— А вы чем тут занимаетесь? — решила поинтересоваться я. — Охраняете что-то или…?

— Или, — засмеялся Кирилл. — Нет, все проще. Мы местный фольклор собираем. Преданья там разные, былины, сказанья…

— Да? — Я так удивилась, что даже перестала идти.

Эти два мускулистых парня меньше всего ассоциировались с лингвистами-фольклористами.

— Ага, — подтвердил Кирилл. — Поживем тут еще сам не знаю сколько. А ты надолго?

— Только на похороны, — ответила я и поняла, что опять падаю.

Здесь под снегом был точно такой же слой льда, как и в Холмячьем. Кирилл на этот раз подхватил меня не за капюшон, а за талию.

— Падать в моем присутствии входит у тебя в привычку, — прокомментировал он с улыбкой, все еще не разжимая руки.

— Тут просто гололед, — смущенно пробормотала я, втайне весьма довольная таким поворотом событий.

— Ты это, — голос Кирилла стал серьезным. — Осторожней тут. И с гололедом и вообще…

Мы стояли возле высокого крыльца бревенчатой избы, угрюмо смотревшей на нас темными окнами. Кирилл отпустил меня, и теперь мы вместе взирали на высокую старинную избу, сложенную из массивных черных бревен.

— Тетка спит уже, наверное, — сказала я, чтобы что-нибудь сказать.

— Наверное, — согласился Кирилл. — Ничего, разбудишь. Дальше найдешь дорогу или…?

— Или что? — Смущенно засмеялась я. — Или ты внесешь меня внутрь, как принцессу в замок?

— Нет, — поддержал шутку Кирилл. — Я не настолько сильный.

И он ущипнул меня за бок. Даже сквозь толстый пуховик это было ощутимо. И если честно, не особо приятно. Безусловно, у меня имелся лишний вес, однако не настолько критичный. Я отвернулась от Кирилла и направилась прямиком к высокому крыльцу, крытому черными досками.

— Приходи завтра в клуб, — повторил свое приглашение Кирилл, удаляясь в темноту снежной ночи.

Я не стала отвечать, потому что, во-первых, он бы все равно не услышал, уж слишком громко завывала вьюга. А во-вторых, я на него немного обиделась за намек на имеющиеся у меня несколько лишних килограммов.

Все еще презрительно фыркая, я с трудом тащила сумку по ступенькам вверх. Из тяжелого в ней был только ноутбук, но весил баул почему-то как туристический рюкзак, набитый под завязку.

Наконец я достигла черной деревянной двери. Немного отдышалась и постучала. Один раз, другой…

Наконец вдали послышались тяжелые шаги. И вскоре дверь полуотворилась. Из щелочки на меня глядело заспанное лицо немолодой женщины.

— Кто тут? — чуть испуганно произнесла она.

— Тетя Римма, это Света Игнатова, — затараторила я. — Внучка бабушки Варвары, на похороны приехала.

Женщина охнула и принялась отпирать многочисленные запоры. Вскоре она отворила дверь нараспашку и произнесла:

— Ну давай, заходи, коль приехала.

Я немного оторопела от столь неприветливого приглашения войти, но порог тем не менее перешагнула быстро. Больше всего мне сейчас хотелось упасть на кровать и забыться долгим сном в тепле и безопасности. А настроение тетки… меня оно касаться не должно. Возможно, она по жизни такая угрюмая.

Тетка провела меня длинным коридором в большую, чисто вымытую комнату. Помещение напоминало крестьянские избы на старинных фотографиях. Длинные лавки вдоль стен, иконы в углу, коротенькие занавесочки на окнах, пестротканые половики.

Но были и современные штрихи. На тумбе красовался плоский телевизор с довольно большим экраном, имелся домашний телефон, разглядела я также миксер, кофеварку и мультиварку. Напротив икон в другом углу стоял высокий двухкамерный холодильник. Похоже, не так уж они отстали от жизни, эти современные крестьяне.

Тетка молча собирала на стол. Я ее разглядывала, притворяясь, что занята чтением смс в телефоне. Была тетка Римма женщиной высокой, не толстой, статной. Волосы ее были уложены в пучок, а лицо, если бы не было столь неприветливым, вполне могло бы показаться красивым. Правильные черты, высокий лоб, тонкий прямой нос, хорошая кожа… Интересно, сколько ей лет.

Я знала, что Римма — младшая сестра отца, но поскольку никогда с ней не общалась, не знала и ее возраста.

