Он уже целый месяц держал меня за руку так, словно боялся, что я от него убегу. А я целый месяц решала проблему – сказать ему или нет, что не только не убегу, но буду преследовать его как назойливая собачка и потащусь за ним на край света, даже если край этот окажется не виллой на Кипре, а чумом на Северном полюсе, а на его счетах не окажется ни копейки.

Лишь бы он был со мной.

Он и был со мной ежеминутно. При этом я не ощущала с его стороны никакой жертвенности – только удовольствие, удовольствие, удовольствие, и... боязнь, что я убегу. При этом край света всё же оказался виллой на Кипре, а счета его нисколько не обмелели.

– Ладно, – сказал Анкилов, когда мы, выйдя из лифта, оказались в огромной гостиной первого этажа, – пляж так пляж, море так море. Только и не мечтай, что ты отправишься туда одна.

– И не мечтаю, – вздохнула я. – Конечно, я отправлюсь туда в сопровождении четырёх вооружённых телохранителей.

– И меня!

– Да, и тебя. Может, всё же отпустишь парней попить пива? Что нам может грозить на частном пляже, на хорошо охраняемой территории?

– Много ты понимаешь, – сбился он снова на отечески-поучительный тон.

– Много, – засмеялась я. – Просто хотела позагорать голой.

– Да?! Да-а?! – восхищенно заорал он. – Ну, тогда, тогда... я парням... того, прикажу отвернуться. Да, отвернуться и закрыть глаза!

– И как же они будут нас охранять?

– А чего охранять-то? Пляж частный, территория виллы охраняется так, что муха не пролетит!

Первое, что сделал Анкилов месяц назад, когда с пафосом объявил, что кроме меня ему никто не нужен – сменил фотографию на своём рабочем столе. На первый взгляд, изображение в рамке нисколько не изменилось, но присмотревшись, можно было заметить одно маленькое обстоятельство, в корне менявшее всё – над верхней губой появилась маленькая тёмная родинка.

– Понимаешь, – объяснил он мне как-то вечером, усевшись на ковёр по-турецки перед креслом-качалкой, в котором качалась я, – для меня идеалом женщины всегда была моя мама...

Я не удержалась и громко фыркнула. Нет ничего смешнее, чем маменькины сынки, которым всего-то там пятьдесят пять.

– Не фыркай, – он поймал за полозья кресло и остановил мои ритмичные раскачивания. – Не смей фыркать! Что ты понимаешь в этом?

– Ничего, – согласилась я. – Я ничего не понимаю в сыновней любви.

– Тогда слушай. Когда я увидел первый раз Жанну, то обомлел, внешне – она копия моей мамы. Я решил, что это подарок судьбы и просто вцепился в неё. Период ухаживания свёл к минимуму и через две недели сделал ей предложение.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Разве ты не должна это знать?

– Нет. То есть да, кое-что я, конечно, хотела бы знать. Например, тебя мама научила всяким мулькам с удушающим брачным контрактом?

– Нет. – Он захохотал. – Это был единственный способ проверить Жанну. Ведь я знал её всего две недели! И я не ошибся: контракт она подписала, но после этого резко ко мне охладела. Стала надолго исчезать из дома, задерживаться допоздна. Конечно, я проявил любопытство и приставил к ней своего человека. Другой мой человек навёл о ней справки, и выяснилось, что все, с кем она прежде водила дружбу, оказывались рано или поздно ограблены, причём так, что подозрение на неё ни разу не упало. Я догадывался, что в моём случае на роль жертвы она готовила моего секретаря Жоржа. Но Жорж неожиданно умер. И тогда в этой истории появилась ты. Естественно, что когда Жанна стала подыскивать по объявлениям частного детектива, который навёл бы о тебе справки, то этим детективом совершенно случайно оказался тоже мой человек!

– Скажи, что с ней теперь будет? – Я впервые задала этот вопрос.

– Лет десять я ей обеспечу.

– Ты не сделаешь этого. – Я резко встала и прошлась от камина к окну. – Ты сделаешь всё, чтобы наказание, которое она получила, оказалось минимальным, а лучше... условным. Иначе я не подпишу с тобой никаких брачных контрактов, я... я даже замуж за тебя не пойду!

– Ну, во-первых, я не собираюсь подписывать с тобой никаких контрактов, во-вторых, в загс я тебя на руках дотащу, а в третьих, ты что, хочешь, чтобы она продолжала грабить беззащитных богатеньких старичков?! – Он подскочил с ковра, пересел в кресло и стал сильно раскачиваться на всю длину полозьев.

– Вас, старичков, ограбишь, как же! Вы сами кого хотите... – Я подошла и опустилась перед ним на колени. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, Серж, сделай так, чтобы наказание не было слишком сурово! Ведь ты совсем не пострадал. За украденные копии страховая компания выплатила тебе их полную страховую стоимость!

