– Чего? – открывает рот Никита. – Мам…

– Ар-р-р-р, – отвечает Таша утробным воем.

А дальше начинается какой-то дурдом. Окидываю взглядом шокированные лица подчиненных.

– Вы совсем, что ли?! Не может она рожать! – орет Тай.

– Не могу, – пыхтит, соглашаясь, Таша. – Ар-р-р-р… Я не беременная! Вы издеваетесь?! По-вашему, можно не знать, что… Ар-р-р-р-р….

– Вы тужьтесь, мамочка, тужьтесь. Головка уже видна.

Самообладанию фельдшера можно только позавидовать. В полном шоке переглядываемся с… получается, новоиспеченным отцом. Который сидит на бордюре, обхватив руками голову, и нет-нет да вскидывается, с надеждой глядя на распахнутые настежь двери. Что-то мне подсказывает, надеется он, что это просто кошмарный сон. Проснется – а нет ничего, так, приснился же ужас!

Минут через пять нас припечатывает доносящимся из пасти скорой:

– Уа-а-а!

– Поздравляю, мамочка, у вас дочка. Хорошенькая!

– Охренеть, – озвучивает невысказанное Катя, глупо хлопая глазами. – Кто-нибудь знал, что Таша беремена?

– Как я понял, она и сама не знала, – хмыкаю.

– Разве так бывает? – шепчет пришибленно Тай.

В звуках приближающейся сирены выдвинувшейся нам на помощь бригады тонет плач младенца, истерика его матери и Михино глубокомысленное: «Да, ну не… Да на хер!».

– Не хочешь посмотреть? – замечаю будто бы между прочим. Не знаю ведь, что они решат – палить или нет контору?

– Зачем? – морщится Стрельников.

– Ну, мало ли. Вдруг тебе хочется увидеть…

…Дочь. Блядь, Мих, не тупи. Так и хочется отвесить ему подзатыльника. Пусть в такой ситуации его шок, наверное, простителен, шок Таши все же, думается, намного сильнее. Потому как это из ее тела только что вдруг нежданно-негаданно выбрался новый человек. Стрельникову бы сейчас собраться с силами и как-то ее поддержать. Но тот так долго решается, что нас всех оттесняет бригада вновь прибывших медиков, и он тупо не успевает выжать из себя нужное.

В просторном коридоре новенького перинатального центра царит оглушительная тишина.

Не знаю, кто в большем ауте – Тай или Миха. На обоих страшно смотреть.

– Узнаю, кто с ней это сделал – убью, – обещает Никита.

– С чего бы? Может, Таша была не прочь? – возражаю я, потому что Стрельников, по ходу, собирается оставить это замечание без внимания. Интересно, он вообще слышит угрозы потенциального пасынка?

Ну, какой же пиздец, а! Я переживал, что нам Кэт работу похерит, а беда пришла, откуда не ждали. И что теперь прикажете делать?! Миха явно не в восторге от своего отцовства, Тай этого не поймет и не простит… Таша, как бы не любила Стрельникова, наверняка тоже. И в итоге посыплется вся работа.

– Ну, что, господа хорошие, – начинает врач еще из-за двери, – молодая мамочка свою работу выполнила на пять с плюсом. Все хорошо. И с ней, и с малышкой. Восьмерка по Апгар. Два девятьсот. Сорок девять сантиметров. Анализы, я так понимаю, никто не сдавал?

Синхронно качаем из стороны в сторону головами.

– Тогда, простите, никого в палату не приглашаю. Увидите малышку на выписке завтра.

– Как завтра?! – офигевает Тай.

– А вот так. Мы здесь никого не держим. Зачем, если все хорошо?

Доктор уносится, похлопав меня по плечу. Небось, решил, что я больше других подхожу на роль отца. Просто пиздец. А ведь я даже не успел спросить, как так вышло, что новоиспеченная мамочка знать не знала о своей беременности. Ладно бы она тупой малолеткой была. Или нерожавшей. Но с ее опытом… Это просто что-то невероятное. Эмоции на лицах собравшихся не описать словами. На секунду мелькает мысль, что при помощи ребенка Таша хотела поймать Миху в сети, но она так натурально не верила в то, что рожает, что я тут же ее отбрасываю. Да и не способна Наташа на такую подлость. Не в ее это характере.

– Ну, раз нас не пустят, мы, наверное, можем ехать домой, – пришибленно замечает Катя.

– Я останусь здесь, – вызывается все же Миха.

– На кой? Не дури. Завтра выписка, а у нас конь не валялся. Надо хоть одежду малой купить. Кроватку. Коляску… Что там еще? Таир, не помнишь? – Катя потирает лоб пальцами.

