— Марго, давай-ка отпустим этого юношу. У него дела! Дружки вон, — указывает куда-то в сторону, — от нетерпения пританцовывают. Гарцуют, словно кони. Шуму-то сколько от вас, засранцы. Совсем разучились нормально разговаривать. Всё лужёным горлом берёте. Что надулся, гражданин начальник? Ритуля, отходим и забираем сиську. Парень взрослый, без пяти минут начальник райотдела. Медали на груди звенят, диплом из кармана брюк торчит. Отличный, я надеюсь?

— Так точно, — приставив руку, отдаю папе честь.

— Всё! Водопад на сегодня отменяется. С кем собираешься тусить? — он хлопает моё плечо и так же, как и мать, проверяет на крепость новые погоны.

— С Андреем.

— Я думал с девочками. К тому же мать, судя по её словам, уже настроилась.

— Прекрати, — бьёт по его груди ладонью.

— И всё-таки, на кой чёрт тебе этот Андрей, Ромка?

— Хочу познакомиться… — тихо начинаю, но мама пробивным тараном впечатывается в «слабенькую стену».

— Я дома стол накрыла, гостей позвала. Как же? Не отпущу! Ромочка, хотя бы пару часиков вместе посидим, пообщаемся, поедим, выпьем, а потом гуляй. Ты, что, не хочешь?

Не хочу, поскольку её ванильное внимание излишне. Я об этом точно не просил, а мать всё делает специально и всегда нарочно. Так стопудово правильно — так будет проще!

— Позже, — отхожу и поворачиваюсь к ним спиной. — Не обижайтесь, — вполоборота добавляю.

— Будь осторожен! — летит мне в спину стандартное отеческое наставление. — Машину возьмёшь?

— Обойдусь, — отмахиваюсь от отца рукой…

Вчерашние курсанты сбиваются в жужжащие о важном стайки, составляют группы по индивидуальным интересам, галдят, регочут, ржут огромным табуном, о чём-то громко договариваются, а я, не сводя глаз с девчонки, которую приметил, когда в парадной коробке навытяжку стоял, иду к дружку, обещавшему с ней после выпускного смотра познакомить.

Средний рост. Длинные густые волосы, соломенного цвета, во что-то непонятное собранные на по-египетски выпуклом затылке. Тонкая открытая шея и покатая линия обнаженных плеч, в каждое из которых я хотел бы уткнуться носом, чтобы на всю оставшуюся жизнь женским духом насладиться. Глаза, как благородная сталь, с прищуром смотрят на мечущееся по сторонам окружение с нескрываемым пренебрежением. Это гордость или злость? Или наваждение?

— Привет, — я нагло вклиниваюсь в их компанию.

— Привет, — отвечает Стефа, нынешняя девушка Андрюхи. — Это Рома, — кивком указывает на меня, представляя своей застывшей изваянием подруге.

— Роман! — протягиваю руку.

— Ольга, — косится брезгливо на мою ладонь.

— М-м-можно Оля? — уточняю заикаясь, при этом убираю за спину дрожащую верхнюю конечность.

— Можно. Тогда, наверное, Рома? — с улыбкой мягко отвечает.

— Согласен, — киваю, паркуюсь, пристраиваясь рядом, углом левого погона царапаю неосторожно бархатную, чуть-чуть подпаленную летним солнцем кожу. — Погуляем?

— Я… Вы… То есть… Что-о-о? — она красиво ставит глазки.

Ура, ура! По-моему, я вызвал женский ступор?

— Что слышите! Можно на «ты»? Ничего, что так быстро?

— Э-э-э… — она зачем-то сверяется с подругой прежде, чем ответить. — Хорошо. Не возражаю. Рома…

— Я приглашаю тебя в кафе, Оля. У нас сегодня выпуск. Главный день. Сто дней до дембеля даром не прошли. И вот, наконец-то, получив погоны, диплом и неплохое назначение, намереваемся грандиозное событие отметить, — дёргаю плечами, играя маленькими звёздами, которые друг от друга разделяет один просвет в виде красной тонкой линии. — Андрей? — ищу поддержки, обращаясь к другу.

— Стеф, что скажешь? — сокурсник обращается к девчонке, на талии которой вовсю хозяйничает его дрожащая ладонь.

— Это неожиданно. Лёлик?

«Лёлик»? Обалдеть! Однако это очень мило.

— Прошу, — копируя отца, я предлагаю Ольге руку.

