— Например, я могла бы отдать ее, — и Анастасия ткнула пальцем в мою сторону. — Отдать ее на жертву. Ты же знаешь, скоро Белтайн.

Аркадий вскочил с места и попытался кинуться на Анастасию. Но руки и ноги его были связаны светящимися голубоватыми веревками, поэтому далеко он убежать не сумел, упав на пол.

Я бросилась к нему. Анастасия с кривой улыбкой наблюдала за нами. Я помогла Аркадию встать, и кое-как он вновь оказался в своем кресле. Об его недавнем падении говорила лишь тонкая струйка крови из угла рта.

— Хотя нет, — произнесла вдруг Анастасия, нехорошо ухмыляясь. — Пожалуй, с жертвами подождем. Я другое придумала.

При этих ее словах меня охватило отчаяние. Пожалуй, сейчас она провозгласит, что решила нам обоим отрубить головы. И ведь она вполне сможет это осуществить, кто ей помешает?

Взглянув на девушку, я увидела, что в ее глазах мелькает нечто похожее на радость от моего смятения и наслаждение собственной злобой и коварством. Поняв это, я стиснула зубы. Ну уж нет, противная мегера, мой страх ты более не заметишь!

И я с вызовом посмотрела в глаза верховной ведьмы. К моему удовольствия она опустила ресницы.

— Отпусти ее, — проговорил вдруг Аркадий, наблюдавший за нашим поединком взглядами. — Делай со мной что хочешь, но Светлану отпусти. Верни ее в Земное Пространство. Она тут не при чем, это я втянул ее.

В голове Аркадия звучала горечь. Анастасия тяжело на него посмотрела. И хоть не произнесла в ответ ни слова, было понятно, что она по этому поводу думает. Я поняла, что свободы мне не видать. Впрочем, как и сколь-либо приемлемого существования.

Затем ведьма вновь позвонила в колокольчик.

— В камеры! — бросила она, когда охранник вошел. — Но в разные! Понял? Завтра казнь. С утра!

Анастасия бросала слова отрывисто и резко, словно стараясь, чтобы до нас в полной мере дошла их суть.

— За что? — вырвалось у меня. — Ты ведь и сама магический закон нарушаешь! Ты же сама в земное пространство ходишь, да еще и преступления там творишь!

Воображение тут же услужливо нарисовало картину бедолаги Алексея, лежащего в залитой кровью ванной комнате.

— Это тебя казнить пора! — орала я, пока дверь кабинета ведьмы не захлопнулась, а я не оказалась в руках дюжего охранника, тянущего меня вглубь по коридору. Аркадия тащил другой страж.

— Девке пут не надо, она тупая насчет магии, можно не бояться… — донесся до меня напоследок насмешливый голос Анастасии.

Обратный путь в камеры был гораздо более быстрым, потому что для нас обоих не жалели тумаков. Охранники, поняв, что нас завтра не будет в живых, решили выместить на нас весь свой гнев.

Я почти кубарем скатилась по узкой грязной лестнице, оказавшись наконец возле уже знакомой камеры.

— А это тебе за нашего друга, — мне дали такой подзатыльник, что в камеру я буквально влетела. — Марк передает тебе привет!

Все-таки они точно обнаружили первого стража, подумала я, вставая на ноги и отряхиваясь. Куда поместили Аркадия, я не заметила, но надеялась, что он по-прежнему у мня в соседях.

Когда дверь за охранником закрылась, я принялась искать Степана. Однако гоблеца нигде не было видно. Я обшарила все углы, заглянула под кровать и даже в неприятно воняющую парашу, но нигде не обнаружила ни следа верного слуги.

Куда же он делся, раздумывала я, мрачнея все больше. Неужели его нашли и теперь… Даже представить страшно, что сделают охранники с гоблецом, проникшим в башню? Они же просто его убьют, даже не ставя в известность Анастасию.

Мысли бешено заметались в моей голове. Что-то надо было делать, но я не могла придумать, что. В этой камере я была беспомощна абсолютно, пусть даже и без сковывающих пут. Права Анастасия, насчет магии я тупая… Тут меня точно никто не найдет и не поможет, а завтра… Завтра я закончу свои дни. Как и Аркадий…Интересно, каким образом нас казнят?

Слезы сами собой навернулись на глаза и опустившись на кровать, я расплакалась. Поражение по всем фронтам. Давненько я так не попадала. О чем речь? Я вообще никогда так не попадала!

