Мне всегда казалось, что невозможно снова увидеть его, этот пережиток моей старой жизни и объект моих ночных фантазий.

Я немного нервно прочищаю горло. — Почему ты думаешь, что мне все еще интересно?

Я не уверена, что я хочу, чтобы он сказал, и как я ожидаю, что это произойдет. То, что он здесь, само по себе чудо, и в моей голове тысяча вопросов. Как ему удалось оторваться от Бродерика? Как он нашел меня, если я так хорошо заметала следы?

Куда он хочет пойти?

Потому что черт бы меня побрал, но теперь, когда я вижу его снова, я знаю, куда бы он ни захотел пойти, я последую за ним. На край земли или прямиком в пропасть, лишь бы быть с ним. Я никогда не была любителем Starbucks и цветов. Габриэль Блэквелл напоминает мне, почему.

Его рука скользит от моей головы вниз по линии челюсти, по шее, мимо груди и вниз по бедру, пока я дрожу под его прикосновением. Он просовывает пальцы под пояс моих штанов для йоги прямо к моему сердцу, а затем погружает палец в меня.

— Твое тело говорит мне больше, чем твой рот. Так всегда было, дорогая. Ты каждый раз выдаешь себя.

Он проводит пальцем по моим складкам, большим пальцем обводит мой клитор, и я вздрагиваю.

— Иди ты на хуй, — мне удается вырваться. За словами скрывается только жар и никакой угрозы.

В конце концов… он все еще убийца. Неважно, кто мы и где, он тот, кто он есть. Теперь возникает вопрос, могу ли я принять это или нет, если я все еще считаю себя детективом. Человек, посвятивший себя соблюдению закона и обеспечению какого-то порядка, позволяющего умерить хаос.

Он прикасается ко мне медленно и почтительно, его пальцы исследуют места, от которых у меня перехватывает дыхание. Я хочу его увидеть. Почувствовать его кожу и знать, что он действительно здесь. Настоящий и солидный.

Это темное, запретное существо.

Я дергаю его за рубашку, но он хватает меня за запястья, не давая прикоснуться к нему.

— Еще нет, — бормочет он. Он концентрируется на медленном движении, вцепляясь в меня пальцами. — Ты уже такая мокрая. Мягкая и горячая, как грех.

Я сжимаюсь вокруг него, скуля. — Мне нужно прикоснуться к тебе.

— Скоро, но не сей час, — сталь его ордена скрыта в мягкости его голоса, и мне не хочется ничего, кроме как встать перед ним на колени. Только он.

Габриэль наклоняется, чтобы подцепить мою ногу и поднять ее, чтобы получить лучший доступ к моему центру.

Я такая же мрачная и развратная, как и он, и боролась с этим всю свою жизнь. Это дало мне сильный моральный компас, которому я могла следовать, но что, черт возьми, в этом хорошего, если это не то, что диктует общество? Когда мои вкусы становятся слишком психотическими для нормы?

Пришло время примириться с собой.

Я судья и присяжные. Я всегда была. А Габриэль? Он палач.

Мы нужны друг другу.

Я так устала бороться со своей природой.

Габриэль сглатывает, мои глаза следят за движением его горла. Небольшой проблеск нервозности, который я нахожу странно очаровательным. Первые несколько мгновений мы оба неуверенно общаемся друг с другом, его пальцы все еще ласкают меня. Это был долгий год, когда мы были в разлуке.

Кто из нас сломается первым? Потому что я знаю себя и я…

Я чувствую движение Габриэля, прежде чем он бросается на меня, и мы сталкиваемся друг с другом, как два голодных существа. Вся неуверенность отступает под похотью.

Он твердый, горячий и готов ко мне.

Я запускаю руки за пояс его штанов и обхватываю пальцами его член.

Когда его большой палец сильнее гладит мой клитор, все мое существо сжимается, и я сжимаюсь.

Он наклоняется, чтобы почистить зубы моей мочке уха. — Я скучал по твоей хорошенькой киске, Лейла.

И так приятно слышать это имя, исходящее из этих уст.

— Я скучала по твоему прекрасному члену, Габриэль, — отвечаю я.

Мне нравится, как он рычит, когда я повторяю ему его имя.

