И пробудит душу Кэбалары магия человека, способного обуздать огонь, чтобы был он защищен от людской магии.

И пробудит душу Кэбалары пот человека, способного обуздать огонь, чтобы не чувствовал он усталости.

И пробудит душу Кэбалары слезы человека, способного обуздать огонь, чтобы не питал он жалости.

И пробудит душу Кэбалары крик боли человека, способного обуздать огонь, чтобы не оставалось на нем ран.

И пробудит душу Кэбалары страх человека, способного обуздать огонь, чтобы сам он был бесстрашен.

И пробудит душу Кэбалары кровь, полная любви, человека, способного обуздать огонь, чтобы смог устоять он против пламени Карадараса…».

Последнее слово в пророчестве распознать удалось с трудом – бумага обрывалась на середине.

Но это было только началом, потому что дальше шло именно то, о чем говорил Дориан.

Доказательства.

Агенты действительно тщательно изучили не только деревню, но и ее жителей – в папке нашлись подробные карты местности, списки имен с отдельными пометками, вроде «тогда-то переехал в такой-то город» или «приехала в деревню тогда-то и оттуда-то».

Отдельно числились вожди с их семьями и члены совета старейшин, и вскоре я понял, почему.

Магия.

Обычно способности к чарам передавались по наследству и чаще всего встречались у аристократов. Сила магии зависела от врожденного резерва и оставалась примерно одинаковой на протяжении всей жизни. Дар прорезался в детском возрасте и мог исчезнуть только если маг выжигал резерв целиком, или из-за каких-то сильных переживаний, но такое встречалось крайне редко, ближе к «никогда».

У жителей этой маленькой деревушки дела обстояли иначе, словно они и вовсе принадлежали к другому миру.

Самой сильной магией обладал вождь племени и его дети, что вполне соответствовало нормам Таачийской империи. Если бы не одно «но» – если вождь, по тем или иным причинам менялся, то менялась и сила магии.

Например, в отчете указывался некий Варг, сын прошлого вождя племени. Его отец был сильным магом, но, когда он умер, Варг оказался слишком мал, чтобы занять его место, и тогда совет старейшин выбрал нового вождя. А магия Варга ослабла и в итоге угасла почти целиком.

Зато новый вождь внезапно значительно увеличил свой резерв. И это противоречило всем известным мне законам.

Дальше – больше.

В племени действовало четкое разделение обязанностей, и если сравнивать с устройством империи, то все было примерно так:

Главным считался вождь, соответствовавший императору.

За ним шел совет старейшин (аристократы), охотники (влиятельные горожане, к которым принято было обращаться «господа») и все остальные (простолюдины).

Магией владели первые две категории, но ее сила зависела от статуса. Если кто-то переходил из охотников в старейшины, то его резерв увеличивался, и наоборот.

Если же кто-то, наделенный даром, покидал деревню, то постепенно он терял этот дар, вне зависимости от того, куда уезжал. И наоборот, если кто-то пришлый оседал в деревне, связывая себя с ее жителями, то он мог получить дар, или лишиться его.

Это значилось отдельным списком:

«Кэри. Прибыла в деревню для брака, став женой старейшины получила дар.

Болд. Гостил в деревне три месяца, выздоравливая от ранения медведем. Сохранил магию, вернулся в родной город к семье.

Патрик, агент императора. Пробыл в деревне шесть месяцев, вступал в физический контакт с женщиной из простолюдинов. Почувствовав значительное уменьшение резерва вернулся в столицу. После возвращения резерв восстановился…».

То есть, теоретически, магия могла пробудиться у любого жителя деревни и точно так же могла угаснуть. О чем и говорили бесконечные списки, занимавшие значительную часть материалов дела, переданного мне Дорианом.

Это казалось абсолютно невозможным, но отвечало на один из моих вопросов. Почему император велел уничтожить всех жителей, если для пророчества требовался человек с магией? Потому что магия в этой деревни была непостоянной.

