— Иероним, кажется сестра Афелия ждет тебя — Тихо произносит священник, и только спустя секунду обеспокоенно спрашивает:

— Что с тобой?

— Вся в порядке, — я стер холодный пот со лба и вытянул шею, разглядывая пустующий боковой неф.

Фигура в черной броне практически растворилась в тени. Лишь мелкие огоньки от свечей и белые волосы позволяли разглядеть воительницу.

Я поднялся, ощущая, как одеревенели ноги и поковылял вдоль скамей. Все это время я старался не смотреть в сторону алтаря, откуда доносилась торжественная молитва со звучавшим на фоне приглушенным хором.

Со лба все еще стекала испарина, когда тень нефа накрыла и меня.

— Давайте выйдем на улицу, — мой голос звучал совершенно неподходяще для предстоящего разговора, но сестра не стала спорить или беспокоиться о моем самочувствии. Она просто кивнула и жестом указала следовать за ней.

Уже через пару минут мои легкие заполнял холодный воздух террасы, возвышающейся над соборным городом. Платформа с зелеными насаждениями опоясывала полукруглую стену храма со стороны алтаря и повторяла ее форму. Внизу, за массивной оградой, можно было разглядеть святилище Осколка, купол которого блестел лазурью.

Здесь было намного спокойнее чем в Соборе, поэтому я позволил себе еще несколько секунд насладиться тишиной.

— Прежде всего я бы хотел попросить прощения, палатина, — обратился я к спутнице, стараясь говорить искренне. — Не хотел проявить непочтительности. Я соболезную вашей потере.

Вероятно, сестра не ожидала этого, потому что потратила лишнюю секунду, разглядывая меня своими карими глазами.

— Благодарю, инквизитор, — облегченным голосом произнесла воительница. — Я тоже хотела извиниться перед вами со свою подчиненную. Мираэль была любимицей нашей павшей госпожи. Мне неприятно говорить это, но похоже излишнее покровительство оказало дурное влияние на ее манеры.

Я позволил себе слегка улыбнуться.

— Молодая кровь всегда так категорична…

— Да, особенно когда сердце переполняет вера в Бога-Императора, — с придыханием согласилась сестра.

Я оперся на перила и взглянул на святилище. На фоне голой почвы виднелись черные фигурки воительниц, которые сопровождали остатки священнослужителей прочь.

— Значит, вы все-таки решили внять моему совету?

— Мы уже вызвали маршала Коркиса. Его специалисты прибудут в течение часа.

Даже не глядя на собеседницу, чувствовалась неприязнь, с которой она говорила. Тогда я развернулся, чтобы заглянуть в недовольное лицо.

— Поверьте, сестра, это мудрое решение. Я обещаю, что их вмешательство ограничится лишь технической помощью. Однако теперь стоит обсудить детали.

— Что вы хотите знать?

— Прежде всего, почему мне не дадут осмотреть тело? — Серьезно спросил я, добавляя в голос металл.

— Потому что тело канониссы-прецептор священно. Вы не вправе лицезреть его без ее дозволения. Тем более…тем более в таком виде… — Последние слова дались Афелии тяжело.

— Это окончательное решение?

— Кардинал сказал вам все однозначно, инквизитор, — непреклонно ответила целестианка. — Вам придется использовать другие методы, чтобы найти убийцу.

— Как вам будет угодно, — я протер уставшие глаза, становясь к ограде в пол-оборота. — Но это займет больше времени. Вы понимаете?

— Я верю, что Бог-Император направит ваше чутье по следу этого выродка. А мы будет рядом, чтобы обрушить кару, — соразмерно переполняющей женщину злобе, меня охватывала досада от ее слепой уверенности.

Стоило помнить, что это Адепта Сороритас, но моя рука все равно непроизвольно коснулась сморщенного лба. Не нужно быть псайкером, чтобы понять, что из себя будет представлять это расследование…

Похоже, мои мысли слишком ярко отразились на лице, потому что Афелия внезапно подошла вплотную, прижимая меня поясницей к ограде. В ее глазах разгорался огонек ненависти.

— А вы верите, инквизитор?