— Скажи мне, что внутри тебя больше никого не было, — он требует во всех отношениях. — Скажи мне, что ты сохранила эту сладкую пизду только для меня.

Он стягивает с меня штаны, а вместе с ними и трусики, и рычит при первом взгляде на мою обнаженную нижнюю половину. Я чувствую внутри себя тихое рычание желания.

Его пальцы впиваются в мою кожу, пока он доминирует надо мной своим телом, отодвигая меня обратно к дивану, заставляя меня ослабить его хватку. Я провожу руками по широкой плоскости его груди, и когда его рот прижимается к моему, вкус моего виски на его языке, во мне вспыхивает огонь.

Он опускается на подушки и тащит меня к себе на колени, мои ноги раздвигаются по обе стороны от его бедер, а моя киска пульсирует и отчаянно нуждается в большем контакте. Он прижимается ближе и хватает меня за шею.

На этот раз не будет никаких вопросов, никаких споров о том, кому будет принадлежать львиная доля доминирования.

Он скользит рукой по моему ноющему телу.

Мои ногти царапают его кожу, когда я хватаюсь за его боксеры, приподнимаюсь на коленях только для того, чтобы дать ему достаточно места, чтобы спустить их к лодыжкам и отбросить.

Он хватает меня за колено и крепко прижимает, его эрекция скользит по мне. Головка его члена врезается в мой клитор, и из моего горла вырывается низкий стон.

— Ты больше никогда от меня не уйдешь, — заявляет он.

Свободной рукой я тяну его член к себе и медленно опускаюсь на него.

Я задыхаюсь. — Черт , — воздух застревает у меня в груди от ощущения, как он меня растягивает. Наполняя меня, мое тело было вынуждено приспособиться, чтобы освободить место для него. — Я почти забыла, какой ты огромный.

Он не торопится, наполняя меня, пока полностью не войдет в ножны, и мы смотрим друг на друга, каждый дюйм его тела именно там, где ему нужно быть.

— Разве ты не собираешься указывать мне, что делать? — спрашиваю я, мое дыхание становится прерывистым.

— Ты уже скачешь на моем члене, — говорит он. — Сейчас я не могу просить большего.

Ощущение, что мы снова вместе после столь долгого времени…

Он начинает двигаться, и я вскрикиваю от ощущения, как он откидывает бедра назад, врезаясь в меня во всю длину. Ударные волны пульсируют по моему организму.

Габриэль хватает мои запястья и прижимает их к своим плечам, мои ногти впиваются в его мышцы. Наши тела движутся во времени, и когда он снова берет мои губы, он становится жестким и требовательным.

Желая всего.

Что бы я ни дала, это все его.

И я планирую забрать все, что у него есть.

Каждый дикий толчок его члена в меня. Каждый шепот нежности.

Одна из его ладоней обхватывает мою задницу, чтобы контролировать темп, в то время как другая запутывается в моих волосах. Он отдергивает мою голову назад, моя грудь выгибается к нему, а его язык скользит вниз к моим соскам.

Есть только жар, жизнь и дыхание. Такое ощущение, что он трахает меня так жестоко, что я могу только закрыть глаза и держаться. Это собственность в чистом виде.

— Дай мне еще, — задыхаюсь я.

Габриэль не отступает перед вызовом. Его рука перемещается от моей задницы к колену, поднимая мою ногу выше, чтобы войти еще глубже внутрь меня. А когда близости недостаточно, он снова сдвигает нас и падает на меня сверху, моя спина прижимается к подушкам дивана, так что я больше не сижу на нем верхом.

— Хочешь большего? — он снова сжимает мою задницу, моя киска болит от каждого нового толчка. Каждое карающее, безжалостное прикосновение его кожи к моей. — Я не уверена, сколько эта киска выдержит. Но я хочу, чтобы ты плакала так сильно от того, что я трахаю тебя, что ты кончишь на месте.

Он даже не касается моего клитора, а я близко. У меня перехватывает дыхание от каждого твердого изгиба его бедер.

— Я буду грубой, потому что ты такой чертовски большой.

Габриэль злобно усмехается, его улыбка широка. — Мой посредственный член? Слишком большой для тебя? — его взгляд теперь жаждет. — Ты передумала? Потому что я думал, что идеально вписываюсь в твою милую киску.