Их примеру последовали многие, рассредоточившись небольшими группам среди скал. Эйден собрал всех, кто еще был в сознании, и вместе им удалось перевернуть ладью, оперев один из краев о выступ, чтобы создать некоторое подобие хижины. В нее они перенесли тела тех, кому приходилось тяжелее всего. Оставшись доволен результатом своих трудов, он покинул отбрасываемую лодкой тень, подставляя лицо ярким солнечным лучам.

— Тучи! — прокричал Рэджинальд Хольт, и все уставились в указанном им направлении.

И действительно, прямо на них двигались облака. Тела распластавшихся на каменных плитах людей накрыла тень. Через час послышался раскат грома, а спустя короткое время с неба упала первая капля дождя. Странники использовали последние силы и, вскочив с насиженных мест, начали радоваться как дети. Они так и не привыкли к тому, что судьба к ним неблагосклонна. Итан почувствовал, как на его ладонь упала капля. С замиранием сердца он ждал удара второй, затем третьей и, наконец, сливающегося в единое целое потока, но дождь закончился, так и не начавшись.

Бессердечная к столь жаждущим ее людям туча продолжила свой путь на восток. Кэр услышал, как кто-то заплакал. Силы покинули и его. Подкосившиеся то ли от усталости, то ли от утраченной надежды ноги заставили аурлийца опуститься на колени.

Прищурив глаза от солнца, он оглядывал лагерь. Га-либ казался истощенным. Очертания ребер проглядывали на его груди куда сильнее, чем прежде. Мистер Норрингтон лежал рядом с Хоривом. Юноша так и не пришел в себя, но, кажется, все еще цеплялся за жизнь. Так и не назвавший своего имени лант обмахивал своего господина остатками собственного плаща. Консул несколько раз пытался подняться, но ноги отказывались ему служить. Итан попытался обернуться, чтобы посмотреть, что происходит с другими, но вместо этого повалился на бок. Наблюдая за колышущимися на ветру лентами, он потерял сознание.

Мистер Мерфи понимал, что дела плохи. Более того, еще неделю назад он четко осознал, что они окажутся в этой точке. Ему уже доводилось видеть, что делает с людьми пустыня. Жизненный опыт позволил ему сохранить больше сил, чем остальным, но и они были на исходе. Эйден огляделся по сторонам. Он был единственным, кто еще мог стоять на ногах. Только лант и Тхорн из последних сил заботились о своем господине. Аурлийцы валялись кто где, поджариваясь на жарком солнце.

Кара лежала в стороне. Раньше о ней заботился Орест, но зворг уже давно не приходил в себя. Половина ее тела сползла с плит на песок. Аурлиец затянул ее обратно. Его руки обжег раскаленный металлический каркас, удерживающий крылья. Конструкция была слишком надежной. В отсутствие ключа снять его не было никакой возможности. Кара тяжело дышала, глаза ее были закрыты.

Уложив гесталу на бок, он пропустил руку между прутьев в надежде найти припрятанное сокровище. Когда он нащупал искомый объект, из его рта вырвался легкий вздох облегчения. Аккуратно, чтобы не дай бог не порвать оболочку, он выудил из клетки бурдюк, полный воды.

— Молодец, — прошептал аурлиец, поправляя прилипшие к ее лицу рыжие волосы.

Придя к выводу, что рано или поздно ему придется продолжить путь в одиночку, Эйден попросил Кару сохранить драгоценный груз для данного момента. Гестала проявила чудеса воли, не сделав ни единого глотка. Откупорив крышку, он приподнял ее голову и влил в ее рот немного воды. Зеленые глаза воительницы распахнулись и уставились на него непонимающим взглядом, так, словно она только что впервые появилась на свет.

Эйден перенес ее подальше от края, накрыл плащом и поставил подпорку, создавая над ней некоторое подобие шатра. Это должно было хоть немного защитить ее от испепеляющего солнца. Аурлиец потратил несколько минут, прежде чем принять решение. Надежнее было начать свой путь ранним утром, но дуэлянт опасался, что завтра не сможет найти в себе сил подняться.

