Носик чуть длинноват, губки узковаты, глаза какие-то обычные.
Вот есть женщины, у которых глаза не огромные, типа как озера, или блюдца, или синие как небо, или блестят как изумруды, но при этом они реально красивые. А тут… Реснички короткие. Ну, может, хорошо, что не нарощенные? Она миловидная, да. Но не вау.
И что-то мне даже жаль Тихонова. Если он собрался жениться вот на этом.
Реально, больше некого было выбрать? Никто не поддался на Стасиковы чары?
Нет, всё-таки я дрянь.
Пущай женится. Благословляю.
Нет.
Хрена лысого.
«Такая корова нужна самому».
И надо что-то с этим срочно делать. Да?
Соберись, Мария, и улыбнись девочке, она же ждёт твоего одобрения, из юбки выпрыгивает.
Кстати, ноги у неё короткие, вот.
Да уж, обхаять соперницу – это у нас как «здрасьте».
Хотя какая она мне соперница?
Вон Стас её привёл, а пялится на меня, да как пялится… прям жарко мне.
Горю.
Хорошо, что так.
- Очень приятно с вами познакомиться, Стас очень много рассказывал о вас, и о девочках.
- Интересно, и что он обо мне рассказывал?
Меня сейчас стошнит от собственной милоты. Ахах.
Но нужно играть до конца.
Странно, что у меня никогда не было тяги к сцене. В театр хожу с удовольствием, но тоже так, что называется «в охоточку». То есть, если кто-то зовёт – иду. Но сама выбирать спектакли, искать билеты точно не буду. Этим у меня Ленка заведует.
- Рассказывал, какая вы хорошая мать. И жена. – она это говорит, улыбается и смотрит на Стаса так заискивающе, словно хочет спросить: «Котик, я все правильно говорю»? А «Котик» улыбается в ответ так снисходительно, мол, умница, дочка.
Фу, бля…
- Ну, я о Стасе тоже могу сказать только хорошее. Он отличные отец. Хороший муж. Был. – Вздыхаю, усмехаюсь. – Извини, Стас, наверное, не уместно об этом. Я не в курсе, что ты рассказывал о нас…
- Я всё рассказал. Вика знает нашу историю.
- Неужели? И зачем твоей будущей жене вся информация? – я говорю мягко, но внутри слегка бушует.
Какого хрена?
Это что, такой способ психологической разгрузки?
Или он специально ей рассказал, что он может пойти на лево, чтобы у неё иллюзий не было.
- Маш, я не стал скрывать, что именно я был причиной развода. Мое тупое поведение.
- Ты хотел сказать, твоя измена.
- Да.
Опускает голову.
Да уж.
Мне опять смешно. Такое ощущение, что он надрессировался за это время играть кающегося грешника.
Ладно, пусть кается. Что ж теперь.
На его чувстве вины можно сыграть. Пусть это и будет игра в поддавки, но всё-таки.
- Ладно, проехали. Это всё давно в прошлом. Теперь у нас другие проблемы. Не знаю, рассказал ли вам Стас и…
- Он рассказал. – Вика отвечает мягко, спокойно.
Бесит.
- Неужели… - не могу сдержаться, и тут же сама себя одергиваю, не в ту степь пошла. – То есть, я хотела сказать, хорошо…
- У нас нет секретов друг от друга.
Зашибись! Прям идиллия!
Меня сейчас стошнит розовыми пони!
- Это очень хорошо для семейной жизни. – на самом деле – нет, но…я говорю это с милой улыбкой, я тоже умею быть милой. Или играть в милую.
Милую умирающую старую жену, которая собирается навязать молодой самке своих спиногрызов.
А самка упорно делает вид, что именно это – голубая мечта её юности. Выйти за стареющего ловеласа, у которого в анамнезе потрахушки с секретутками и нянчить его избалованных дочурок в пубертате.
Шикарный выбор партнёра, я считаю.
Викусику – браво!
Ковыряю салат, есть хочется, но как-то не в этой обстановке.
- Маш, как ты себя чувствуешь?
Вопрос в лоб, и задан таким тоном, переживательным, заинтересованным.
Волнуешься за меня, Стасик? Не поздновато ли?
Так, снова тормозим, Маша.
Не ругаться пришли. Не соревноваться в остроумии.
Встреча сугубо деловая.
- Спасибо, Стас, более-менее. У меня сейчас пока стабильное состояние. Но… не уверена, надолго ли.
