- Я не сосу! – бож, она говорит это с таким достоинством, что у меня истерика начинается.
- Тихонов, твоя малолетка даже в рот не берёт? Вот ты облажался, дружок.
Он молчит, откидывается на подушку, дышит тяжело.
- Что вы наделали! Ему опять плохо!
Эта мелкая кретинка бросается к койке, жмёт на вызов врача.
Проходит несколько секунд и в палату быстро заходит медицинская сестра.
- В чём дело?
- Он… ему плохо.
- Нормально мне…
- А почему посторонние в палате? Разрешили только жену пустить. Вы кто?
Дама в халате обращается ко мне, и по ходу, моя истерика сейчас выйдет на новый уровень.
- С утра была жена, сейчас уже и не знаю.
- Так вы же сказали, что вы жена? – сестра смотрит на любовницу моего мужа, и у меня просто нет слов.
- Пиздец…
Глава 8
Первая мысль – бежать отсюда на хрен, пусть разбираются сами, с давлением, с пульсом, с тем, кто жена, а кто подстилка. Но я торможу себя. Всё-таки Стас – отец моих детей. Бросить я его не могу.
И потом, нафига я должна оставлять его сейчас этой малолетней шалаве?
Поэтому я отвечаю медсестре жёстко и чётко.
- Жена я, и я остаюсь, а посторонних попрошу вас вывести из палаты и больше не пускать.
- Откуда я знаю, кто тут посторонняя? Девушка с мужчиной приехала, она его привезла.
- Могли бы у мужчины спросить, кто ему эта девушка. Он ведь в сознании был? Паспорт, в конце концов проверить. У меня, между прочим, проверяли документы, когда выписывали пропуск. Клиника у вас платная и не дешевая…
- Маша, не надо… Катя…Екатерина Андреевна, спасибо вам за помощь, езжайте домой.
- Станислав Игоревич, я… я…
- Катя, я сказал, уйди.
Эта мартышка всхлипывает, смотрит на меня как на врага народа, выходит. Сестра подходит к койке мужа, в палату заходит врач.
- Что тут происходит, что за шум? Больному нужен покой.
- Правильно, - говорю тихо, но отчётливо, - больному надо о душе подумать, а не скакать по молоденьким…
- Маша…
- Простите, вы кто?
- Жена. Пока еще. Но ненадолго.
- Маша!
- Ясно, - доктор явно быстро ориентируется, Катьку-то он явно тоже видел, ну и дважды два в уме сложил. – Если вам нужна информация о состоянии мужа – подойдите потом в ординаторскую.
- Да, хорошо.
- Давление еще повышенное, пульс в норме. – говорит сестра доктору, тот кивает головой.
- Я бы подержал его тут как минимум до утра. Всё-таки, резкий скачок, учитывая, что такое не впервые.
Не впервые? Интересно. То есть у Тихонова давление скачет, его секретутка в курсе, а я, жена, нет?
- Не хотел тебя волновать, Маш, ты после… в общем, тебе не до меня было.
Это Стас говорит, когда мы одни остаёмся.
Не до него. Очень интересно!
- Насколько я помню, мы с тобой раньше не скрывали друг от друга такие вещи.
- Маш, не начинай.
- Я не начинаю, Стас. Я… лучше пойду. Не дай бог еще спровоцирую инфаркт.
- Машка… прости меня. Правда. Я осёл. Козёл… кретин. Я сам не знаю, что на меня нашло, просто… помутнение. Я ведь и не хотел даже…
- Не хотел? Катерина заставила?
- Маш…
- Любопытно, как? Сказала, Стас Игоревич, а давайте вы меня трахнете на рабочем столе, а? Я ведь молода и хороша, а жена ваша уже в тираж вышла, мозг вам компостирует, выносит, еще и сосёт не так как надо.
- Хватит, Маш… Да не было у нас ничего такого я… я же… да пару раз всего…
Он стонет, словно ему больно.
А больно мне.
Вот от этого – пару раз. И от помутнения. И от того, что он не хотел!
Прикольно даже.
Не хотел и трахнул. Через силу. Бедненький.
Понимаю, что не нужно сейчас этого говорить, надо пожалеть его, болезного, только вот… кто меня пожалеет, а? Кроме самой себя – некому. Поэтому я считаю, что и я никого жалеть не должна!
