Судья указал рукой в дальнюю часть зала, где располагались декоративные ниши.

Ничего не ответив, я кивнул, поворачиваясь обратно к Афелии. Палатина с пристальным взглядом наблюдала, как группа вериспексов сканирует стены вокруг алтаря и у лестниц. В воздухе явственно ощущался запах горелого дерева.

— Это необходимо, сестра, — я коснулся ее ладони, чтобы выразить поддержку, но воительница тут же скрестила руки на груди.

— Вам больше не нужно убеждать меня в этом, Хальвинд.

— В таком случае, может вы согласитесь показать и труп канониссы? — Без энтузиазма спросил я.

— К чему это? Кажется, Гвинке уже описал всё… достаточно подробно. Грязный ублюдок… — Слова женщины сочились ядом презрения.

Ужасное упрямство…

Я уже собирался начать спор, когда на возвышенности у алтаря что-то произошло. Под потолком разнёсся необычный сигнал, после которого кто-то из судей удовлетворительно вскрикнул.

— Похоже, архивариус не ошибся, — произнес я, подходя к лестнице.

Как и сказал старик, в верхней части зала, где располагался алтарь, под правой рукой изваяния Императора была найдена потайная дверь. Края резных украшений оказались столь плотно подогнаны друг к другу, что исключали возможность хоть как-то заметить швы.

К тому же, сам проход притаился в довольно неочевидном месте — практически в углу зала, где в стену упирался гигантский локоть. Чтобы открыть дверь, нужно было надавить на один из декоративных барельефов.

Раздался щелчок и часть стены дёрнулась назад, вглубь, и повернулась внутрь открывшегося коридора. В лицо тут же подул сквозняк.

— Капитан, вы сможете отыскать ещё проходы? — Обернулся я к Вульпусу.

— Если они существуют и их параметры совпадают с полученными, инквизитор.

— Тогда продолжайте, а мы с сестрой пока посмотрим, что же вы нашли…

Вооружившись переносной люминосферой, я сделал шаг навстречу полумраку, заполнявшему туннель. Холодный камень почти мгновенно обрывался в узкую лестницу, зигзагами уводящую вниз. Вокруг царили обтёсанные стены, прямо как в колодце, через который мы спускались к темницам в самый первый раз.

Монолитные ступени покрывала пыль, гулявшая от каждого нашего шага, да и сама лестница выглядела не так обветшало и затёрто, как большинство местных строений.

— Похоже, этим путем пользуются крайне редко… — Озвучила мои мысли Афелия, держа наготове болтер.

Мы спускались несколько минут, пока не попали в протяжённый коридор. По пути нам не встретилось ни дверей, ни иных развилок. Только сплошной серый камень.

Примерно полчаса спустя впереди наконец-то показался свет. Издалека он казался манящим и желанным, заискивающе мигающим в конце пути. Я чувствовал, что ноги идут быстрее против моей воли, а сердце забилось чаще. Вполне возможно, что это было воодушевление от того, что нам удалось найти очередную зацепку.

Но я противился эйфории, мысленно предостерегая себя от ловушки. Афелия уже обогнала меня, повесив болетр на пояс. Тяжёлые шаги палатины становились всё быстрее, будто она уже готова сорваться на бег.

Тогда я схватил её за плечо и с силой притянул к себе. В этот момент глаза воительницы непонимающе забегали по моему лицу.

— Не стоит терять голову, сестра… — Мой голос звучал сдавленно и сухо. — Здесь что-то не так…

Я вынул из кобуры стаббер и пошел вперед, мысленно контролируя каждый шаг. Очень скоро свечение обрело четкость, приобретая формы спального интерьера.

Осторожно перешагнув порог, мы оказались в просторной комнате, освещаемой световыми колодцами. Стены украшали золото и мрамор розоватого оттенка, а мебель была выполнена из резного дерева и серебра. У дальней стены располагалась просторная кровать с балдахином, столбы которой походили на золотые спирали, контрастировавшие с лиловым постельным бельем.

— Что это за… бордель… — Афелия изумлённо оглядывалась, не в силах поверить, что находится в подземельях священного города.

