– Ага. Она хороша, – соглашается Таша, поднимая на меня безмятежный взгляд. То ли правда ей насрать, то ли сцена по ней плачет. Бесит. – Ну, давай, пойду я уже. Пока, Рич!

Таша выбирается из садового кресла. Ротанг жалобно скрипит под ее весом. Оборачиваюсь на звук. В темноте Таша выглядит стройнее. Но все равно… Полные ноги, огромная, как луна, задница. Грудь размера… Блядь, я даже не знаю, существует ли в природе такой размер, или бельевая линейка заканчивается намного раньше. Очки еще эти уебские… Нет, конечно, комп сильно садит глаза. А учитывая, сколько времени Таша за ним проводит, неудивительно, что ее зрение упало. Но с этим можно же что-то сделать? Операцию. Или линзы. На худой конец, купить те же очки, но в нормальной оправе. А волосы?! У нее длинные густые волосы. Вот на хрена она их этим старушечьим крабиком закалывает? Ей сколько? Тридцать шесть всего! Почему она себя так запустила?!

Таша на прощание оглядывается. И, кажется, запросто считывает возникшие в моей голове вопросы. Но никак их не комментирует. Только улыбается. Невесело и цинично.

В висках долбит пульс. Сцепив зубы, мою Ричу лапы в специально для этого установленной раковине. Наливаю себе выпить. Опрокидываю первую порцию, и только когда чуть-чуть отпускает напряжение, иду в душ. Рука никого еще не подводила. Я даже прохожусь пару раз по члену, прежде чем окончательно сдаюсь.

Обмотав бедра полотенцем, мокрый, вываливаюсь из ванной. Кондиционер работает во всю мощь, отчего меня немного знобит. Обреченно распахиваю дверь на террасу.

– Ты здесь? – хриплю, упершись ладонью в косяк.

– Здесь.

Сука! Хоть бы раз не отозвалась. Хоть бы раз, а… Я ненавижу ее в такие моменты. Но себя – еще больше. Потому что унижаю ее, потому что хочу, чтобы она сама положила конец этому, блядь, маразму, раз я не в силах. А она все, сука, терпит. И никогда мне не отказывает.

– Зайди.

Чаще всего так и происходит, да. Потому что с Ташей живет Тай, и я не хочу однажды на него нарваться в ее квартире. Не хочу, чтобы о нас с его матерью знали. Это просто секс. И ничего больше. Секс с партнершей, на которую – мало кто поверит, что я бы позарился… Ну просто потому что она такая. Без обид.

Сначала за шторкой возникает ее фигура. Потом Таша тенью проскальзывает ко мне в комнату. Задвигает жалюзи. И оборачивается, вздернув бровь.

– Шевелись давай, я пару недель не трахался.

– Выпиши себе премию за самую херовою личную жизнь, – хмыкает эта жаба.

– Чья бы корова мычала, – отбиваю я. – Если бы не я, ты бы только с работой трахалась. Давай же! Ну! Ты знаешь, что делать.

Так вышло, что моей первой женщиной оказалась мамина подруга. Толстая тетка, тогда заведующая крупнейшей в нашем городе автобазой. Сейчас, когда все умные да проработанные, я знаю, как называлось то, что она со мной делала. И понимаю, что это неправильно. А тогда… Хрен знает, что я чувствовал. Наверное, растерянность. Действия этой женщины отзывались во мне беспокойством и похотью. Конечно, я понимал, что происходит какая-то нездоровая херня. Казалось, я каждый раз переступаю запретную черту, после которой моя жизнь никогда не будет прежней. И еще один раз с ней будет ошибкой. Но стоило ей появиться на пороге нашей квартиры, стрельнуть в меня сочащимся похотью взглядом, как моя решимость послать ее куда подальше ломалась. Постепенно внутренняя борьба переросла во внешнюю. Я делал все, чтобы она от меня отстала, я ее изводил, унижал, ломал. А она терпела, утаскивая нас обоих совсем уж в грязь. Те отношения остались в прошлом. Но они наложили на меня свой уродливый отпечаток. Это моя самая постыдная тайна… Я тащусь по жирным теткам старше себя.

Да, я больной ублюдок. Но когда Таша стягивает с себя растянутую футболку размера три икса эль, и я вижу ее белоснежное мягкое тело, у меня просто на хрен срывает башню.

– На колени давай.

