ОДИН

Лейла

Мимолетный оргазм — первый, который мне удалось добиться за несколько недель. Там и исчезло за считанные секунды, когда пронзительный звонок моего мобильного телефона вырвал меня из фантазий.

— Синклер, — рычу я в трубку, останавливая свои движения на мужчине подо мной.

Я хлопаю ладонью по середине его груди, когда он сопротивляется, сопротивляясь, явно требуя, чтобы я продолжила. Недели этой ерунды взад и вперед и ложь бета-версии подо мной о том, что она абсолютно великолепна… только для того, чтобы дошло до этого?

Мой взгляд сбивает с ног более сильных мужчин, но этот меня мало волнует.

— У нас такая ситуация, — говорит голос на другом конце телефона. Простой. Жесткий. — Мне нужно, чтобы ты подняла свою задницу с кровати.

Я знаю, что это значит.

— Откуда ты знаешь, что я в постели?

— Потому что как бы ты это ни ненавидела, ты — существо привычки, и сейчас самое время. Тебе не захочется терять время. Лейла… это плохо.

— Насколько плохо? — спрашиваю своего партнера.

Сейчас я отвечаю кратко. Червяк. Все еще присела над сабом, положив ноги по обе стороны от его бедер, дюйм отделяющий мое обтянутое тканью тело от эрекции, которую он вынужден удерживать в штанах.

Принудительно, пока я не дам ему разрешения выпустить это.

Саб, с которым я играла несколько недель, стонет подо мной и кладет руки на мои соски. Он хватает шары моей груди и сжимает.

— Пожалуйста, — умоляет он. Мировые нужды в одном слоге. — Пожалуйста.

Его стон превращается в задыхающуюся и шепотную мольбу. Мысленная заметка, когда я шлепаю его, чтобы заставить остановиться: если я продолжу играть с этим сабвуфером, мне придется сдерживать его руки. Он должен знать, что лучше не трогать меня без моего разрешения. Это одно из правил, которые мы устанавливаем, когда впервые начинаем играть друг с другом.

— Это плохо, — просто отвечает мой партнер. — Тащи сюда свою задницу, детектив.

— Где ты?

Саб стонет. — Ты собираешься разговаривать по телефону все время, пока я здесь?

Я позвонила заместителю Билла , потому что знаю, что это не его имя и это еще один уровень контроля между нами. По крайней мере, я так думала, когда мы впервые встретились.

Он согласился играть по моим правилам, когда у нас начались своего рода отношения, но если он собирается раздвинуть границы, то ему придется уйти. У меня нет времени на саба, который не умеет обращать внимание.

Меня раздражает хныкающий мужчина. Особенно когда нытье сочетается с хватанием рук. Хороший саб знает, когда нужно прикоснуться, а когда остановиться. Вот этот? Все в нем кричит новичок.

Слишком новый для меня, и я понимаю, что следующего раза для него не будет. Он дошёл до конца вместе со мной.

Мой партнер вздыхает на другом конце телефона. — Я пришлю тебе адрес. Приезжай сюда как можно скорее.

— Я встречу тебя там.

Он отключается, не говоря больше ни слова, и я бросаю телефон в кучу белья.

«Билл» покраснел от попыток контролировать себя. Скуление исчезло, но тяжелое дыхание напоминает мне собаку.

Слабый. Жалкий. Не собака, а человек.

— Мы закончили, друг.

Я несколько раз хлопаю ладонью по его члену, но уже не могу оторваться. И ощущение того, что у меня украли оргазм, меня бесит. Я невероятно расстраиваюсь, когда думаю о том, как долго прошло время, когда ни один из этих мужчин не смог дать мне то, что я хочу и в чем нуждаюсь.

— Могу я кончить? — Билл спрашивает. Его голубые глаза широко раскрыты, и он ищет в моем лице ответ. — Пожалуйста. Позволь мне кончить. Я так близко, детка.

Я слезаю с него, вместо того чтобы дать устный ответ.

Теперь эти голубые глаза сужаются в тонкие линии разочарования с оттенком насилия. Последнее он быстро подавляет. — Какого черта? — Билл вырывается. — Это несправедливо. Ты уходишь?

Он тоже начинает отталкиваться от матраса, пока я не протягиваю руку, предупреждая, чтобы он остановил его движения. — Я усугублю наказание в десять раз, если ты не будешь лежать там. Не трогай себя, а то не кончишь, — говорю я ему.

