Ладно, и тут прорвёмся.

Выхожу из клиники, и, конечно, меня ждут!

Шагаю мимо, показывая всем своим видом, что общаться не намерена.

- Мария Станиславовна, стойте.

Ничего себе заявочки! Прямо вот так, стойте?

Не торможу, иду дальше, спокойно направляюсь к машине. Ну, не совсем спокойно.

- Хватит строить из себя королеву. Вы надоевшая жена, которая выносит мужу мозг, от которой он устал, с которой у него секса нормального не бывает месяцами.

Да ладно? Месяцами? На это неделе только три раза было. А сегодня только пятница, наверстали бы!

Иду, до машины еще метров сто.

- Он молодой, красивый мужик, ему рядом нужно молодое тело, его любить надо, а не пилить.

Справедливо, да. Только не очень понимаю, в каком месте я пилила?

- Знали бы вы, сколько он мне всего рассказывал! Как переживал! Жаловался на то, что его не понимают, что он одинок…

«Сомнительно, но о’кэй», как говорит герой известного мема.

Жаловался! Я представить не могу ситуацию, в которой мой Тихонов стал бы жаловаться! И кому? Двадцатилетней секретутке? Этой дешевой дурочке? Да он её на работу взял только потому, что его очень сильно какой-то там приятель попросил. Кстати, надо вспомнить кто, по нему тоже Армагеддец прокатится не слабый.

- Вы для него просто…

- Кать, хватит. Я всё поняла. Но учти, Станислав Игоревич тебе достанется сильно потрёпанным, имущество и фирма пополам, еще и алименты на детей. А, да, и проблема с сосудами, риск инфаркта. Оно тебе надо?

- Я люблю его, а вы старая надоевшая корова.

Развожу руками. Что тут скажешь? Ничего!

Старая корова. Которая, к счастью, умеет вовремя включать диктофон на телефоне.

Трясёт меня. Трясёт. И дико бесит всё это.

Как будто в бассейн с дерьмецом окунули. Именно с дерьмецом. На дерьмо даже не тянет. Фу.

Домой возвращаюсь и долго сижу в машине, припаркованной у подъезда, чтобы успокоиться, не напугать дочерей.

В дом захожу уставшая, вымотанная, без сил.

- Мам? Ну что там? – Кирюша волнуется за отца. Варька стоит, обняв себя руками, на глазах слёзы.

Как мы будем жить теперь? Что с нами будет?

Почему мужики не думают об этом, когда самоутверждаются за счёт молоденьких любовниц?

Почему не они смотрят в глаза детей, понимая, что скоро придётся разрушить их жизнь?

Нет уж. Разрушить жизнь я не позволю. Есть пары, которые разводятся и живут нормально, будем пытаться наладить такую модель отношений. С Тихонова я не слезу! Пусть попробует бросить детей! Я ему…

Хотя, ну что я ему? Что?

Пустые угрозы.

Все говорят в голос, что дети нужны, пока нужна женщина, а я… старая корова, да?

Ох, как хотелось сразу отправить Стасу запись разговора с этой сучкой! Ой как хотелось! Пусть бы послушал, что эта тварина выражения не выбирает! Это с ним она белая и пушистая, а за спиной – мерзкая дрянь, которая ничем не погнушается, чтобы выцарапать себе богатого любовника.

Ну, посмотрим, девочка. Как долго ты будешь в шоколаде.

Объясняю дочерям, что с папой всё не так страшно, но проблемы есть и он побудет в клинике.

- А можно к нему?

- Варюш, его завтра уже выпишут, наверное. Ночь понаблюдают еще и утро, завтра будет понятно, что и как. Если он останется, я узнаю, можно ли вам к нему, клиника платная, не думаю, что будут проблемы.

Варя обнимает меня, Кира тоже подходит. У меня слезы накатывают. Представляю, что будет, когда они узнают.

Такая злость на мужа! Она меня выжигает изнутри!

Чего ему не хватало? Почему нельзя было нормально обсудить, если были проблемы?

Почему нельзя было тщательнее скрывать эту связь?

Да, да… о таком я тоже думаю. Если бы я не узнала…

Ненавижу.

Предатель. Сволочь. Мразь…

- Мамуль, может, кино посмотрим, а? Пиццу закажем? Или попкорн сделаем?