- Знаешь, Стас, мне было бы легче, если бы ты сказал, что полюбил. Ну, знаешь, бывает. Как вспышка, молния. И дело не в том, что она моложе, красивее, там, более умелая. В другом дело. В том, что она тебе в душу влезла и ты без неё дышать не можешь. Я бы поняла и приняла. Ну… правда. Да, мне было бы так же больно, может, еще больнее. Но это было бы хотя бы можно объяснить. Мужик влюбился! А вот так…
- Машка, да я всё понимаю.
- Не понимаешь, Стас. Ладно, я тебе привезла вещи, костюм спортивный, щетку зубную, хотя, тут, наверное, щетки есть. И полотенца. Ну, в общем, поставлю тут сумку. Еды никакой не успела сделать, но, говорят, кормят тут хорошо, так что… Отдыхай, поправляйся.
- Да я бы домой поехал, Маш, я, наверное, сейчас попрошу меня отпустить.
- Нет уж. Лежи тут. Так… так лучше будет, сегодня.
- Маш…
- Пойду я. Девочкам скажу, что тебе лучше, Васька там плакала.
- Чёрт… Маш, я вас люблю…
- Я вижу. Натворил дел.
- Маш, я всё исправлю.
Головой качаю. Сказать так просто, а сделать…
Смотрю на мужа, и внутри всё переворачивается. Такой родной, близкий. И чужой. Так внезапно чужой, что даже больно. И подойти ближе не могу. Обнять, погладить по голове не могу, поцеловать. Чужой.
- Я пойду. Пока.
- Машка…
- Прощай, Стас.
Прощай, вот так и сказала, как отрезала.
Выхожу в коридор, головой кручу, в поисках ординаторской, вижу указатель, иду, и еще из коридора слышу крик.
- Вы не понимаете, это она виновата! Она его убьёт!
Весело…
Открываю дверь. После этих криков не думаю, что нужно стучать. В ординаторской сидит доктор, напротив Катя, всхлипывает, слёзки текут, салфеткой нос вытирает.
- Добрый вечер еще раз, доктор. Я по поводу мужа, Тихонова Станислава Игоревича.
- Да, я понял. Дамы, вы меня извините, я прямо скажу. Вашему Станиславу Игоревичу надо разобраться с амурными делами, а то не долго инфаркт реально получить.
Забавно, но я понимаю, что доктор прав.
- Не волнуйтесь, мы разберёмся. Есть какие-то рекомендации? На что обратить внимание?
Спрашиваю скорее по инерции. Ну и потому, что в голове держу мысль – у нас дети. Чтобы между нами не произошло, он отец моих детей, моих! И он им останется, и лучше будет, если он всё-таки поживёт подольше. Несмотря на хныкающих секретуток.
- Да, конечно, я вам сейчас всё расскажу, объясню.
- Екатерина, мне кажется, вы тут лишняя.
- Это вы лишняя! Он с вами разводится, а со мной будет жить!
Ого! Громкие заявления.
Смотрю на неё, и в этот момент понимаю – я не я буду, костьми лягу, но вот с этим недоразумением мой Тихонов точно жить не станет!
- Пока еще развода не было, так что я в своём праве, выйди, Катя, хуже будет.
- Хуже будет вам!
Катюха переобувается в воздухе. При Стасе строила из себя девочку колокольчик, а тут… Что ж, девица не так проста как кажется. Будем разбираться.
- Екатерина…
- Андреевна…
- Екатерина Андреевна, пожалуйста, выйдите. Я не имею права при вас обсуждать состояние больного. Это противозаконно.
- Я близкий человек, я…
- Вы его секретарь, насколько я знаю? – говорю спокойно, даже странно, что мне реально не стоит труда быть спокойной.
- Я его любимая женщина!
Ненадолго, думаю про себя, если Стас узнает, как ты себя ведешь… Ну, да ладно.
Доктору всё-таки удаётся вывести эту звезду в коридор. Дальше он что-то объясняет мне, много терминов, всё пытается разжевать, а я слушаю и реально думаю о том – оно мне надо? Я ведь собралась разводиться. Лечить сосуды Тихонова сейчас точно не моё дело. Зря я Катьку выгнала, надо было ей тут сидеть и конспектировать.
Прощаюсь с доктором, благодарю его. Обещаю следить за мужем – ну, может и не вру, по крайней мере всё ему передам. И маме его расскажу.
Чёрт. Мама!
Свекровь.
Вот еще от кого жди не пойми чего.
Нет, у нас прекрасные отношения. Пока.
Пока у нас со Стасом всё радужно – я лучшая невестка. Но стоит ей хоть на йоту усомниться во мне – сразу меня снимают с пьедестала.