– Ага, не пострадал! – заорал он и замахал руками как ветряная мельница. – Иди, посмотри, как эта стерва изуродовала мою куклу! Пуля попала в сердце! То есть, туда, где могло бы быть моё сердце! И потом... что мне эта страховая стоимость?! Копии были отличными! Они сами по себе были произведениями искусств! И где они?! То, что мой сосед по квартире и был заказчиком моего Ренуара, следствию не удалось доказать. Ему даже не удалось доказать, что он был соучастником покушения на убийство! Этот гадкий Рафик Рувимович невозмутимо всем заявил, что Жанну пустил к себе на лоджию, только потому, что она заявила, что хочет застать меня с любовницей, поэтому ей необходимо появиться в своей квартире через балкон. А то, что она, подбросив пистолет после выстрела тебе, потом пряталась в его квартире, это, видите ли, ерунда. Ну, пальнула баба, застав мужа на месте преступления! «А что, разве Анкилов был не с любовницей?» – ломал комедию потом этот козёл перед следователем. В общем, всё шито белыми нитками, но его отпустили, и теперь он как ни в чём не бывало здоровается со мной. А копий так и не нашли, хотя страховая компания и проводит своё расследование.

– Сдались тебе эти копии. Серж, сделай так, чтобы Жанну наказали условно! Подкупи кого надо, уговори, измени показания! Иначе я не пойду в загс. Понимаешь, близнецы очень тесно связаны между собой. Если одному из них плохо, то и другому не может быть хорошо. Считай мою просьбу не благородной, а эгоистичной!

– Ладно, уговорила. Чук! Гек! Идите, поцелуйте папочку!

В глубине квартиры послышался топот, всё в комнате, что имело хоть какую-нибудь подвижность, завибрировало. Я до одури боялась этих собак, поэтому с ногами заскочила на диван.

– Пусть лучше построже накажут Геральда! – выкрикнула я пожелание с дивана, забираясь на его спинку. Я замерла там на четвереньках, стараясь не дышать, стараясь, чтобы моё присутствие было не очень заметным. Чёрных туш, которые со скоростью торнадо ворвались в гостиную, было всего две, но показалось, что их семь или восемь. Длинная шерсть развевалась живописными волнами, из открытых в полуулыбках пастей разлетались во все стороны брызги слюней, морды тряслись, и не было в мире ничего дружелюбнее и ужаснее этих морд. Я сидела на спинке дивана, вжавшись в стенку и путей отступления у меня не было.

Собаки неумолимо приближались к Анкилову. Зрелище напоминало корриду, только тореодор не гарцевал с красной тряпкой, а спокойно сидел, развалившись в кресле. Чудовища бросились на него и, высунув языки-лопаты, стали вылизывать ему лицо.

– Ой, парни, ой! – захохотал Анкилов, пытаясь отбиться от собак. – Вы же слизнёте меня и не заметите! Они были размером с ладошку, когда друзья мне подарили их на день рождения, сказав, что это крохотные такие комнатные собачонки. Когда они вымахали размером с корову, друзья обвинили меня в том, что я их раскормил! Анель, слезь с дивана! Женщина моей мечты не должна сидеть в такой позе!

– Что, мама так не сидела?

– Моя мама была настоящая леди – тонкая, хрупкая, нежная, восхитительная блондинка с манерами королевы!

– Копия – я, после обработки перекисью водорода.

– Фу, парни! Фу!!! – Собаки отлетели от него по команде и, пятясь задом, покинули гостиную.

Я слезла со спинки и уселась на диван.

– Много ты понимаешь в сыновней любви! – Анкилов пересел на диван и обнял меня. – Геральда так и не удалось найти, – сказал он. – Он исчез тогда из твоей квартиры и словно испарился, растаял в воздухе. Никаких следов! Его ищут и мои люди, и прокуратура объявила Геральда в розыск, но всё безуспешно. То ли он сумел скрыться за границу, то ли с ним всё же расправился заказчик картин – неизвестно. Но ты права, он должен понести большее наказание, чем Жанна. Он наврал тебе, что именно она была инициатором всех краж. Да, первый раз она пришла в аукционный дом с какой-то ерундой, и он помог Жанне её продать, но в последующем он сам находил ей «клиентов» и давал точный указания, что именно из коллекции нужно похитить. Жанна оказалась талантливым «сценаристом», она придумывала такие сценарии ограблений, что под подозрение всегда попадал другой человек. Геральд и меня наметил в жертвы, уже имея заказ на два полотна из моей коллекции. Струхнул, правда, когда Жанка собралась за меня замуж, ведь став моей женой, она могла потерять интерес к «делу», но тут я подсунул ей, как ты выражаешься, «удушающий» брачный контракт. Да, Геральд должен понести большее наказание, чем Жанка, но ищи его, свищи его! Скорее всего, он в последний момент своим звериным чутьём почувствовал, что план с моим убийством обречён на провал, и сделал ноги. В общем, отдуваться за всё предоставил Жанке и это, конечно, несправедливо. Ладно, сделаю для неё всё, что смогу.