Император свидетель, воительнице хватило бы одного движения, чтобы скинуть меня в бездну, расстилающуюся под террасой. И почему-то у меня не было твердой уверенности, что она этого не сделает.

Но тревога охватила меня лишь в первое мгновение, потому что в следующее — кулаки сами сжались до белеющих костяшек, а в ушах запульсировала кровь. Никогда еще я не испытывал подобного чувства негодования, хотя инквизитору часто приходится слышать нелестные отзывы в свой адрес.

Не знаю, что в тот момент увидела Афелия в моих глазах и на лице, но это заставило ее сделать шаг назад. На одну секунду ее маска осуждения треснула, выставляя напоказ притаившийся страх. Страх, который являлся лишь отражением моего собственного…

Воительница попятилась, пытаясь вернуть контроль над собой. Я же, продолжая ощущать странное чувство гнева, едва сдерживал самые черные проклятия, застывшие на языке.

Но они не сорвались с его кончика, потому что я — имперский инквизитор. Взяв себя в руки, я тяжело вздохнул и повернулся лицом к обрыву, подставляя лицо прохладному воздуху.

— Моя вера крепка, сестра. Но отбросьте самолюбие, потому как взор Императора направлен на куда более важные миры.

Несколько секунд мы оба молчали, пока Афелия не вернулась к перилам. Тогда моя рука извлекла из кармана пальто миниатюрный инфопланшет, на экране которого засияла изумрудная клавиатура.

Нужно было возвращаться к расследованию

— Кардинал называл имя брата, нашедшего канониссу. Где он сейчас?

— Брат Бальтазар находится под стражей, — ответ прозвучал так, будто бы мне самому стоило догадаться. Палатина полностью овладела собой, словно бы ничего и не было. — Как только все поняли, что случилось, он самолично сдался в заключение.

— А вы сами его подозреваете? — Буднично поинтересовался я, принимая правило игры.

— Он…либо хороший лжец, либо истинный праведник, — Афелия продолжала сохранять серьезность. — В любом случае, мы докопаемся до правды. Или экзекуторы кардинала.

— Я надеюсь, вы не начали колесовать его? Все-таки он действительно мог случайно наткнуться на тело.

— Пока еще нет, — слегка разочарованно ответила целестианка. — Вы желаете допросить его?

— Позже, — кивнул я, делая пометку. — До этого момента вам стоит просто охранять его. И желательно не допускать людей его преосвященства в камеру.

Моя просьба, вероятно, задела женщину.

— Прошу прощения?

— Если вы хотите найти убийцу, то не спешите с пытками. Они скрывают столько же истины, сколько позволяют узнать, — мой голос звучал так, словно принадлежал наставнику схолы. — Прежде всего мы должны собрать информацию на месте преступления. К тому же, не только этот несчастный мог иметь доступ к святилищу в ночное время, верно?

Лицо воительницы нахмурилось, погруженное в размышления.

— Посещение здешних залов разрешено каждому лишь днем. С заходом солнца, когда отгремит вечерняя месса, в святыни дозволено входить лишь старшим духовникам и обходчикам. Младшие же служители и послушники с послушницами должны соблюдать четкий распорядок дня, а потому отправляются спать. За детьми следят их настоятели.

— Сомневаюсь, что дети могут быть причастны, — я приподнял руку, желая остановить ее поток мыслей, но было уже поздно.

— Ересь способна поселиться в любом из нас, инквизитор, — кажется в глазах Афелии начало разгораться праведное пламя. — Дети — это лишь плодородная почва для семян богохульства и поклонения темным силам. Мы строго следим за каждым ребенком, что находится под нашей опекой, но даже этого недостаточно.

— Я полагаю, что прежде всего стоит искать кого-то, кто смог бы потягаться силой с вашей канониссой, — это уточнение остудило пыл воительницы. — Значит, убийцей может быть кто-то из старших братьев? Круг сузился.

— Не уверена, — с сомнением посмотрела на меня Афелия. — В соборной части Санктинуса несут службу несколько тысяч священников, имеющих достаточный для посещения святыни сан.

Я задумался.

— Возможно, между канониссой-прецептор и местным духовенством существовали разногласия? У нее не могло быть врагов или недоброжелателей?