— Тайная опочивальня, — поправил я, останавливаясь у низкого журнального столика, уставленного кувшинами и блюдами с фруктами.

Судя по наличию мелких мошек, этими яствами не интересовались уже несколько дней. Осторожно взяв один из графинов, я вдохнул тягучий запах. Вино, причем достаточно дороге. На полу вокруг кровати валялась женская одежда. Даже бегло взглянув можно было догадаться о её цене.

Афелия тем временем с яростным взглядом дёрнула за канат, управлявший шторами балдахина. Полупрозрачная ткань разошлась в стороны, открывая нам вид на оставленной в беспорядке постели.

В беспорядке и крови.

Однако куда более примечательной была картина, висевшая над перинами. Стоило только увидеть её, как сознания содрогнулось от необъяснимого эстетического удовольствия, а тело наполнило возбуждение.

Казалось, что в изображении не было ничего необычного. Просто соборный город, запечатлённый откуда-то со стороны. Однако впечатляло внимание к деталям и подбору цветов, из-за чего даже шаг в любую сторону мог изменить восприятие.

Но чем дольше я разглядывал полотно, тем громче что-то в подсознании кричало об опасности. Потребовалось усилие, чтобы понять в чём дело, и это осознание ужаснуло. Маленькие люди на картине вовсе не были людьми, а город, который сначала показался мне фрагментом Собора Святого Друза, на самом деле являлся какой-то искажённой пародией. Утонченной насмешкой…

Ещё несколько минут созерцания открыли мне главную тайну. Символ, что скрывался в глубине изящных деталей и ярких образов.

Символ Слаанеш.

В первую секунду моя рука уже начала направлять стаббер в сторону картины, но я вовремя опомнился. Не было нужды тратить «инферно» патроны на такой пустяк. Убрав пистолет и обойдя кровать, я потянулся к роскошной раме, украшенной барельефами каких-то странных лошадей с вытянутыми мордами. При этом каждое моё движение сопровождалось непонятной тяжестью, словно всё тело находилось в киселе.

А стоило только коснуться рамы, как на границе слуха я начал различать чуждый шёпот, похожий на сладкоголосый зов блудниц. Левую ладонь обожгло болью, вспыхнувшей в свежей ране от ножа. Мысленно вознеся молитву стойкости, я всё-таки схватил картину и яростно сорвал со стены.

Окованные сапоги начали топтать полотно. Оглушающий треск ткани больше походил на крик истязаемых пытками людей. В какое-то мгновение мне показалось, что под ногами лопается человеческая плоть, а не старый холст.

Однако наваждение быстро схлынуло, и я обернулся к Афелии, которая так и стояла у балдахина. Её лицо приобрело умиротворённое выражение, будто бы сестра оказалась в трансе. Похоже, разум воительницы оказался не готов к такой «красоте».

— Афелия? — Тряхнув целестианку за плечо, я осторожно похлопал её по щеке. Внутри меня уже нарастали серьезные опасения, и права рука держалась возле нагрудной кобуры.

Но к счастью, сестра начала приходить в себя, растерянно моргая и оглядываясь вокруг.

— Что происходит? — Почти мгновенно бронированная рукавица схватила левую ладонь, которой я сделал несколько легких хлопков. Но осторожно, не желая причинить мне боль.

— Всё в порядке, сестра. Просто нас застали врасплох, — успокаивающе произнес я, незаметно убирая руку от груди.

Воительница ещё некоторое время заглядывала в мои глаза, на этот раз без какой-либо угрозы или неприязни. Кажется, такое случилось впервые.

Но прояснившись окончательно, её взгляд вновь посуровел, а черты лица омрачились.

— Мы обязаны сжечь это место…

— Всему свое время, — кивнул я, делая шаг назад и вырываясь из её хватки. — Сначала нужно внимательно всё осмотреть…

Произнося эти слова, я направил взгляд в другую часть комнаты, где стояли складные ширмы для переодевания. Оббитые атласной тканью с вышивкой, они едва ли могли скрыть за собой кого-то и служили скорее как элемент декора.

За ними, в небольшом углу, пряталось кресло. На мягких подлокотниках и спинке висело пальто с меховым воротником, а под ним, в просвете между полом, выглядывали женские туфли.