Все произошедшее буквально ошеломило меня. И что мне делать в оставшиеся сутки жизни, я тоже не знала. Впрочем, какая уже разница? С этой мыслью я бросилась на грязную кровать ничком. Казалось, остатки самообладания вытекали из меня вместе со слезами.

Полежав так минут пять, я потихоньку успокоилась. В конце концов, если жить осталось всего ничего, следует отнестись ко всему философски. Я уселась и вытерла слезы рукавом куртки. Я вновь владела собой и могла по крайней мере думать.

Я встала и подошла к стене, за которой находилась камера Аркадия. Впрочем, никакой уверенности, что он до сих пор там, у меня не было. Я приложила ухо к стене и прислушалась. Ни-че-го. Ни шороха. Эх, как не хватало мне сейчас огромных гоблецовых ушей Степана.

И словно в ответ на мои тяжкие раздумья, дверь в камеру распахнулась. На пороге стоял охранник, который привел меня сюда. К моему удивлению, он приложил палец к губам и заговорщицки посмотрел на меня:

— Это я, госпожа, Степан, — тихо проговорил он и поманил меня рукой в кожаной перчатке.

Не сразу я сообразила, в чем дело. Но когда до меня дошло, то я чуть не бросилась охраннику на шею. Конечно же! Степан-гоблец воспользовался своими преимуществами и принял облик охранника! Мы спасены!

— За мной следуйте, — произнес Степан, протягивая мне руку.

Я ухватилась за перчатку. Мы молча пробирались по коридору.

— Аркадия же еще забрать надо! — шепотом, но твердо, напомнила я Степану, когда мы миновали соседнюю камеру.

— Его перевели, — так же шепотом ответил Степан. — Подальше от вас.

Ясно. Впрочем, чего же я хотела? Безусловно, Анастасия постаралась предпринять все меры предосторожности.

— Ты надолго в этом облике? — спросила я, когда мы прошли уже добрых метров шестьдесят. — Не станешь обратно гоблецом? Или Степаном, например?

— Не знаю, — проворчал слуга. — Я вообще в этих колдовских делах не смыслю. Хотя мне понравилось, если честно, полезная штука, все эти трюки.

Я нервно захихикала, представив, что Степан теперь навсегда останется гоблецом. Но он вдруг прижал палец к губам и выразительно посмотрел на меня, обернувшись. Я притихла. Мы спрятались за углом. Вдалеке слышались чьи-то шаги.

— Ты как из камеры выбрался? — спросила я его как можно тише.

— Да вслед за вами, — ответил Степан, довольно улыбаясь. — Как вас повели, так и я, значит, в щелку проскользнул.

Молодец, — с чувством похвалила я его. — Не знаю даже, чтобы мы без тебя делали.

— Само собой, — еще довольнее заулыбался Степан. — Но и мне без господ тут делать нечего. Поэтому спасаю, можно сказать, и свою шкуру.

Тут он был прав. Без помощи Аркадия в Магмане Степану долго не продержаться. Его или сожрут крыланы или он попадет под магический суд. А там выдворение в Земное Пространство и все… Только прах давно по земным годам умершего Степана развеется по ветру.

Тем не менее я чувствовала, что не только в этом дело. И Степан спасал бы Аркадия, даже если бы его собственная жизнь от этого спасения не зависела.

Шаги в коридоре наконец стихли.

— Ушли, — подтвердил мои соображения Степан и вновь взял меня за руку. — Идемте!

Дальнейшее путешествие по мрачным коридорам тюремной башни заняла у нас минут тридцать. Полчаса страха, ужаса, бесконечных прислушиваний и оглядываний по сторонам.

Наконец мы спустились на два пролета вниз, в сумрачное подземелье, в котором содержались, должно быть, самые страшные преступники. Вроде Аркадия, бросившего любовницу-ведьму.

— Тут, — произнес Степан, тяжело дыша.

В облике тучного, рослого охранника ему явно было не по себе. Пот градом катился со лба, а роскошные черные усы вяло повисли.

— Не пойму, как они сутками расхаживают в этом чертовом обмундировании, — негромко ругался Степан. — Я за час чуть весь не сжарился…

Камера, в которой содержался Аркадий, была спрятана в углублении каменной породы. К своеобразной природной нише приделали тяжелую деревянную дверь, обили ее железом, оснастили магическими заклинаниями. Никто не сможет ни войти сюда без знания этих заклинаний, ни выйти.