Вытянув перед собой руку, он повелел мертвецу остановился. Сигнал дошел не сразу, и отвратительное лицо упыря остановилось не так далеко от носа аурлийца. Ноги марионетки замерли, но зубы продолжали клацать в опасной близости от человеческой плоти. Убедившись, что у капитана все под контролем, Га-либ вернулся на свою бочку, но копье убирать не стал.

Исходящее от порождения тьмы могильное зловоние, казалось, проникало под кожу. Итан заставил себя собраться, и чечетка, отбиваемая зубами упыря, наконец замерла. Аурлиец готов был поспорить, что на мгновение увидел промелькнувшее в глазу мертвеца удивление. Новый кукловод заставил тварь сделать несколько шагов назад и тут же ощутил неприятный, болезненный укол в собственной голове.

Однако болезненное ощущение не шло ни в какое сравнение с тем невероятным чувством, что он испытал, осознавая, что полностью контролирует это существо. Даже такая власть опьяняла своей локальной безграничностью дозволенного. Итан боялся представить, что испытывает повелевающий легионами демон. Кэру захотелось причинить упырю боль, но он смог удержаться и тут же поймал на себе заинтересованный взгляд Га-либа.

Аурлиец не обманывался. Пока он был лишь начинающим кукловодом. Одним из тех, что посещали городские ярмарки вместе со странствующими цирками, не способными впечатлить никого, кроме самых маленьких детей.

Итан заставил мертвеца вернуться в клетку. Ему потребовалось приложить большое усилие, чтобы задействовать руку, которая ухватилась за дверь решетки и утянула ее за собой. Аурлийцу было необходимо обучиться более тонкому контролю. Бо́льшая часть ночи ушла на то, чтобы овладеть мелкой моторикой, достаточной для того, чтобы существо смогло самостоятельно закрыть замок на двери своей клетки. За все время Га-либ пошевелился только один раз, когда перед рассветом в трюме раздался щелчок.

Изучая молодого капитана, монстр видел, как тот изможден. Нос и подбородок были залиты кровью, а взгляд помутнен. Сейчас и кукловод, и его кукла походили на пьянчуг, единственной разницей между которыми была лишь различная степень опьянения.

Будучи не в состоянии исполнять свои обязанности, на ближайшие дни Итан распределил дневную и ночные вахты между Хольтом и Дунканом. При свете дня аурлиец старался заставить себя уснуть, чтобы хоть как-то снизить боль в раскалывающейся надвое голове. Ночью же он продолжал свои исследования под зорким взглядом каннибала.

Ко второй попытке Га-либ установил в клетке стол, и Итан провел все время в надежде расправиться с ужином руками мертвеца. В следующий раз на столе уже лежало несколько небольших рулонов парусины, набор игл с отверстиями разных диаметров и несколько катушек с нитями. Если бы существо могло чувствовать боль в истыканных пальцах, оно бы уже давно прокляло аурлийца. Иногда Итану начинало казаться, что он намеренно старается уколоть экспериментальный образец, и оттого ему становилось не по себе.

Валясь с ног от усталости, к утру Кэр все же был доволен достигнутым прогрессом. Половина игл уже осталась позади, а на столе были раскинуты изуродованные неумелым узором полотна. Га-либ бросил ему тряпку, и Итан как мог постарался утереть запятнанное кровью лицо. Он не хотел, чтобы его люди видели своего капитана в подобном состоянии. Между тем он давно не видел собственного отражения. В противном случае пришел бы в ужас, увидев в зеркале человека едва ли более живого, чем сидящий в клетке мертвец.

Порча, охватившая левую руку аурлийца, тоже не давала о себе забыть. Теперь ее не могла скрыть даже перчатка. Отшелушивающаяся кожа начинала открывать таящийся под ней слой демонический плоти. Отныне Итан всегда носил рубахи с длинными рукавами и тщательно следил за тем, чтобы его секрет таковым и оставался.

