Показывала и думала, какая я дрянь. Или нет? Почему я? Дрянь та, которая занималась сексом с чужим мужем.

Мама Кати плакала, прощения просила.

Я услышала дикую семейную историю о том, что, оказывается, брат Катеньки, Миша или Макс, я не запомнила, напропалую изменяет своей жене. А теперь еще и Катя. Ну, что я могу им сказать?

Где-то что-то они упустили в воспитании своих детей.

В конце концов мать начала обвинять мужа. И я так поняла – прогулки «налево» это вообще их семейное. Ну, муж тоже вспомнил, что его дражайшая в молодости имела грешки.

Жесть, конечно. Я как будто в нехорошей жидкой массе искупалась.

Но не пожалела, что пришла.

Пусть знают.

И – да, им было стыдно!

Стас продолжает названивать. Но я игнорирую.

Нужно было раньше думать.

На встречу с Артуром приезжаю уже вечером, он просил, чтобы после его работы.

Заказал столик в хорошем ресторане. Сам выглядит прекрасно. Вальяжный, модный, уверенный в себе. Хозяин жизни.

Да, я знаю, что он очень прилично зарабатывает.

Как сейчас модно говорить – НДФЛ 22%.

И деньги свои он получает не зря, всё отрабатывает. Интересно, сколько мне придётся отдать за его услуги?

- Ну что ты, Мария Мирабелла? Рассказывай, как докатилась до жизни такой, а?

Мне остается только руками развести. Я докатилась?

- Как у вас у мужиков всё просто! Я виновата, да? Я уже это услышала. Старая корова, и трахаюсь не так, и всё остальное.

- Надеюсь, это тебе не Тихонов твой сказал?

- Если бы он мне это сказал, мы бы с тобой сейчас не в ресторане сидели, а в СИЗО, или куда там определяют обвиняемых в убийстве.

- Ах, ах, какие громкие заявление, Марусечка.

- Нормальные. Ты меня знаешь. За мной не заржавеет.

- Знаю, поэтому и удивляюсь Тихонову. Он что, решил, что бессмертный?

- Видимо. И он, и шалава его.

- Ты реально решила её по всем фронтам?

- А чего мне бояться? К папе с мамой я уже сходила.

- Ай, молодца. И не побоялась?

- Чего?

Артур усмехается. Зубы у него красивые, новые виниры поставил. И не женат до сих пор. Смеется, что я уже занята, а других таких больше нет.

Что ж…

- Чего мне бояться, Арт?

- Ну, например, что морду набьют?

- Мне?

Усмехаюсь. Реально смешно, я об этом даже не подумала. Про морду. Ну, пусть бы попробовали.

На самом деле понимаю, что риск был. Но я в таком состоянии сейчас, что мне плевать.

- Маш, давай сразу договоримся, постарайся без глупостей дальше, ок? Если я буду представлять твои интересы, ты должна меня слушать.

- Я буду. В том что касается развода и раздела имущества. А с этой мокрощелкой – прости. Это моя война.

- Война? Даже так? И слова такие… Не думал, что ты их знаешь.

- Я еще и материться умею, Артур Георгиевич, так что…

- Вау! Покажешь?

- Веселовский, хватит, а? Давай к делу.

- Давай, я готов Маш. Переспим?

- Что?

Этого я точно не ожидала. Что прямо вот так!

- Маруська, я серьёзно. Тебе сразу легче станет. Поверь. И ты даже готова будешь простить своего Тихушника.

Тихушник. Это прозвище Артур дал моему мужу, когда мы объявили о свадьбе. Вернее, когда Стас всем сказал, что мы поженимся и угрозу свою выполнил очень быстро. Арт потом сокрушался, что опоздал, готовил долгую осаду меня и неудачно. Врал, конечно. Мы всегда были просто друзья. Я его почти братом считала. Он и помогал мне по-братски часто. И мне и Стасу.

Теперь вот будет помогать мне.

Но переспать…

- Арт, прости, но нет.

- Почему?

- Как ты себе это представляешь?

- Просто. Я бронирую отель, едем и трахаемся. Можешь даже пару фото сделать и мужу отправить. Типа – мы квиты.

- Очень смешно.

- Не понимаю проблемы. Все просто и логично. Он изменил. Ты изменила. Баланс восстановлен.

- Если бы всё было так просто.

Артур качает головой, отпивая лимонад, который успел заказать.

