Черные тучи покрывали небо от горизонта до горизонта. Вечер наступил раньше времени. У машин, проезжающих по шоссе, горели подфарники, хотя был скорее день, чем ночь. Я завел мотор.

— Вы же хотели подождать до темноты, — в голосе звучало удивление. Может быть, она ждала, что на стоянку снова приедут полицейские, но более наблюдательные и сообразительные.

— Да, собирался, — подтвердил я. — Но подумал, что из-за такой погоды пикник прервется и мистер Чес Брукс устроит шумный концерт там, на шоссе, и его словоизлияния будут весьма красноречивыми.

— Какой мистер Чес Брукс? — по ее тону было понятно, что она снова принимает меня за сумасшедшего.

— Мистер Чес Брукс из Питсбурга, штат Калифорния, — я постучал пальцами по автомобильной бирке, прикрепленной к рулевой колонке. — Да, из далека же он приехал бедняга, и остался без машины. — Дождь барабанил по брезентовой крыше. — Ведь вы же не думаете, что он все еще жарит мясо на берегу?

Мы выехали из-под импровизированной арки и повернули направо на шоссе.

Когда девушка заговорила, я понял, что она действительно принимает меня за сумасшедшего:

— Вы решили вернуться в Саус-Венис? — это были одновременно вопрос и утверждение.

— Именно так. Едем в мотель «Контесса». Туда, где меня схватили копы. Я оставил там кое-какие вещи и хочу их забрать.

Она промолчала. Наверное, подумала: «Сумасшедший». Хотя это слово абсолютно не соответствовало действительности.

Я сорвал с головы шарф — в сгущающихся сумерках белое пятно на моей голове привлекало излишнее внимание и могло показаться более подозрительным, чем рыжие волосы, — и продолжал:

— Там они никогда не станут разыскивать меня. Проведу там ночь, а может быть и несколько ночей — до тех пор, пока не попадется подходящее судно, на котором можно будет сделать отсюда ноги. Вы будете со мной. — Я не обратил никакого внимания на ее невольное восклицание. — Помните телефонный разговор в аптеке? Я позвонил в мотель и узнал, свободен ли коттедж номер 14. Мне ответили, что он свободен, и я забронировал его, сказав, что мои друзья останавливались в этом коттедже и порекомендовали мне его, так как из этого коттеджа открывается самый живописный вид. Это и на самом деле так. Кроме того, это самый уединенный коттедж, так как он построен в конце территории мотеля и окна его выходят на море. Там же в чулане мой чемодан с вещами. Кроме всего прочего, это коттедж с прекрасным гаражом, там можно спрятать эту машину от любопытных глаз, и никто не задаст ни единого вопроса.

Летели километры: один, другой, третий, а девушка все молчала. Она снова надела свою зеленую блузку, но это был уже просто кусок кружев, состоящий из одних дырок. Она, как и я, промокла насквозь, пока я натягивал брезентовую крышу. Временами девушка дрожала, как в лихорадке. После дождя стало прохладно.

Мы приближались к окраине Саус-Венис, когда она снова заговорила.

— Вы не сможете остановиться в мотеле. Разве возможно осуществить такой план? Вам надо зарегистрироваться, расписаться в журнале приезжих, взять ключи, поужинать в ресторане. Вы же не можете…

— Я все могу. Я попросил приготовить для нас коттедж, ключи от него и гаража оставить в замках дверей. Сообщил, что мы выехали из дома очень рано и проехали длинный путь. Сказал, что очень устали и просим оставить нам ужин на столе и  не беспокоить до утра. Сказал, что зарегистрируемся утром и утром же оплатим все, что с нас причитается, — я откашлялся. — Сказал, что мы совершаем свадебное путешествие. И женщина, с которой я разговаривал, кажется, поняла наше желание побыть вдвоем.

Мы подъехали к мотелю раньше, чем она нашла слова для ответа.

Через резные, окрашенные в сиреневый цвет ворота я подъехал к административному корпусу и остановил машину прямо под ярким фонарем, который создавал столь резкие тени, что мои рыжие волосы невозможно было разглядеть.

У входа стоял негр, одетый в сиреневую, отделанную голубым кантом униформу с золотыми пуговицами. Модель этой униформы и сочетание цветов скорее всего были разработаны каким-то дальтоником, надевшим к тому же очки с дымчатыми стеклами.

Я окликнул его.

— Где находится коттедж номер 14? — спросил я. — Как проехать к нему?