— Э-э-э…

— Я не кусаюсь. Смелее, — специально наклоняюсь, чтобы прошептать ей в ухо, — ты будешь под охраной, Лёля. Роман Юрьев, лейтенант полиции, двадцать лет. Есть, чем ответить?

— Оля Куколка, мне только восемнадцать, закончила с отличием первый курс строительного института. Учусь на архитектурном факультете и…

— А Костю знаешь? — прикрыв свободной ладонью вцепившиеся в мою руку тоненькие пальцы, рассматриваю женскую макушку. — Красов Костя…

— У нас нет такого.

— Он постарше, куколка. На выпускном, наверное. Или предпоследнем курсе.

— Потише, лейтенант полиции, Рома «беспардонный» Юрьев. Куколка — это моя фамилия! — упершись каблуками в стык тротуарной плитки, резко тормозит, не соблюдая банальных правил пешеходного движения. — Ты не наглей, товарищ лейтенант.

— Извини, — сейчас сдаю назад. — А по отчеству? Я Игоревич.

— Алексеевна, — рвано выдыхает.

— Ольга Алексеевна Куколка — будущий архитектор, дизайнер узких улиц? — по всей видимости, кое-кто мечтает, игриво задирая нос.

— Дать бы тебе по шее, хам невоспитанный, — мне слышится или всё-таки бормочет?

— За что? — нахально наклоняю голову, специально задеваю щекой её висок, прикрыв глаза, еложу щетиной по нежной коже. — У меня серьёзные намерения, Лёлик. Не обижайся, пожалуйста, если невпопад залаю. Сделай скидку: я в хлам волнуюсь.

— Вот и помолчи, — пытается отклониться, да только всё без толку. — А вдруг у меня есть парень? Это некрасиво, Рома.

— Есть? У тебя есть парень?

— Решил приступить к допросу?

— Есть?

Ответь же, молодая стерва!

— Твои предположения? — толкается в плечо. — Поднимись, пожалуйста, и убери от моего лица безобразный кокошник.

— Кокошник?

— Твоя шапка…

— Форменная фуражка, Лёлик.

— Напоминает старинный женский головной убор. Вуали — вот так незадача! — не хватает. Вы, как красны девицы, «робята».

— А ты колючая девочка, — вожу по острым ноготкам, которыми она пытается поскрести мой китель. — Тихо-тихо. А можно ещё вопрос задам?

— Стефа? — вполоборота кричит подруге. — Стефа, вы где?

— Замуж хочешь? — шепчу куда-то в землю.

— Спасибо за приглашение… — она в ответ мне грозно шикает. — Это несмешно! Больной, что ли?

— Я не приглашал и не смеялся. И, на всякий случай, не делал предложение.

— М? — я так и вижу, как удивлённо Ольга выставляет глазки. — Отпусти! — начинает вырываться из моего захвата. — Выпил, что ли?

— Ты свободна? Один вопрос! Ну?

— Не нукай!

— Жених есть?

— Напрашиваешься?

— Отставить викторину!

— Пошёл ты…

— Кого-то любишь?

— Себя! Больше жизни, — прокручивается, словно хладнокровный пресноводный гад. — Исключительно себя!

— Ромка, всё нормально? — Андрей горланит в спину.

— Да, — отмахиваюсь от ненужного внимания. — Нет, значит? — снова обращаюсь к не прекращающей возню девчонке.

— Отпусти, сказала! — упирается и едет по асфальту, как на водных лыжах по морской волне, высекая искры из-под мелких металлических набоек.

Я останавливаюсь и, не давая ни одной минуты на рефлексию и никому не нужное размышление, одной рукой подхватываю под коленями. Грубо вздёрнув, поднимаю Ольгу. Подбросив пару раз, поймав при этом недоумевающий взгляд в связке с явным раздражением, прижимаю стройное тело к затянутому в парадку торсу.

— Я поцелую?

— Что?

— Хочу поцеловать! — глазами зацепившись за что-то шепчущие губы, говорю, как робот, действующий по инструкции в случае массированной атаки. — Сегодня погуляем и познакомимся поближе, а завтра станем парой. Согласна?

Упираясь ладонью в пластиковые колодки с только памятными и по важным случаям медалями, Ольга хмыкает и гордо заявляет:

— Обваришься, товарищ лейтенант!

— Это «да»?

— Это значит, кожа с мясом сойдёт, оголив хребет и внутренние органы. Прозрачным будешь бегать и голосить о том, как жестоко обобрали…

— Ты, что, преступница? Работаешь в паре со Степашкой?

— Ага.

— Одна проблемка, Лёля: если ты находишься на свободе, значит, сполна отдала долг обществу.