Сил смотреть кино у меня никаких. Хочется завернуться в плед, взять чашку кофе, или бокал просекко и жалеть себя любимую.

Но я не могу. Это мои дети и им сейчас плохо. Я должна.

- Пиццу поздно. Попкорн сделаешь, ладно? Я в душ. И чайник поставь, хочется кофе.

- На ночь, мам?

Да, именно на ночь. Мне после него лучше спится.

Захожу в свою комнату, снимаю блузку. Придирчиво оглядываю себя в зеркале.

Я не старая корова! Я молодая, красивая женщина!

И я встала на тропу войны!

Достаю смартфон, выбираю недавнего абонента.

- Артур, извини, что дёргаю, дорогой, у меня к тебе еще одно дело.

Утро совсем не мудренее вечера. Потому что я не передумала.

Наоборот.

Всю ночь продумывала план, к утру он созрел.

Они хотели войны? Они получат войну.

Готовлю завтрак, стараюсь вести себя с дочерями как ни в чём не бывало. Шучу, что-то вспоминаю, расспрашиваю их о делах.

- Мам, а папа там как? Мы к нему поедем?

- Папа… папу обещали выписать.

На самом деле я не в курсе. Он пока не звонил. Я, естественно, тоже.

Там есть кому за ним ухаживать, вперед и с песней.

- Мам, ну набери папу, спроси?

- Сейчас еще рано, он спит, наверное. Позвоню после завтрака, давайте, панкейки сегодня получились шикарные, и сливки взбились как надо, и крем заварной.

- А Катя, которая у папы работает, сказала, что у неё есть рецепт настоящих японских панкейков, а это просто оладушки.

Меня оглушает это заявление.

Получается эта малолетняя мразота с моими детьми общалась?

Повисает тишина. Только Кирюха шумно втягивает чай.

Я с трудом дышу. Мне так… так паскудно!

Ненавижу. Убила бы… Ладно. Выдыхаю, улыбаюсь.

- И когда она это сказала?

- Я к папе приезжала, мы ходили в кино, Катя попросилась с нами, она хотела со своим молодым человеком, а он не пришёл почему-то.

Почему-то не пришёл. Да потому что этот лохопет не в курсе, что его девушка трахается с шефом за брюлики!

И почему это он еще не в курсе?

Усмехаюсь злобно. Ненадолго.

- Мам, все нормально?

- Нормально, а что?

- Просто… у тебя такое лицо.

- Какое?

- Как у львицы перед прыжком.

- Интересно… Просто думаю о работе. Вы чем будете заниматься?

- Я договорилась гулять с девчонками, потом буду в комп играть.

- Я тоже с девочками, с нами тётя Лена будет. – Это Варька, её одну я еще не отпускаю, но мама её подруги всегда выручает.

Лето, с одной стороны хорошо, с другой, если бы девочки были в школе, то были бы заняты. Не было бы времени думать о всяком, разном.

Чёрт, кого я обманываю?

Развод родителей в любом случае травма.

Так, не нужно раскисать. Надо действовать.

Стасу я так и не удосужилась набрать. Его звонки сбросила – я работаю. Сообщение о том, что он пробудет в клинике еще сутки прочитала. Отлично.

После пять бегу в супермаркет, покупаю небольшой красивый тортик, еду в гости.

Трясёт меня дико поначалу. Но ближе к месту встречи успокаиваюсь. Я всё правильно делаю. Так и надо.

Старая панельная девятиэтажка. Таких в Москве большинство, застройка конца шестидесятых. Тут еще до реновации далеко, их ремонтируют. И в этой полным ходом идёт ремонт, вокруг пыль, грязь, вонь.

Представляю, как чувствовал бы себя Стас в такой халабуде.

Звоню в дверь. Открывает миловидная женщина.

- Вам кого?

- Вы Настасья Павловна Клименко?

- Да, это я.

- Поздравляю вас.

- С чем?

- С тем, что ваша дочь шлюха.

Нет, мне не стыдно. Вообще.

Наоборот.

Потому что преступники должны получать по заслугам.

О чём думала эта девица, когда раздвигала ноги перед моим мужем? О наслаждении? О серёжках с «брюликами»?

Родители её, на самом деле, милые люди, и мне в какой-то степени было их жалко.

Особенно, когда я показала те самые фото, которые сделала в кабинете.