногим более года.

— Сильвия! — воскликнула гостья. — Ты выглядишь так же молодо и великолепно, как всегда.

Хозяйка дома рассмеялась.

— Если ты помнишь, это и прежде было моей особенностью. Только теперь мне это стоит усилий… Гвидо, будь добр, попроси Сюзанну принести нам что-нибудь освежающее.

Они сидели за каменным столиком под вьющимися виноградными лозами. Дворик, с его тишиной и растущими повсюду цветами, чем-то напоминал святилище. Обе женщины осознавали это. В Беллеции им пришлось пережить полные волнений и опасностей времена, но теперь Сильвия была в безопасности. Было ли это продолжением прежней жизни или изгнанием? Гостья высказала свою мысль вслух.

— Ты не скучаешь здесь?

— Что ты этим хочешь сказать, Леонора? — чуть насмешливо ответила Сильвия. — Я вышиваю, занимаюсь благотворительностью, присматриваю за своим садиком. Подумываю даже о том, чтобы купить ферму и выращивать там оливки. Разве Родольфо не говорил тебе? Я непрерывно занята.

От необходимости что-то ответить ее подругу спасло появление горничной Сюзанны с подносом, на котором стояли графин с ледяным лимонадом и блюдо с печеньем. Гвидо появился вслед за нею и неподвижно замер у ведущих в дворик ворот. Очевидно было, что он никогда не оставляет надолго свою хозяйку.

Присутствие слуг нисколько не мешало обеим женщинам, Сюзанна уже долгие годы служила своей хозяйке, что же касается Гвидо, то, хотя при первой встрече с Сильвией он намеревался убить ее, теперь относился к ней с рабской преданностью. Несмотря на то, что Гвидо был нанят, чтобы убить ее, Сильвия не пожалела денег на лечение его тяжело больного отца. Старик ушел из жизни месяц назад, мирно скончавшись во сне, но последний свой год он провел, окруженный врачами и заботливыми сиделками.

— Что нового в нашем городе? — спросила Сильвия. — Как идут дела у новой герцогини?

— Она делает честь вам обоим, — ответила Леонора. — И мне тоже, хотя я ей всего лишь почетная, если можно так выразиться, тетушка.

Сильвия удовлетворенно кивнула.

— А как поживает уважаемый доктор, твой супруг?

— У него, насколько я знаю, всё в порядке. Но сейчас он уехал на время. Вместе с Лючиано. Что за чудесный мальчик!

— И что за утешение для тебя иметь, хотя бы к старости, любимого ребенка, — сказала Сильвия. Слова ее шли от сердца, ведь ее собственный ребенок более пятнадцати лет был утрачен и только совсем недавно вернулся к ней.

— Я знаю, что мы не можем заменить ему настоящих родителей, — тихо проговорила Леонора. — Он так тоскует по ним. Но мы любим его. Надеюсь, что в Реморе ничто не будет угрожать ему, — добавила она озабоченно.

— Уверена, что не будет, — сказала Сильвия. — Как уверена и в том, что он сделает всё для того, чтобы и Арианна могла чувствовать себя там в безопасности. Ты не собираешься присоединиться к ним на время Скачек?

— Нет, я… — Леонора умолкла, заметив искорки, пляшущие в глазах подруги. — Сильвия! Ты же не думаешь… Это чересчур опасно.

— Почему? — спросила Сильвия. — Там будут четыре готовых защитить меня Странника. Не говоря уже о Гвидо.

— Но город будет кишеть ди Кимичи, — запротестовала Леонора. — Кто-нибудь непременно узнает тебя!

— С какой стати? — Сильвия поднялась на ноги и начала беспокойно прохаживаться по террасе. — Без привычной всем маски узнать меня практически невозможно. Ты же знаешь, сколько раз за последние несколько месяцев я бывала в Беллеции. Если там никто меня не узнал, насколько больше вероятность этого в Реморе?

— Я уверена, что посол узнал бы тебя, — сказала Леонора. — Так же, как и герцог.

