— Оставь, — сжал я её ручку. — Еще увидимся?

— Надеюсь, при нашей следующей встрече я смогу вновь улыбнуться тебе… Без тени сомнения.

Девочка-огонь все это время была мертва внутри. Роли и маски. Э, как получается! Холодная Амигдалла на деле борется с огнем внутри, а яркая Силке хочет растопить лед в сердце.

Люди сложные существа. С духами проще.

Еще какое-то время Силке смотрела на двух удаляющихся путников, сжимая в руке платочек. И лишь на мгновение я полуобернулся. Увидев ее расслабленный выдох. Её путь гамблера только начался.

После получаса ходьбы…

— Кхм. Асити, — склонил я голову.

— М?

— Кхм… Сейчас упаду, — пошатнулся я.

— М-м-м! — подхватила меня Вердо. — Отзови Мэри. — Вновь на ее руках. — Ты под моей защитой, — подмигнула мне она.

Как же хотелось сказать «Я люблю тебя». Но не имел права. И появится ли оно когда-нибудь?

— Через полдня пути будет деревушка, там и отдохнем, — уверенно зашагала госпожа.

А дальше — прямой путь до территории Шутов.

Город Примадонна. Главное поместье Шутов Принцессы.

Гостиная. Она полнилась яркими людьми — и яркими не только из-за цветастых одежд, нет. Тут каждый будто только что сошел со сцены театра. Музыканты, актеры, писатели, балагуры… У многих были разрисованы лица, их украшали пирсинг, татуировки. Атмосфера царила… сонно-умиротворенная. Шуты, утопая в наркотическом дыму, лежали на диванах и на полу. Пили, курили. В центре комнаты, покачивая бедрами, танцевал дух молодой темнокожей девушки, совсем без одежды. Ее длинные волосы доходили до пола, лицо было скрыто за грустной маской плачущего мужчины. Для кого танцевала красавица? Непонятно. Ведь никто не смотрел. Просто звучала арфа, на которой никто не играл, да новые клубы дыма вливались в общее облако.

— Пу-пу-пу-у-у. — За единственным столом стоял молодой мужчина. Собирал карточный домик. Он был красив, ухожен, с короткими волосами светлого оттенка, в которых притаилась одна-единственная седая прядь. Губы были накрашены черным, так же черная, густо наложенная тушь подчеркивала разноцветные глаза — и двумя линиями тянулась по щекам, имитируя слезы.

Один глаз был ярко-зеленый, другой — слепой, но отчего-то яркий, как белое солнце. Вся одежда — в обтяжку, и она лишь подчеркивала стройность и рельефность его фигуры.

Шуту было скучно. Смертельно скучно. Но он продолжал собирать домик, будто ошибка должна стоить ему жизни.

— Еще… — напрягся он всем телом, возводя «последний этаж». — Чуть… Чуть… И-и-и… — Карты соединились.

Входная дверь с размаху открылась, и поток ветра снес неустойчивую конструкцию.

— Да чтоб вас! — опрокинул весь стол мужчина. Никто не обратил внимания. Затем посмотрел на ту, кто зашел в спящую обитель. — А, милая сестренка. Пити. — Улыбочка. Два зуба у разноцветноглазого были золотыми.

— Не милая, Авики! — Девушка в больших очках не скрывала раздражения. Одета в строгий костюм, волосы завязаны в хост, зеленые глаза. Единственное, что выдавало в ней игрока Шутов, — это видневшиеся из-под воротника татуировки: лишь малая часть большого рисунка по коже. — Ты написал отчеты по выступлению? — перешагнула Пити через лежащее тело. Другое протянуло ей самокрутку, но девушка проигнорировала.

— Еще один⁈ — плюхнулся Авики на стул и начал раскачиваться. Да так сильно, что в любой момент мог упасть назад.

— Еще… — выдохнула сестра. — Последний отчет был неделю назад…

— Ме! — провел Авики рукой по лицу. — Слишком много работы, слишком мало творчества. — Прислонив пальцы к губам, оттянул их вниз. Состроил грустную рожицу. — В пекло все это!

— Ох, — затеребила висок сестра. — Не пристало наследнику клана говорить подобное.

— Да брось! — отмахнулся он. — Все уже давно знают, что ты руководишь Шутами, а я так… — прицокнул языком брат. — Подтанцовываю. — Он потянулся. — И мне… СКУ-У-УЧНО! — Авики посмотрел в потолок. — Как творить? Как отдавать должное богине, если не происходит ничего интересного⁈

— За Бранну… — вяло произнесла полусонная братия.

