Ну и конечно сам метод повествования… Он был нов для меня не тем, что я рассказываю историю от первого лица, а тем, как я смешиваю «явь» и «мороки», мучающие главного героя. Я старался максимально органично вписать их в происходящую реальность, чтобы показать, насколько глубоко может прокрасться безумие. Конечно, не все они имели сюжетную подоплеку кроме «так уже было», но через некоторые я пытался показать то, как мучительно может быть исполнение долга. Как сильно это может повлиять даже на инквизитора. Особенно если происходящее — его вина.

Если же подводить итог, то название «в сумерках веры» отражает то, каким я видел произведение изначально. Сложная история о противоречиях религии, с которыми сталкиваются люди, верные этой идее. О том, как вера может спасти человека или, наоборот, уничтожить. Но, как заметил мой коллега/читатель, в конечном виде, работа не об этом. Скорее сейчас её стоило бы назвать как-то в стиле «ужасы Иеронима Хальвинда», потому что от всех идей неизменной (в общем смысле) осталась лишь идея об инквизиторе, страдающем под грузом ответственности. А остальные темы либо упоминаются вскользь, либо вовсе отсутствуют.

Но в любом случае эта работа была интересной хотя бы тем, что я постарался свести количество ненужного экшена к минимуму. Спасибо за то, что читали. Ниже будут представлены накопившиеся за время написания отрывки. Многие из них являются более детальными сценами того, что упоминается в финальной версии. Но так же есть и альтернативы.

Глава 6. Момент, когда Иероним смотрит на статую Святой после церемонии похорон.

…холодные капли касались лица, говоря о приближении дождя. В подтверждение этому издали слышались раскаты грома. Огромная статуя Императора безмолвно нависала над площадью, вознося к небу меч.

Местные жители говорили, что её воздвигли уже после войны, когда город-крепость Хольбург стал лишь мрачным напоминанием кровавой экспансии Анжуйского Крестового похода. Но теперь набат битвы вновь звучал под высокими рокритовыми стенами.

— Господин инквизитор, — подал голос робкий карлик в коричневом балахоне. — Прошу вас не отставайте.

Земля под ногами вновь задрожала, когда осадные орудия тщетно врезались в скальную породу, образовывавшую часть стен. От каждого нового удара мой проводник трусливо вздрагивал.

— Прошу вас, разойдитесь, уступите дорогу! — тонким голоском тянул карлик, пытаясь привлечь внимание толп гвардейцев, которые заполняли площадь.

В небе над статуей проревел очередной челнок, бросаясь на брусчатку словно раненый зверь. Тёмно-серая краска покрылась копотью, а один из двигателей дымился, чихая вспышками пламени. Как только судно приземлилось, его окружили техножрецы и сервиторы, чтобы попытаться погасить огонь, пока с откинувшегося трапа торопливо сбегали свежие отряды солдат.

Их лица отчётливо передавали тот самый страх смерти в воздухе, которая уже настигла несколько десантных челноков ранее. Проклятые предатели из СПО неплохо наловчились применять системы воздушной обороны.

С площади мы оказались на узкой лестнице, ведущей куда-то наверх, к бастионам, выточенным в самой горе, на которой возвышался Хольбург. Пробирующий до костей сквозняк гулял в сумрачных коридорах, освещаемых только факелами.

До поры до времени я и мой проводник были единственными обитателями чёрных влажных стен, но поднявшись на очередной уровень я с удивлением услышал, а потом и обнаружил толпы адъютантов и военных, окружавших высокие двери в какой-то кабинет.

— Прошу, расступитесь! Инквизитор Хальвинд идет! — завопил карлик, проталкиваясь между людьми.

При упоминании моих полномочий те замирали, оценивали взглядом и тут же наперебой стремились отчитаться, тыча в плечи и грудь инфопланшетами и телеграфными донесениями. Гул стоял такой, что я не мог разобрать и одного предложения. Все они требовали, чтобы их выслушали, но в итоге я не мог расслышать никого.

Наконец мы пробились к двери, и я с облегчением пробрался в помещение, поразившее меня своей тишиной. В центре просторной круглой комнаты расположился тяжёлый стол, за которым меня уже ждали.