- Я хотел… чёрт… не знаю, как сказать.
Тихонов смотрит на Вику. Она улыбается.
Ох уж эти улыбочки! Как противно. Мерзко прям.
Жесть.
На самом деле я не подозревала, что буду до такой степени его ревновать.
Это треш!
К Катюхе, кстати, я вот так вообще не ревновала!
Его Катерина была, скорее просто нелепым недоразумением, появляющимся рядом. Я не воспринимала её как соперницу.
Возможно потому, что я тогда понимала – ничего серьёзного Катерине не светит. Ну, потрахал её мой взрослый мальчик. Ну, потешил своё кобелиное эго. Почувствовал себя Наполеоном Бонапартом еще до того, как наши его погнали. Героем, в общем. Властелином одной маленькой вселенной.
Он был таким для меня. Но ему показалось мало.
Так. Тут тоже надо тормозить, а то довспоминаюсь.
Стоп.
К Кате ревности не было.
А сейчас… Сейчас есть. Сейчас у меня клокочет внутри. Разрывает.
И эту Викусю я бы с удовольствием бы порезала на лоскуты.
- Милый, я отойду ненадолго. Мария, извините, пожалуйста. – сучка идеальная! Улыбается!
А я вот, почему-то уверена, что не такая уж она идеальная! И что у неё фига за пазухой. И подводных камней там дофига.
Сколько ей? Тридцатник? Нет, меньше, лет двадцать семь вроде. Не помню, кажется, Кира мне говорила, а ей сказал Стас.
Двадцать семь. Одинокая. Детей нет. Мужей не было, почему-то я в этом уверена.
Нас, хороших баб, разбирают еще щенками – это выражение не только для мужиков работает. Если девка до двадцать пяти замуж не вышла, значит у неё такие тараканы в башке – мама не горюй!
Но я ничего не буду говорить Стасу!
То есть, наоборот! Я скажу, еще как скажу!
Зараза такая, подлец, гондон! Я полностью одобряю твой выбор. Ты нашёл идеальную девушку. Идеальную замену меня!
- Стас…
- Маш, я не хотел говорить при Вике, но я позвонил в клинику.
- Что? – чёрт, у меня аж сердце подскочило до горла. В какую это клинику он звонил?
- Это очень известная клиника. Врачи замечательные. Главврач – Товий Сергеевич, хирург-травматолог, его вся Москва знает.
- Неужели? – не могу сдержаться, ухмыляюсь, - и чем мне поможет хирург-травматолог? Или ты собираешься мне ногу сломать?
- Маш, я серьёзно. Я не о хирурге сейчас, о том, что клиника мировых стандартов, там отличные врачи, они стольких людей на ноги подняли…
- Стас. Станислав, я, по-моему, тебе русским языком сказала, я не хочу лечиться, я…
- Маша, я не знаю у кого ты наблюдалась, но ты ведь сама понимаешь, бывают ошибки, самые разные! Тут… тут реально поднимают на ноги…
- Что ты заладил? – уже не в состоянии себя контролировать, - На ноги, на ноги! Может, я не хочу, чтобы меня поднимали на ноги?
- Маш?
- Может, я хочу, чтобы всё быстрей закончилось?
- Машка!
- Хватит «машкать»… Хватит. Не могу. Не хочу. никаких клиник. Дайте мне уйти спокойно!
- Маш, у нас двое детей! Подумай о них!
- А ты… ты подумал о них? Обо мне подумал, когда…
- Маша… Ну, прости ты меня… Сейчас уже ничего не исправишь. Я раскаиваюсь, если бы ты знала как!
- Как? Так, что жениться собрался, да?
- Маша, если ты скажешь – я не буду.
Говорит, и смотрит на меня так серьёзно.
Боже, ну и козёл же ты, Тихонов!
Глава 32
Козёл, да. Зачем же мне тогда этот козёл так нужен, а? Что я в него вцепилась? Почему не смогла перешагнуть и идти дальше?
Два года!
Два! Долбанных! Года!
Чёрт… Просто… чёрт, чёрт, чёрт…
Ненавижу! Ненавижу до боли!
И не могу…
Просто не могу отдать!
Два года.
Я ведь на самом деле поставила эту планку. Дату.
Ему, себе. Нам. Нам, которых давно уже нет.
Просто поставила галочку в календаре.
Два года.
Если через два года ничего не изменится я его прощу.
Прощу и верну.