В конце всего этого шло заключение, написанное, кажется, почерком прошлого императора:

«Само место пропитано магией богини, и люди, живущие на этой земле, впитывают ее в себя, сохраняя чистоту крови и благословение Элькантры. Магия течет в их крови, пробуждаясь по необходимости, и угасая, когда они навсегда покидают священную гору».

Затем перечислялись особенности, присущие всем жителям деревни.

Сила. Рядом с колыбелью человечества эти люди становились сильнее, как магически, так и физически.

Родство с природой. Жители деревни не боялись леса и гор. Они словно чуяли, где найти чистую воду, а дикие звери не трогали их. Урожай у них всходил быстрее, а домашняя живность плодилась чаще.

Запах. При создании людей Элькантра взяла благословение у всех богов, а после сотворила их из глины, снега и воздуха. Поэтому все жители деревни до сих пор пахли снегом, травой и деревьями, свежим ветром и немного теплом.

Ингрид тоже пахла снегом и вереском… и теперь понятно, как кучка детей смогла выжить в дремучих лесах тех мест.

Но самым главным было другое, ведь в пророчестве говорилось о человеке, способном погасить огонь.

И жители деревни могли, хотя не совсем так, как я представлял.

Это обстоятельство обнаружилось больше случайно, как раз, когда люди императора поняли, что магия жителей способна меняться и стали изучать их внимательней.

Тогда и выяснилось, что один из местных мужчин был драконом. Когда-то он планировал заговор против императора, но в итоге облажался. Его собирались казнить, но он сумел сбежать, а дальнейшие поиски не дали никаких результатов. Было известно лишь то, что он ушел куда-то на север, за пределы империи.

Его признал агент, прежде занимавшийся его поисками.

Но теперь он больше не был драконом. Совсем. После брака с одной из местных его огонь угас, а зверь исчез. И теперь он пах снегом и соснами.

«Когда создавали людей, драконов еще не было. Кровь жителей деревни не признает драконов, она их убивает…» – гласила кривая приписка.

Ингрид

– Ингрид, как ты думаешь, нас еще ищут? – шепотом спросил Ян, широко зевнув.

Мы жили у Изольды уже полторы недели, и мальчишка попривык к этому месту, но все равно было заметно, что ему скучно.

– Ищут, – кивнула, ведь точно знала это из мыслей Адриана.

Разговоры с ним стали для меня чем-то утешительным, хотя в последнее время в его голосе все чаще проскальзывала странная горечь. Наверно, ему приходилось нелегко из-за нападок императора, но он все равно продолжал защищать нас.

– И зачем мы им сдались? – Ян потянулся и снова зевнул.

На дворе стояла глубокая ночь, и я только закончила помогать Изольде плести веники. Ян, что обычно засыпал раньше, сегодня сидел на кровати, ожидая меня.

– Я не знаю подробностей, – вздохнула, потрепав мальчишку по голове. – Но мы ни в чем не виноваты.

– А лорд Уайетт? – с надеждой уточнил Ян. – Разве он не может нам помочь?

– Он генерал, а не император, – несмотря на наше положение, я невольно улыбнулась при мыслях об Адриане. – Он и сам пострадал из-за того, что без разрешения разорвал связь.

– А я всегда знал, что он хороший, – Ян наставительно вскинул указательный палец. – Жаль только, что с моей учебой не вышло. Работать было весело только первые пару дней, а сейчас мне снова скучно…

– Пока что придется потерпеть, – вздохнула я. – Но в итоге это закончится, и все будет хорошо.

Признаться, я и сама не верила в эти слова. Как все могло закончится? Вряд ли Адриан смог бы убедить императора просто забыть про нас.

Но нам нужно было на что-то надеяться, чтобы не опустить руки.

– О, Ингрид, смотри, – сменил тему Ян, указав на окно. – И чего это им не спится? Кажется, тетенька говорила, что в том доме никто не живет…

Я выглянула на улицу. Действительно, вокруг было довольно темно, но в том доме, куда мы однажды хотели постучаться, мерцал тусклый огонек.