– Памперсы, – пожимаю плечами. – Молокоотсос.

– Молоко что? – переспрашивает в тихом ужасе Стрельников.

– Миш, на два слова, – вздыхаю я. Похоже, кому-то не обойтись без волшебного пенделя. Отходим. Стрельников смотрит на меня взглядом побитой собаки.

– Как же так, Усманыч? – хрипит он.

– Ну, тебе ли не знать?

– Я же ничего такого… Так, потрахаться, и все…

– Она, думаю, ничего подобного тоже не планировала. Но уж как получилось. Теперь-то что?

– Не знаю. Вообще ни одной идеи. Я не хочу быть с ней. Мне это все даром не надо.

– Зачем же тогда был?

– Да блядь! – Миша стекает по стенке на пол. – Сам бы себе хотел такую бабу?

– Ты сейчас ведешь себя недостойно, Миша.

– А то я не знаю!

– О женщине так нельзя. О матери твоего ребенка – тем более.

– Ты же понимаешь, о чем я говорю!

Пожимаю плечами. Я-то понимаю, да. А он? Что-то же ему нравилось в этой женщине, если он на нее лез раз за разом.

– Забирать-то из роддома приедешь?

– Не знаю, – качает головой. – Я пока вообще не пойму, как быть. У нас только с Кэт все начало налаживаться…

С Кэт? Да твою же в бога душу мать!

Кэт

Наутро в офисе царит какой-то бедлам. Я вообще не понимаю, на хрена мы все вышли, если толку от этого – ноль. Только и разговоров, что о случившемся накануне.

– Да, блядь, хватит уже! – не выдерживает Тай, звонко хлопая ладонями по столу. – Давайте вы будете гадать, кто оприходовал мою мать, хотя бы не в моем гребаном присутствии?!

Свин, Вещий и Мот затыкаются.

– Без обид, Тай, – чешет в затылке более сдержанный Толик. – Ну просто это ж…

– Пиздец это – вот что! – орет Тай. – Я сегодня полночи знаете чем занимался?! Манеж собирал, мать его. Вот эту всю розовую поебень вешал, Кэт, как это называется?

– Балдахин, – закусываю губу.

– Во-во! Не выспался ни хрена, – сдувается Тай, падая в свое кресло.

В этот момент ему не дашь больше пятнадцати – такой он растерянный и беззащитный. Просто обнять и плакать. Все же правильно, что мы с Таиром просидели с ним до утра. И если говорить начистоту, именно Таир собирал манеж, а вовсе не Тай, пока я перестирывала и утюжила купленные для малышки вещички.

Это была странная ночь. Занимаясь каждый своим делом, мы то и дело переглядывались. И всякий раз, когда наши взгляды встречались, меня охватывали ничем не объяснимые смущение и робость. В окружении деталей от кроватки, болтов, инструкций и отутюженного розового тюля Таир Усманович выглядел как живая реклама программы повышения рождаемости. Одинокой разочаровавшейся в жизни и мужиках женщине лицезреть это все было физически больно – так мучительно сжималось что-то внутри.

– А где Таир? – во весь рот зевая, потягиваюсь в кресле.

– На ковре. Где же еще. Контракт Таши не подразумевает ухода в декрет. Он с утра бегает, разруливает… – делится осведомленностью Вещий.

Качаю головой. Вот как им не восхищаться, а? Не мужик, а золото. Я даже не сомневаюсь, что если кому и удастся отстоять Ташу, то только Таиру Усмановичу.

– Ладно, ребят, Тай прав. Заканчиваем базар. Наш отряд и так потерял одного бойца, давайте поднажмем на работу, – вносит предложение Свин. Народ вяло кивает, утыкаясь каждый в свой монитор.

Я же по поручению Валеева занимаюсь организацией Ташиной выписки, которая по его договоренности с главврачом перенесена на вечер. Собственно, умение Таира Усмановича договариваться вообще очень нам пригождается. Иначе где бы на ночь глядя разжились кроваткой, коляской и гардеробом для мелкой? А он как-то договорился, да…

Кое-как дорабатываем день. Гурьбой высыпаем на стоянку. И за животы хватаемся, разглядев украшенный розовыми воздушными шарами Прадик Таира. Валеев, хмыкнув, открывает тачку, фары моргают, будто закатывая на наше безудержное веселье глаза. Согласна, эту машину как ни укрась, менее брутальной она не станет. Собственно, как и ее хозяин. Думаю, даже в розовом костюме Кена Валеев бы умудрился выглядеть мужественно. Все же этот вайб идет изнутри.