Покончив с вышиванием, он не смог отказать себе в удовольствии подняться на верхнюю палубу и раскурить трубку. В скором времени заканчивалась вахта Хольта и дежурившего вместе с ним Сварна. Офицеры стояли на носу корабля, и от Кэра не ускользнуло то, как они переглянулись при виде своего капитана. Из-за долгого взаимодействия с хаосом в голову лезли плохие мысли, доходящие до подозрений, что команда подумывает о том, чтобы поднять бунт из-за странного поведения своего капитана.

Несколько дней, пока Итан отсутствовал, моряки любовались печальными пейзажами мертвой земли с безопасного расстояния, но куда больше их тяготило то, что происходило на самом корабле. Однако результатами собственных трудов Кэр все же был доволен. Теперь он куда лучше понимал мышление своего противника.

— Глядя на все это, начинаешь думать, что закат империи мы уже пропустили, — первым начал разговор Рэджинальд.

— При всей моей нелюбви к империи, стоит признать, что даже армия хаоса не могла бы истребить ее за столь короткое время, — ответил Сварн.

— Рано или поздно нам придется высадиться, и сомневаюсь, что где-то посреди этих мертвых лесов стоят ее легионы, — парировал Хольт.

— Да, когда высаживаемся, капитан? — подбадривающе улыбнулся Сварн.

— Не знаю. Надеюсь, что судьба подкинет нам какой-нибудь знак, — печально проговорил Кэр, уже уставший от того, что ему задают вопросы, ответов на которые у него нет.

— Думаю, это похоже на знак? — спросил подошедший в компании штурмана и отступницы Хорив.

Рука древнего указывала вперед. Собеседники проскользили взглядом по незримое линии в указанном направлении. Утренний туман начинал рассеиваться, и на горизонте стала видна едва различимая конструкция. Далеко впереди прямо на глазах вырисовывались очертания величественной горы, пик которой почти касался облаков.

— Не припомню такого в этих местах, — обратился Итан к старшему из утларгов.

— Потому что раньше ее здесь не было, — медленно проговорил пораженный Сварн.

Хозяин трущоб переглянулся с поравнявшейся с ними Ингрид, но уточнять у нее не стал. Изумление, отразившееся на лице отступницы, ответило на его вопрос раньше, чем он был произнесен.

Борясь со встречным ветром, весла «Последнего шанса» несли корабль прямиком к необыкновенному природному чуду. Обогнув гору, Итан распорядился бросить якорь. Небольшой ботик вновь отделился от корабля, направившись в сторону суши. Настроение путников значительно улучшилось, когда показавшиеся на побережье леса предстали перед ними в своем первозданном виде. Молчаливый закованный в цепи пленник неподвижно сидел на носу маленькой шхуны. Тем не менее Джонатан и Хорив не сводили с него глаз, в любой момент готовые повторно лишить его жизни.

Причалив к берегу и припрятав ботик у самого края лесной полосы, офицеры не стали терять времени и сразу же направились в глубь континента. В отряд вошли все, за исключением Тронда. Доверенное лицо герцога Корквила, исполняющее на корабле обязанности плотника, на время отсутствия капитана заняло место старшего офицера.

Густой лес казался совсем безлюдным, но первоначальное впечатление было обманчиво. Вернее сказать, людей то в лесу как раз и не было, но кое-кто все же его стерег. Представитель народа дарнау заметил гостей, едва небольшой отряд вступил на территорию доверенного ему леса. Хранитель природы слился с ним в единое целое и мог ощущать присутствие чужаков каждой ветвью, каждым корнем, чувствующим малейшее колебание мягкой из-за покрывающего ее мха почвы.

Выйдя из транса, дарнау немедленно сообщил стоявшему рядом ланту о своей находке. Служители порядка в империи контролировали все, что происходило в лагере легионов Клетиса и его окрестностях. Значительная часть их работы была посвящена отлову дезертиров и их показательным казням. Между тем целый легион лантов нес службу на западной стене наравне со всеми. Капитан патруля молча поднял руку, давая знать своим следопытам, что пора выдвигаться. Еще секунду назад казалось, что на поляне всего двое существ, но, получив приказ о перемещении из своих укрытий, на свет вышли три десятка воинов, до этого момента искусно маскировавшихся в лесном ландшафте.