— Стало быть, мне надо будет держаться подальше от герцога и посла, не так ли? — только и ответила Сильвия.

В комнате, расположенной на самом верху высокого дворца и выходившей окнами в сторону канала, одетый во всё черное мужчина смотрел в зеркало. Отнюдь не для того, чтобы полюбоваться собой. Лицо, глядевшее на него из зеркала, не было его лицом с резкими чертами и тронутыми сединой волосами. Тот человек был намного старше и совсем сед. Это был Уильям Детридж, старый друг и учитель одетого в черное мужчины.

— Привет тебе, мастер Рудольф! — сказал Детридж. — Воистину радостно ведать, что зерцало твое безотказно и здесь, в Реморе.

— Последние два дня меня не было здесь, — сказал Родольфо. — Для меня большое облегчение знать, что вы в безопасности. А мальчик?

— Такожде, — ответил ученый елизаветинской эпохи. — Но у меня есть и иное, о чем следует поведать.

Родольфо опустился на стул, приготовившись слушать.

— Прибыл к нам новый Странник, — сказал Детридж. — И на сей раз это юная девица.

— Девочка? И она прибыла к синьору Паоло?

— Воистину так. Троекратно уже. Сей день она с Чезаре, сыном его, отправилась в малый град Сейнт Фина. Мастер Лючиано удалился вместе с ними.

— Она в безопасности? Понимает она, что ей может грозить? Как ее зовут?

— В такой же безопасности, как ежели бы она оказалась в гнезде гадючьем, — понизив голос, ответил Детридж. — Юные Чезаре и Лючиано поучают ее во всем касательно возможных угроз. Зовут же ее Джорджи или как-то в сем роде, Лючиано знал ее в прежнем житии своем.

— А что Паоло говорит относительно обстановки в городе? — спросил Родольфо. — Считает ли он, что Арианне следует принять предложение и посетить Скачки?

— Он говорит, что не прибыть на них было бы ошибкой, что ди Кимичи предлогом это сделали бы для пущей вражды разжигания.

— А как полагаете вы?

— Зело мало времени было у нас, чтобы разобраться во всем, — ответил Детридж. — Надеюсь, смогу через малое время послужить вам советом.

— Хорошо, — сказал Родольфо. — Герцогу, однако, я должен ответить уже в самое ближайшее время. Желал бы я быть вместе с вами в Реморе. Да и девочку эту хотелось бы увидеть.

— Выглядит она, должен сказать, скорее отроку подобной, — заметил Детридж. — Отроку, в конях души не чающему.

Компания в Санта Фине всё никак не могла расстаться. Гаэтано хотел, чтобы мануши направились вместе с ним в замок его дяди, Лючиано хотел забрать их к Паоло, а Фалько хотелось покинуть пустой летний дворец и последовать за братом и этими незнакомцами.

— Благодарю вас, но в домах мы не спим, — сказал Аурелио. — Мануши спят под открытым небом. Однако, если вы проводите нас с тем, чтобы мы могли забрать наши одеяла, мы отправимся с вами в Ремору. Это и наша конечная цель. Если мы получим возможность расположиться в одном из ваших дворов — будь то в папском или в округе Овна — с нас этого будет вполне достаточно.

Так ли Рафаэлла привержена к этому «мануши не делают того-то и того-то», как ее спутник, подумала Джорджия. Вспомнив, как эта высокая девушка молча спрятала деньги, полученные от слушателей Аурелио, Джорджия пришла к выводу, что из них двоих она, вероятно, все-таки более практична. Лючиано и Гаэтано вступили тем временем в отчаянный спор относительно того, кто, куда и каким образом должен направиться.

Джорджия зевнула. Трудно было поверить, что ее второе я спит в своей постели в том мире, откуда она сюда пришла. Слава Богу, что она всегда запирает свою дверь на ночь. Море это было страшно не по душе, но Ральф сказал: «Она уже не ребенок. Ты что, не помнишь, какой была в этом возрасте?» и распорядился, чтобы в дверь поставили замок.