Нужно было действовать прямо сейчас. Мистер Мерфи судорожно обводил глазами лагерь, пока не увидел отступницу. Подойдя к ней и штурману, он убедился, что оба они без сознания. Найти колчан труда не составило. Дункан уронил его, устанавливая палатку, и стрелы рассыпались по скалам. У Хорива он нашел второй, но стоило ему потянуться, как его руку перехватил мистер Норрингтон.

— Ты чего удумал? — зло спросил истощенный Джонатан, решивший, что дуэлянт намерен использовать его ученика в качестве обеда.

— Постараюсь спасти вас всех, — улыбнулся Эйден, легко снимая с себя ослабевшую руку.

Эйден подошел к краю плиты и в последний раз окинул взглядом лагерь. Рядом с ним, прислонившись спиной к скале, сидел Га-либ. Глаза монстра были закрыты, но стоило аурлийцу остановить на нем взгляд, как его веки плавно взмыли вверх.

— Уходишь? Не хочешь напоследок узнать свое будущее? Сдается мне, твое будущее станет общим для нас всех, — в скрипучем голосе звучала насмешка.

— Не сегодня, — не без колебаний ответил мистер Мерфи и сделал шаг вперед.

Теперь он был один, и только он мог спасти доверившихся его опыту товарищей. Шансов было немного, но сейчас он был готов цепляться за любую соломинку. Дуэлянт шел, отсчитывая шаги. Каждые триста шагов он доставал одну из стрел и втыкал ее в песок, чтобы обозначить путь. После этого он делал глоток из бурдюка, но воду не глотал. Вместо этого он оставлял ее в полости рта, по смешному раздувая щеки. К следующей отметке вода испарялась, но придавала необходимые для нового рывка силы.

Один за другим он оставлял за своей спиной безопасные оазисы. Понимая, что если остановится, то завтрашний день для него уже не наступит, он шел до конца. Эйдену отказало его хладнокровие, когда в колчане осталось всего пять стрел. Он громко крикнул в воздух и тут же пожалел об этом. Сил было немного, и не стоило расходовать их на подобную глупость. Горло обжег горячий воздух.

Солнце начало клониться к закату. Мистер Мерфи думал о том, что скоро наступит ночь, и так или иначе все это закончится. Четыре стрелы. Все начало плыть перед глазами. Три стрелы. Колени стали подгибаться при каждом шаге. Две стрелы. Теперь воин видел перед собой лишь мутное облако, но упрямо продолжал отсчитывать шаги. Наощупь отыскав последнюю стрелу, аурлиец воткнул ее в песок.

Обессилев, он повалился на колени. Глаза подводили настолько, что он с трудом понимал, что оказался на краю карьера. Потянувшись к мечу, он решил оборвать свою жизнь раньше, чем это сделают ночные хищники. Вдруг ему показалось, что расплывчатое пятно на дне карьера движется. Собрав все оставшиеся у него силы, он закричал и что было мочи швырнул свое оружие в пропасть. По инерции его тело рванулось вперед, и он сам упал на песок, с которого так и не поднялся.

Эйден почувствовал, как его тело обдувает легкий ветерок. Сперва он подумал, что это дыхание смерти, но разливающаяся по телу боль заставляла в этом усомниться. Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы едва приоткрыть глаза. Ресницы слиплись от долгого сна, и на то чтобы их разомкнуть, потребовались силы, которых и так оставалось немного. Над головой мерцал полупрозрачный купол золотистого оттенка.

Судя по тому, как периодически подрагивало тело, Эйден лежал в некоем подобии движущегося транспорта. Покосившись в сторону, он увидел сидящего рядом Джонатана. Ужасно хотелось пить. Казалось, что каждая секунда упущенной возможности может оказаться последней. Сил не оставалось даже на то, чтобы дотянуться до капитана гвардейцев рукой. Единственное, что он смог сделать, это едва заметно пошевелить губами. Благо, этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание мистера Норрингтона.

— Живой! — приглушенный крик Джонатана достиг его сознания словно сквозь толщу воды.

Эйден почувствовал, как его губ коснулась деревянная миска. Ему было совершенно неважно, кто оказался так добр к нему и что скрывали высокие борта выполненной из незнакомого материала посуды. Жадно накинувшись, он сделал несколько глотков вязкой жидкости и тут же выплюнул их обратно.