Горделиво вскинув подбородок, Таша медленно опускается на пол. Всем все понятно. Мне иногда надо подкармливать своих демонов. Ей – просто выпускать пар, потому как, серьезно, ну кто на нее кроме меня позарится? Возможно, за свое свинское отношение за дверями спальни на работе я к Таше отношусь предельно внимательно. И заботливо. Всегда что-то подскажу, подстрахую, пошучу, пожалею, если потребуется, и утешу. Но в такие моменты, как сейчас, я веду себя как скотина. Понятия не имею, оправдывает ли меня хоть как-то тот факт, что она ни разу не намекнула мне, что ее это не устраивает.

Поджатые ляжки, расплывшись, кажутся еще больше. Огромная грудь с трогательно маленькими сосками взволнованно колышется. Голая толстая женщина – это всегда порно. Член подтягивается к животу. Злясь на свою нездоровую реакцию на эту жабу, рявкаю:

– Да ты хоть очки сними! У меня сейчас упадет к черту!

На секунду кажется, что я перегнул. Что-то такое мелькает за стеклами злосчастных очков, что мне становится мучительно стыдно. Но Таша только еще выше задирает нос, прилежно исполняя и эту мою просьбу. Крабика с ее волос я сдираю сам. Наматываю рассыпавшиеся пряди на кулак, пока она гоняет мой член в ладошке. Прохожусь взглядом по шее, груди, складке на животе чуть повыше довольно неплохо выраженной талии. Опускаюсь еще… Там она тоже пухлая. У худосочных такого пирожка не встретишь.

– Что ты его наминаешь? Ртом давай. Течешь же уже, как сука. Чего добиваешься?

Иногда мне кажется, Таша просто хочет отсрочить время. Но это нелепо. Она понимает, что я не буду с ней никогда. Просто потому что… ну, не знаю. Не поймут меня. Есть же стереотип о том, как должна выглядеть женщина успешного мужика? Представили? Так вот Таша – ее полная противоположность.

Но какой у нее рот…

– Да-а-а!

Берет сходу, горлом. Мну ее плечи, груди. Знаю, ей больно. Но она никогда не протестует. Подчиняется каждой прихоти. И от осознания того, что я могу с ней сделать все что угодно, фантазия разворачивается в полную мощь. Где у этой бабы предел, а?! Когда ее слюни текут по груди, а лицо покрывается красными пятнами от натуги, кажется, что его нет вовсе. Полное доверие. И готовность иди за мной, куда ни позову… Вот какого черта она не худенькая красотка? Хотя… Будь так, я бы, наверное, не испытал и сотой доли этого сумасшедшего кайфа. Сука, замкнутый круг.

С рыком кончаю Таше в рот. Жму на щеки, чтобы сглотнула.

По ее телу идет рябь. Она явно завелась от того, что делала, и хочет кончить. Но теперь, когда меня отпустило, доводить ее лень.

– Миш… – и опять на секунду в ее взгляде мелькает то самое… Что заставляет меня опуститься рядом, несмотря ни на что. Таша быстро разводит колени, будто боится, что я передумаю. Завороженно смотрю на ее раскрывшуюся сочную мякоть. Рот наполняется слюной. Но нет. Не сегодня. Блядь, я вообще хочу положить этому конец! Какой кунилингус, на хрен? Проталкиваю в нее три пальца и выжидающе застываю. Глаза Таши недоуменно расширяются.

– Давай. Сама.

– Ты что, Миш? – хлопает глазами.

– Двигай булками. Какой-никакой фитнес.

– Ненавижу тебя! – всхлипывает она, все же начиная раскачиваться на моей руке.

– Я сам себя ненавижу, Таш. Я сам себя ненавижу.

Кэт

К удивлению, в ту ночь у меня получается даже уснуть. Будит меня щелкнувший замок и бодрящий аромат хорошего зернового кофе, который проникает в комнату на пару секунд раньше Валеева.

– Доброе утро.

– Доброе. Как себя чувствуешь?

– Встать еще не могу, – сиплю я, бросая смущенный взгляд на заполненную банку, которую Таир приспособил мне под туалет. Сползти с кровати мне хватит сил, а вот дальше…

– М-м-м… А думаешь о чем? У тебя такое лицо, – протягивает мне чашку.

Закусив губу, неловко забираю свой кофе и встречаюсь с почти черным взглядом Таира Усмановича. Он еще не побрился – темная щетина проступает на смуглых щеках, волосы всклочены. И в кои веки на нем домашняя, превратившаяся едва ли не в марлю от многочисленных стирок футболка, которая только подчеркивает его богатырскую фигуру. Зависаю взглядом на его груди. Благо спину прошивает очередной стежок боли, и я со стоном откидываюсь на подушку, прежде чем успеваю выставить себя еще большей дурой, вот так беззастенчиво на него пялясь.