— Да-да, — закатил он глаза. — Ну вот… Если бы произошло хоть что-нибудь веселое.

— Шутам давно пора убрать титул балагуров, — осталась серьезной Пити. — Мы больше чем это.

Авики Торн Парсия.

Пити Торн Парсия.

Брат и сестра. Прямые и единственные наследники. Главная семья клана Зеленых. И Пити действительно взяла бразды правления Зеленым цветом, хотя и была младше брата. А брат… Его боялись, его уважали. Ведь он — чистое воплощение Шутов Принцессы. Грань безумия, талант, лучший актер современности. А его игра черными картами — целое представление

— Может, ну его, это бессмертие? — надул щеки Авики. — И карты туда же, и титул, и духов.

— Ты каждый месяц это говоришь, стоит тебе заскучать, — открыла книгу Пити — и захлопнула. Дух танцовщицы хотел прикоснуться. — Отвали! — фыркнула сестра.

— А может, уйти сейчас? — кивнул сам себе главный Шут. — О-о-о, спрыгнуть с центрального собора? О! О! Или сжечь себя на площади? Ха-ха-ха! Вот это будет перфоманс!

— Авики…

— Господин Авики! — ворвалась служанка. Горничная, но, как и пристало прислуге Зеленого клана, в карикатурно-вычурной форме. Будто кукла. — Новости!

— О, суицид откладывается! — упал на пол Авики, но тут же встал. — Слушаю, — отвесил он поклон. Пити продолжала раздраженно вздыхать.

— Асити Ли Вердо, — объявила служанка. — Её видели на границах ваших земель!

— М-м-м, — пока не впечатлился лидер. — Я, конечно, был бы рад увидеть Аси, но…

— Ученик, господин! Асити взяла ученика, и молва о том уже достигла наших городов. Алый Принц.

— О-па! — вспыхнула жизнь в глазах Авики. — У Асити… Асити Ли Вердо появился ученик? Ха! — залился он смехом. — И это при ситуации с Красными! — Его глаза бешено задергались. — Ох, раз она здесь, она вновь ослушалась приказов. Уверен, старики бушуют, выдергивая остатки волос! — засмеялся он пуще прежнего. — Выкуси, депрессия! — запрыгнул глава Зеленых на опрокинутый стол. — Я хочу увидеть Королеву и Принца!

— Началось… — окончательно сникла Пити.

— Где они? Как далеко?

— Через несколько суток, — вспоминала служанка, — они подойдут к Погорелому.

— Карету мне! КАРЕТУ! — понесся сквозь зал главный Шут. — Или нет! Лошадь! Ха-ха-ха!

— Брат! — окликнула Пити. — А работа?

— Все твое, милая сестра, — остановился он. Ребром ладони коснулся правого плеча девушки, затем левого. — Ты главная, во веки веков.

— Да иди ты! — прошипела сестра.

— Твои слова, не мои! — возобновил он шаг. Горничная уступила ему дорогу. Но вот в проходе встала еще одна девушка, ровесница Косты.

— Хочу с вами.

Никаких эмоций, пронзительно-голубые глаза. Светлая кожа. Волосы, ресницы, брови — все белоснежное. Альбинос. Легкое платье на бретельках испачкано краской.

— Ох, нет-нет-нет! — покачал пальцем Авики. — Моя дорогая ученица, тебе нужно писать картину во имя Брианны! Да и духи! Одна неделя — один уровень!

— Я приготовила печенье. — Все еще никаких эмоций. Девушка протянула открытый мешочек.

— ХА! Ты считаешь, что будущего лидера Шутов можно подкупить печеньем?

— А теперь ты все же лидер? — пробубнила сестра позади.

Но глава, запустив руку, достал одно и откусил.

— М-м-м, клубника… — отправил он все лакомство в рот. — Ладно, идем.

Молча парочка продолжила движение по коридору.

— Отец. Мама. Дайте мне сил! — не пыталась сестра остановить своевольного братца. Покосилась на обмякшую руку соклановца с дымящимся куревом. Взяла. Затянулась на полную.

Погорелый

— Все готово? — прозвучал грубый мужской голос в темноте.

— Да, — ответил более нежный, женский. — Когда начнется постановка, — облизнула неизвестная губы, — мы взорвем все бочки.