- Это вы, женщины, всё усложняете. Ну вот, скажи, ты думаешь, Стас он что, влюбился в эту девицу?

- Да мне плевать!

- Нет, подожди! Что значит плевать? Он просто трахнул доступное тело. Молодое. Наглое. Наверняка она сама его соблазняла, специально терлась рядом, наряды секси-шмекси, пуговки расстегнутые, томный взгляд. Еще вот это они очень любят – «ах, Стас Игоревич… он же Игоревич? Вы такой классный, такой умный, вы самый лучший»… Мы, мужики, на лесть падки больше, чем на размер груди и задницы! Нам надо в уши лить, какие мы охуенные. И мы сразу теряем бдительность.

Арту говорил это с улыбочкой, а у меня прямо к горлу подкатывала тошнота. То есть всё вот так просто? Какая-то молодая тварь говорит мужику, который женат, в отношениях, хороший семьянин, любящий свою жену, что он охуенный, и он сразу готов свой член пристроить?

Просто пиздец.

Нет слов у меня.

Какая мерзость.

Мне еще сильнее захотелось развода. Немедленно. И чтобы больше никакого члена рядом. Никакого мужа. Никакой любви.

Любить я могу себя и детей. И маму с папой.

А трахаться для здоровья – этого добра найти не так сложно.

Тот же Артур.

Смотрю на старинного друга и понимаю – нет. Я не смогу.

По крайней мере не сейчас.

- Артур, прости, я понимаю всё, о чём ты говоришь, но… давай ближе к делу. Я хочу развод и раздел имущества. Так, чтобы Тихонову пришлось пострадать.

- Твоё имущество тоже будет делиться, ты готова?

- Я готова ко всему. Я хочу его растоптать, понимаешь.

- Понимаю. Страшная ты женщина, Мария, хоть и красавица.

- Да, я такая. Я никого не готова жалеть.

Беру бокал, жадно глотаю ледяную жидкость с пузырьками, которые тут же ударяют в нос.

Ненавижу Стаса. Ненавижу его сучку. Ненавижу. И прощения не будет никому! Они у меня еще пожалеют!

Возвращаюсь домой, и открыв дверь понимаю – меня ждёт еще одна битва.

- Маша, ты с ума сошла?

Тихонов в бешенстве.

Интересно, что так?

- Тебе нельзя нервничать, дорогой, снова давление поднимется.

- Ты…

- Рот закрой сразу. Тут дети. И учти, всё что скажешь – будет использовано против тебя в суде, понял?

Достаю телефон, включаю запись, сую Стасу прямо в морду.

- Мам, какой суд? – Варвара выглядывает из гостиной.

Твою мать!

Я так и знала!

Ну почему я вышла замуж за такого гондона?

Почему я столько лет была уверена, что мой муж – умный мужчина?

Где я допустила ошибку?

Не стоило вообще замуж выходить, наверное.

- Малыш, это… это по работе. Ничего страшного.

- Ничего страшного, пап, да? – это выходит Кира, и выражение её лица мне совсем не нравится.

- Да, милая.

- А почему тогда твоя секретарша постит фото из больницы, где ты лежал? И подписи такие… странные?

Блядь…

Я её убью!

И его тоже!

Вижу, как лицо мужа покрывается алыми пятнами.

- Что ты имеешь в виду? Покажи!

- Посмотри статус в «телеге», у тебя же есть её номер?

Первая мысль, обратить всё в шутку, сказать, что это ерунда, папа к этому не имеет отношения, а его секретутка просто сошла с ума.

Но я понимаю, что это не выход. И уже поздно.

- Я… я не знаю, это… просто ерунда какая-то… - мямлит Тихонов, а я еще больше бешусь.

Ерунда, да? Конечно! Сломанная жизнь моя и детей – ерунда! Фигня просто на постном масле.

Ненавижу.

Градус моей ненависти растёт в геометрической прогрессии.

- Кира, Варя, давайте пройдём в столовую. Поговорим.

- Маша!

Смотрю в глаза мужа и реально не понимаю – он всегда был такой тряпкой?

Или, возможно, секс с тупой альтушкой сделал его таким? Ну, типа – с кем поведешься?

Не знаю. Но бесит, бесит, бесит неимоверно!

Уже, кажется, дно пробито. Самое дно.

Он на что вообще рассчитывал? Что дети ничего не узнают? Интересно, каким образом, если я русским языком сказала, что хочу развод!