Время игр для нас обоих закончилось.

Уже обдумывая это дело, я отключаю часть своего мозга, связанную с Домом/Сабом, и Билл перестает существовать под тяжестью долга.

У нас новое убийство.

Новое место преступления, которое предстоит расследовать.

Вся я, несколько секунд назад настроенная на удовольствие, теперь превращается в смертельную цель.

Повернувшись спиной к Биллу, я выскальзываю из черно-зеленого нижнего белья и надеваю удобный, функциональный спортивный бюстгальтер. Далее следует простая хлопчатобумажная майка и пара поношенных джинсов всех оттенков полуночи и темно-синего цвета, темная куртка на молнии и черные строительные ботинки в тон.

Я заплетаю волосы в хвост, пока Билл наблюдает. Он все еще лежит на спине на матрасе, стараясь не прикасаться к себе.

— Одевайся, — я наклоняюсь, чтобы подобрать его одежду и бросить ему.

— Ты действительно серьезна, — бормочет он себе под нос.

Я похлопываю себя по куртке, просматривая в уме свой контрольный список. Ключи, сотовый, бейдж. Черт, мне нужен мой пистолет.

— Да, я серьезна, — говорю я Биллу по пути к оружейному сейфу в шкафу. — Мне пора идти, и, черт возьми, ни за что я не оставлю тебя здесь, в квартире одного.

Сейф издает звуковой сигнал, и замок открывается, пока я жду, пока он тоже оденется, его лицо искажается в замешательстве, и когда он заканчивает, я беру его за руку.

— А что я? — спрашивает мужчина.

Неплохо выглядит. Хотя я никогда не смотрю на их лица. Я смотрю только на потенциал и на то, что мы можем принести друг другу в этой больной игре, которую я люблю.

— В следующий раз, — обещаю.

Это ложь.

Мы оба знаем, что это ложь.

Через несколько секунд я вышвырнула его из квартиры и заперла за нами дверь. Билл, кажется, злится на меня и отходит назад, глядя на меня сверху вниз.

— Я никогда раньше не был связан с кем-то вроде тебя, — у него все еще эрекция, и он многозначительно потирает ее. — Это чертовски жарко.

— Ты больше никогда не сможешь.

— Когда я смогу тебя увидеть?

Я иду впереди него, не оставляя ему другого выбора, кроме как следовать за мной по коридору к лестнице. И как только мы оказываемся на автостоянке многоквартирного дома, мой брелок открывает седан, я поворачиваюсь к нему и вздыхаю. — Не вздумай мне звонить. Найди кого-нибудь другого, кто позаботится о твоих потребностях. Еще одного Дома. Той, кому плевать, что нужно так много времени, чтобы научить тебя делать это правильно.

Может быть, он чему-нибудь научится у лучшего учителя.

— Эй, это несправедливо, — Билл зол, и он имеет на это право. — Эй! Госпожа…

Эта ситуация выводит прохождение на совершенно новый уровень, и я сейчас слишком далеко в своем полицейском пространстве, чтобы меня волновать.

— Извини. Меня это не заботит.

Сползая на переднее сиденье, я одаряю его колючей улыбкой, прежде чем завести двигатель и выехать из гаража, оставляя за собой след выхлопных газов и пыли, чтобы составить ему компанию.

Я видела, как мужчины и женщины в моем отделении получали пули в грудь и истекали кровью. Я видела на улице тела, больше похожие на погибших на дороге, чем на реальных людей. Я смотрела на женщину с иглой в руке, пока она молча умоляет смерть забрать ее.

Страдания Билла, хотя и не заслуживают внимания, потому что мы все знаем, насколько тяжело бывает не получить оргазм, но это ничто по сравнению с ними.

Мой сотовый звенит, и взгляд на экран показывает сообщение от моего партнера Девана с адресом.

— 27-я и H-стрит, — бормочу я вслух.

И это не слишком далеко от моей квартиры. Не самый худший район, но ничего хорошего. Вы бы никогда не посоветовали своей бабушке переехать сюда и заняться вязанием.

Солнце прячется за тонкими серыми облаками и окрашивает небо в больной оттенок желтого, нарушаемый лишь высокими копьями зданий. Империя-Бэй, штат Нью-Джерси, заболел. Я тоже больна, и никто из нас, похоже, не хочет меняться в ближайшее время.