— Хальвинд, ну наконец-то! — рыкнул бородатый здоровяк в массивной силовой броне. — Как давно ты прибыл?

— Час назад, — ответил я, подходя ближе и с интересом разглядывая стойку с напитками, источавшими пар в прохладном воздухе.

— Брат Иероним, не нужно так глядеть на выпивку, — снисходительно улыбнулся Константин, откинувшись в своём кресле. — Ты наверняка устал, выводя этих оборванцев из окружения.

Я бросил недовольный взгляд на инквизитора, после чего опустился на свободный стул. Он был заметно проще, чем роскошное сидалище Вулханда, но сейчас меня устраивало и это. Рука сама потянулась к чайнику с горячим рекафом.

— Со мной всё понятно, братья, а что делали вы? — мой вопрос эхом разнёсся по комнате, стирая веселье с лица присутствующих.

Их была всего шестеро. Те, кто оказался на планете с самого начала восстания или присоединился в течение минувших трёх месяцев. Седьмая фигура всё это время сидела в тени, внимательно изучая меня блеклыми глазами.

— Хальвинд… — проскрипел старческий голос, который я узнал бы где угодно. — Рад, что Император всё так же хранит тебя.

— Тоже самое могу сказать и я, мастер, — поклонившись, я опустился напротив Квентуса Кола. Старый инквизитор выглядел ещё древнее, чем мне запомнилось, и больше походил на мумию, чем на живого человека. — Так значит, это вы прибыли нам на выручку?

Инквизитор издал звук, видимо, означавший смех:

— Боюсь, сил одного лорда-генерала Гадинскуса тут будет недостаточно, мой мальчик! — старик поднялся на ноги и включил гололитический проектор в столешнице. Свет в комнате тут же погас, уступая место зелёным лучам гололита.

Над столом выросла объёмная проекция планеты, поверх которой начали всплывать различные точки и области.

— «Молот Праведности» произвёл сканирование планеты. На данный момент еретики контролируют примерно семьдесят три процента суши. Из перехваченных сообщений можно сделать вывод, что население почти не препятствует их выступлению.

— Грязные шавки… — выплюнул Вулханд, кривя напомаженное лицо. — Кто был местным правителем? Если он ещё жив, мы просто обязаны казнить этого бездарного идиота!

— Губернатор и кардинал пропали, — мрачно напомнил я. — Когда «Длань» пала.

В комнате повисло короткое молчание.

— А что с этим еретиком Бульгором? — слова Натаниеля Варкса были похожи на медвежий рёв. — Вы не обнаружили его?

— Нет, — покачал головой Кол. — Возможно, мы бы смогли отследить сигнал, если бы вы не уничтожили спутники…

— Это было необходимо, мастер Квентус, — подал голос Титус Астрико. Чисто выбритая голова молодого инквизитора сверкала от отблесков гололита. — Если бы мы не сделали этого, то пропагандистский яд продолжал бы течь по всем каналам связи. Солдаты и так пребывают в не лучшем расположении духа, а наши проповедники выбиваются из сил!

— Будет вам, юноша… — наставник примирительно поднял руку. — Мы здесь все за одно, братья. Так что необходимо выработать правильную стратегию. Каждый из вас привык работать самостоятельно, но сейчас Император подкинул нам новое нетривиальное испытание.

При упоминании Повелителя человечества Титус тут же пробормотал какую-то молитву. Остальные же молча слушали, согласно кивая.

Глава 7. Момент с пленом во дворце Бульгора, где экзекутор намеревается обратить в мертвеца ещё и Микорда.

— Ты тоже хочешь… принять наше благословение, брат?

Во мраке вновь показалось заострённое щупальце, готовое нанести удар, пока уродливый толстяк подходил к гвардейцу. Тот же продолжал бросаться ругательствами, выразительно глядя в мою сторону и дёргая головой.

Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, куда указывает Микорд. Пальцы его связанных рук едва заметно шевелились, орудуя чем-то под самым потолком. Треск факелов и утробное урчание нашего тюремщика отлично скрывали ещё один звук — звук режущихся пут.