— Мистер Брукс? — я кивнул, и он продолжал: — Все приготовлено для вас. Ключи в дверях. Проезжайте, пожалуйста, вниз, вон туда.

— Благодарю, — я посмотрел на него: седой, сгорбленный, худощавый человек с поблекшими глазами. Наружность негра, словно мутное зеркало, отражала тысячи невзгод и поражений, которые он претерпел на своем жизненном пути.

— Как ваше имя?

— Чарльз, сэр.

— Я хотел бы чего-нибудь выпить, Чарльз, — говорю и протягиваю ему деньги. — Пожалуй, виски. Скотч, а не бубон. И принесите немного брэнди. Принесете?

— Сейчас же, сэр.

— Спасибо, — я включил передачу и поехал по территории кемпинга к коттеджу номер 14, который находился в конце узкого полуострова. Слева был залив, справа плавательный бассейн овальной формы.

Ворота гаража были открыты. Я въехал внутрь, выключил фары и закрыл ворота гаража. И только тогда, двигаясь ощупью в темноте, включил верхний свет.

Открыв единственную дверь гаража, мы оказались в маленькой, аккуратной, опрятной кухоньке, которая была прекрасно экипирована, особенно если принять во внимание, что сейчас нам требуется всего лишь чашечка кофе. Кофе там было столько, что можно было варить его всю ночь напролет. Дверь из кухни вела в комнату, представляющую собой гостиную-спальню. Мы увидели сиреневый ковер, сиреневые шторы, сиреневое покрывало на кровати, сиреневые абажуры на лампах, сиреневые чехлы на стульях. Куда бы вы ни бросили взгляд, всюду этюды в сиреневых тонах. По-видимому, кто-то очень любил этот цвет. Кроме двери в кухню, в гостиной-спальне были еще две двери. Слева — дверь в ванную, а прямо — небольшая прихожая и дверь наружу. Через десять секунд после того, как вошел в комнату, втащив за собой девушку, я уже находился в прихожей. Чулан был не заперт и мои вещи находились там. Я отнес чемодан в комнату, открыл его и хотел было выбросить на кровать кое-какие вещи, когда постучали в дверь.

— Это, наверное, Чарльз, — пробормотал я. — Откройте дверь, отступите на несколько шагов, чтобы она не ударила вас, возьмите бутылки и скажите, что сдачи не надо. И не пытайтесь как-то предупредить его: что-то прошептать, сделать какие-то знаки или выскочить наружу. Я из ванной буду следить за тем, чтобы этого не произошло. Пистолет будет нацелен вам в спину.

А она уже и не пыталась предпринять что-либо. Наверное, слишком замерзла и чувствовала себя несчастной и измученной. Все возрастающее напряжение этого кошмарного дня, видимо, лишило ее воли и желания действовать.

Старик-негр отдал ей бутылки, и, удивленно бормоча слова благодарности за столь щедрые чаевые, осторожно прикрыл за собой дверь.

— Вы дрожите от холода.  Ни к чему моей страховке получать воспаление легких. Погодите минуту. —  Сердитым тоном сказал я, и принес из кухни пару стаканов. — Выпейте глоток брэнди, мисс Рутвен, а потом примите горячую ванну. Да, посмотрите в моем чемодане. Может быть, вам удастся подобрать себе какую-то сухую одежду.

— Вы так добры… — с горечью сказала она. — Пожалуй, брэнди я выпью.

— А принять ванну не хотите?

— Нет. — Пауза колебания, и скорее предполагаемый, чем увиденный мной, блеск ее глаз. И тут я понял, что ошибаюсь, думая, что она слишком устала, чтобы отколоть какой-нибудь номер. — Впрочем, пожалуй, приму и ванну.

— Прекрасно, — я дождался пока она осушила стакан, поставил свой чемодан на пол ванной и отступил назад, чтобы пропустить ее. — Надеюсь, что вы не будете принимать ванну всю ночь. Я голоден.

Дверь ванной закрылась, щелкнул замок.

Послышался шум заполняющей ванну воды. Слышно было, как она плещется в ванне. Этот звук ни с чем не спутаешь. Она предприняла все, чтобы заглушить мои подозрения.

Вот она вытирается полотенцем и слышится шум сливаемой из ванной воды. Все, пора. Я через кухню и гараж вышел во двор. Как раз вовремя, чтобы увидеть открывающееся окно ванной. Когда девушка спрыгнула на землю, я одной рукой вцепился в ее плечо, а второй рукой зажал рот, и привел ее в гостиную.