Ветер дул в лицо. Спотыкаясь под его напором, мы подошли к возвышающейся над палубой небольшой будке, из которой широкий трап вел в нижние помещения. Там нас ожидали двое мужчин. Я поднял воротник, надвинул на глаза поля шляпы и, вытащив из кармана носовой платок, стал стирать с лица дождевые капли, пряча свою физиономию от встречающих. Но моя тревога была напрасной: прораба Джо Куррана, с которым я говорил десять часов назад, не было. Я попытался представить, что могло бы произойти, если бы он был там и, например, спросил генерала, нашел ли его личный секретарь К. К. Фарнбороу потерянный дипломат. Я заставил себя отбросить эти мысли, ибо воображение слишком ярко рисовало возможные последствия. Не исключено, что мне осталось бы только выхватить у Лэрри пистолет и застрелиться.

Генерал Рутвен представил нас друг другу:

— Мартин Джеральд, начальник буровой, Том Гариссон, наш инженер-нефтяник. А это, джентльмены, Джон Смит, инженер. Квалифицированный специалист, приглашенный из Англии, чтобы помочь Вилэнду в его исследованиях.

Джон Смит, как я понял, было мое имя, подсказанное генералу вдохновением.

Прораб и инженер произнесли подобающие в подобной ситуации слова. Лэрри сунул мне под ребра пистолет, и поэтому я тут же среагировал, сказав, что счастлив познакомиться с ними. Они не проявили ни малейшего интереса к моей особе. Оба казались озабоченными и не в своей тарелке, хотя старались скрыть это. Но генерал заметил их состояние:

— Вы чем-то обеспокоены, Гариссон? 

Разговор вел генерал, на буровой, видимо, Вилэнд старался держаться в тени.

— Очень обеспокоены, сэр, — ответил Гариссон, мужчина с короткой стрижкой типа «ежик» и очками в тяжелой роговой оправе. Он показался мне таким молодым, словно все еще был студентом колледжа, хотя, по-видимому, был очень способным инженером, если выполнял такую ответственную работу.

Гариссон вытащил небольшую карту, раскрыл ее и, ткнув карандашом, которым пользуются плотники, сказал:

— Смотрите, если верить «Прайд и Хонивелл», а это лучшая геологическая фирма, определяющая месторождения нефти, то в нашей точке мы дано должны были встретить нефть. Уже пройдено лишних триста шестьдесят метров, а пока нет даже запаха сопутствующих газов. Никак не могу найти объяснение этому.

— Это иногда бывает, мой мальчик, — ободряюще сказал генерал. — Нам бы крупно повезло, если бы мы наткнулись на нефть руководствуясь этой картой. Ни один геолог не может указать со стопроцентной уверенностью месторасположение нефтяного слоя. Пройдите еще триста метров. Ответственность беру на себя. 

Чувствуя всем своим нутром, что старик испытывает невероятное напряжение, но каким-то чудом умудряется сохранять поистине удивительные самообладание и сдержанность, я невольно восхитился генералом.

— Благодарю вас, сэр, — Гариссон сразу воспрянул духом, но все же чувствовалось, что не все его удовлетворяет. Генерал моментально уловил это.

— Вас, все же, еще что-то тревожит?

— Нет, сэр. Конечно, нет, — ответ Гариссона был слишком быстрым и слишком подчеркнутым. Он не был таким опытным актером, как генерал. — Нет, меня абсолютно ничто не тревожит.

— Гм… — Генерал несколько секунд изучающе смотрел на него, а потом перевел взгляд на Джеральда. — Вас тоже что-то беспокоит?

— Меня смущает погода, сэр.

— Да, конечно, — генерал понимающе кивнул. — Самые последние сводки говорят о том, что надвигается ураган «Диана». Он пройдет точно над Саус-Венис. Это означает, что он пройдет и над объектом Х-13. Вам незачем было говорить мне об этом, Джеральд. Вы — капитан этого судна, а я всего-навсего пассажир. Мне не очень-то хочется терять по десять тысяч долларов в день, но вы должны приостановить бурение в тот самый момент, когда сочтете нужным.

— Дело не в этом, сэр — печально сказал Джеральд. Он ткнул пальцем через плечо. — Эта экспериментальная опора, над которой вы работаете, сэр… может быть, стоит опустить ее, чтобы обеспечить максимальную устойчивость буровой вышки?

Значит, бурильщики действительно знали, что с этой опорой, которую я обследовал прошлой ночью, что-то происходит. Видимо, несмотря на то, что они могли так ничего и не узнать о проводимых там работах, руководители сочли целесообразным предупредить их и дать какое-то правдоподобное объяснение. Ведь если бы они ввели охрану, это только вызвало бы излишнее любопытство и никому не нужные подозрения, наводящие на опасные размышления. Интересно, какую сказочку подсунули бурильщикам? Надо как можно скорее узнать это.