— Пятьдесят два мне, — словно угадала тетка мой немой вопрос. — Ешь давай садись.

Я осторожно присела к столу. Мне было неудобно о от столь сухой встречи, но я решила выяснить причины этого позже. Пока же я с аппетитом накинулась на поданные теткой пирожки с капустой и фаршем и ароматный сладкий чай с травами и медом.

Тетка уселась напротив и не сводила с меня тяжелого взгляда, пока я ела. Однако к концу трапезы я стала ощущать, что взгляд это мало-помалу светлеет. И когда я вызвалась помочь убрать со стола, тетка уже проговорила гораздо более добрым голосом:

— Уймись, сама все сделаю. Отдыхай пока. Потом разговор будет.

Какой разговор? О чем она собралась со мной беседовать. В недоумении я обвела взглядом кухню или гостиную, где мы сидели. Я увидела незамеченные ранее книжные полки, уставленные старинным фолиантами в темных переплетах.

Пока тетка шуршала возле мойки, моя посуду, я встала и подошла к полкам. Но только протянула руку, чтобы взять одну из книг, как услышала:

— Не трожь!

Я в испуге отдернула руку, так и не успевшую взять книгу. Тетка поняла, что я делаю, даже не оборачиваясь. У нее что, третий глаз? Она ясновидящая?

Скорчив гримасу, я уселась на тот же стул, где и сидела ранее. Тетка уже закончила свои дела и теперь вытирала руки клетчатым кухонным полотенцем. Она помолчала немного и глядя на меня, начала:

— Итак, — слова с губ женщины слетали медленно и как бы неохотно, но прежней суровости в них не ощущалось. — Ты все-таки приехала.

— Да, — пискнула я робко. — Мама сказала, что бабушка умерла и вот я решила…

— Мама сказала, — передразнила тетка язвительно. — Твоей матери я сообщила о смерти бывшей свекрови чисто формально, для порядку, так сказать. И то только потому, что Варвара слово перед смертью с меня взяла, что сообщу. Но уж никак я не думала, что твоя мать отправит тебя сюда!

— Она и не отправляла, — принялась я защищать маму. — Это было мое решение. А она меня наоборот, отговаривала…

— Лучше бы отговорила, — горько произнесла тетка.

Она уже сидела за столом напротив меня и подперев голову руками, смотрела прямо мне в глаза. Мне стало неуютно под ее пристальным взором, и я поежилась.

— Почему вы все тут так странно говорите? — Решила я положить конец этим недоговоркам, — почему все стараетесь меня отсюда спровадить? Что я вам сделала?

— Ничего, — все так же горько отвечала женщина. — Но это пока.

— Что значит пока? — Я взвилась так, как сама от себя не ожидала, чуть ли не выскочив из-за стола.

— Сядь, — устало махнула рукой тетка. — Характер свой не мне выказывать будешь. А хотя бы этому… Кто там провожал тебя, кудрявый такой?

Откуда она узнала про Кирилла? Наверное, увидела в окне.

— Так что все это значит? — снова спросила я. — Почему мне надо отсюда уезжать? И вообще, как вы обо все знаете или догадываетесь? Вы ясновидящая?

Тетка слабо улыбнулась. Затем черты ее намного разгладились и тихим голосом она начала свое повествование. Историю, от которой тогда у меня застыла кровь в жилах.

Женщина утверждала, что моя бабка Варвара была не кем иной, как ведьмой. Самой настоящей, хрестоматийной, при этом весьма зловредной и принципиальной. Бабка могла насылать порчу, кликать беду, насылать смерть, болезни, увечья, отбирать молодость, здоровье, красоту, делать прочие ужасные вещи…

Научила немного и Римму. Но у той дело не пошло, Силу накапливать было лень, постоянно одолевал страх, в общем, Римма осталась недоучкой и теперь могла только немного предвидеть кое-что. В конец концов бабка на ее обучение плюнула.

В последние годы старуха стала сдавать. Все-таки возраст давал о себе знать

— Вечно воевала с кем то, хоть уже при смерти лежала, — продолжала тетка. — Все порывалась уйти со двора, хоть и плоха уже совсем была, даже в одной ночной рубашке в позднюю осень в огород выскакивала, когда не догляжу… Говорила, что всех приберет, что помрет, а всех с собой в могилу заберет, а кто эти все — не говорила. Никто, говорит, от меня не скроется, за мной уйдут…