— Вилэнд? — генерал обернулся, вопросительно приподняв брови. — Что скажете?

— Генерал Рутвен, я беру всю ответственность на себя! — Это было сказано спокойным, уверенным голосом опытного инженера, хотя меня весьма удивило бы, если бы Вилэнд смог отличить гайку от болта. Но он был человеком умным и поэтому, ему удалось привести логическое обоснование:

— Ураган идет с запада, и максимальная нагрузка придется на опоры с восточной стороны. Мне кажется, совершенно незачем опускать дополнительную опору, когда другие опоры на этой же стороне будут выдерживать нагрузку, которая будет гораздо меньше нормальной. Кроме того, генерал Рутвен, мы теперь настолько близки к завершению работ по созданию технологии, которая внесет революцию в методы подводного бурения, что было бы преступлением откладывать ее, возможно, на несколько месяцев, опуская опору и, возможно, уничтожая все наше хрупкое оборудование.

Да, голова у него работала. Я должен был признать, что это было хорошо сказано: энтузиазм, звучавший в его голосе, был совершенно правильным, ни в коей мере не преувеличенным.

— Звучит логично, но… Хорошо, меня это устраивает, вполне устраивает, — сказал Джеральд. Он повернулся к генералу. — Вы пройдете в свою каюту, сэр?

— Да. Чуть позже. Чтобы перекусить. К ужину нас не ждите. Попросите принести ужин в мою комнату. Надеюсь, это не затруднит вас? Мистер Смит хочет как можно скорее приступить к работе.

Черта с два я этого хотел!

Мы пожелали им всего доброго и по трапу спустились вниз. Ярко освещенный стальной коридор. Здесь, в глубине платформы, было совершенно не слышно шума бури. Возможно, ее и можно было бы услышать, если бы не шум работающих агрегатов. Видимо, мы шли мимо машинного отделения.

В дальнем конце коридора мы повернули налево, дошли до тупика и остановились перед дверью, на которой большими белыми буквами было написано: «Научно-исследовательская лаборатория бурения». Под ними буквами немного меньшего размера: «Сверхсекретная комната». «Вход посторонним строго воспрещен».

Вилэнд тихо, условным стуком постучал в дверь. Я прислушался: четыре удара с короткими интервалами, два с длинными и опять четыре коротких удара. Изнутри донеслись три длинных удара и четыре коротких. Ключ дважды повернули в замке, кроме того, лязгнула задвижка и мы вошли. Дверь за нами тут же оказалась закрыта на замок и задвижку. После всех этих предосторожностей слова «Сверхсекретная комната» и вход посторонним строго воспрещен» показались мне совершенно излишними.

Стальной пол, стальные переборки, стальной потолок — мрачная, унылая коробка, а не комната. В переборке справа была еще одна дверь, а переборка, напротив двери через которую мы вошли, представляла собой выпуклый полукруг, вдававшийся внутрь комнаты, с люком в центре. Я был уверен, что эта вогнутая стена — часть, большой стальной колонны, опускающейся на дно моря. С каждой стороны люка висели большие барабаны с аккуратно намотанными на них резиновыми трубками, армированными гибкой стальной оболочкой. Под каждым барабаном стоял агрегат, прикрепленный болтами к полу. Один из них, вероятно, был воздушным компрессором — это его работу я услышал, обследуя опору ночью. Второй, возможно, был отсасывающим воду насосом. Что касается обстановки комнаты, то даже спартанцам она показалась бы убогой: рабочий стол, две скамейки и металлическая полка на стене. В комнате находились двое мужчин. Один был тот, который открыл нам дверь, второй сидел за столом, зажав зубами потухшую сигару. На столе перед ним лежали засаленные игральные карты. Эти двое удивительно походили друг на друга. На обоих были рубашки с длинными рукавами, с левого бока у каждого висела кожаная кобура. Одинаковый рост, одинаковый вес и широкие мускулистые плечи. Но главное сходство было в их лицах: суровые, непроницаемые, с холодными, неподвижными, настороженными глазами. Мне и раньше довольно часто доводилось видеть людей, такого склада, первоклассных профессионалов преступного мира. Лэрри отдал бы многое за то, чтобы быть похожим на них, но у него не было ни малейшей надежды стать таким. Эти парни были именно тем типом людей, с которыми, по моим понятиям, должен был иметь дело Виланд, и присутствие среди них Лэрри казалось еще загадочнее.