— Митрий, там тебя девушка спрашивает, — сказал высокий казак, подходя к нам.

Пополнение из молодых казаков собрали в кружок вокруг старого опытного казака. Весь день с перерывом на обед были тренировки. Как писарю мне пока в сотне делать нечего, вот и тренируюсь с молодыми казаками, левую руку за одно разрабатываю. Длительные тренировки и у красных, и у белых сделали свое дело. Сейчас я как боец почти ничем не отличаюсь от других молодых казаков. Конечно с опытными казаками, прошедшими две войны нам не сравниться.

Поэтому сейчас старослужащий рассказывает байки из фронтовой жизни. Молодые расположились вокруг. Кто-то сидит на седле, положив его на землю, кто-то стоит, кто-то присел на корточки. На сообщение высокого казака все дружно повернули голову ко мне. Ни у кого еще девушки в Царицыне нет, а у меня оказывается есть. Я поднимаюсь с бревна, на котором сидел и иду за казаком. Он показывает направление. Выхожу за ворота, на другой стороне улицы стоит Ирина и мило улыбается. Ничего себе. Я думал ее больше не увижу. Подошел к ней вплотную.

— Привет. Чего хотела?

— Здравствуй Митя, — сказала она с улыбкой, — пойдем погуляем.

Как будто ничего не было, и она не пыталась с помощью своих подельников меня убить. Я внимательно на нее посмотрел. Внешне выглядит как девочка ромашечка: белые туфельки, светлое платье в мелкий синий горошек. В густые темные волосы вставлен гребень с узором на ручке.

— Ладно, — сказал я, — жди меня здесь. Сейчас отпрошусь у сотника и выйду.

Казак, стоявший у ворот мне, подмигнул.

— Хороша дивчина.

Я пошел к «дяде» отпрашиваться на погулять. Тот удивленно посмотрел на меня, мол, когда и успел с девушкой познакомиться, вроде все время на виду, один никуда не ходит. Я пояснил:

— Когда на рынок ходил с казаками, познакомился с девушкой. Сейчас она меня зовет погулять. Можно?

— Ну ты Митрий и ходок, — произнес «дядя», — весь в отца. Вот тот бывало, ни одной юбки не пропустит. Хорошо, иди, но, чтобы до начала комендантского часа был на месте. Никаких ночевок! Понял!

— Да! Все понял, — ответил я и побежал переодеваться. По-быстрому ополоснулся холодной водой возле колодца, надел все чистое. В сапог положил нож засапожник.

Я раньше много слышал про этот нож, но никак не мог понять, как он крепится в сапоге. Провалится внутрь — ногу поранит. Оказывается, с внутренней стороны сапога сделана из кожи ременная петля. К ней крепятся ножны. Нож вставляется в ножны. Вытащить его при случае и небольшой тренировке очень легко. Наклонился сапог поправить, и нож уже в руке. Используют его в основном для разных хозяйственных нужд, палочку там построгать, колбасу порезать, под ногтями поковыряться, ну или прирезать кого-нибудь. У меня теперь такой нож есть и при случае я умею им пользоваться. Цветов для девушки нет, но, если она вдруг зарезать меня надумает, как-нибудь отобьюсь.

Вышел за ворота. Ира со скучающим видом стояла на том же месте. У ворот уже столпилось с десяток казаков, которые задумчиво смолили самокрутки разглядывая девушку.

— Я готов, — сказал я, подойдя вплотную к ней и попытался поцеловать в щеку, но девушка отклонила голову в сторону, и повернувшись пошла впереди.

— Замучилась тебя ждать. Казаки своими взглядами во мне чуть дырку не провертели.

— Куда пойдем? — спросил я.

— Пошли в парк, — предложила Ира. Я задумался. Не, в парк с ней слишком стремно идти, идет война, в парке скорее всего никого нет. В кустиках меня подкараулят красные товарищи и прирежут без свидетелей. Оно мне надо?

— Пошли по Преображенской улице до Волги, — предложил я, — там на берегу где-нибудь посидеть можно.

— Хорошо, — покладисто согласилась Ира.

— Так чего хотела? — спросил я. — Влюбилась или Федя прислал?

— Вот еще надо в тебя влюбляться! — возмутилась девушка, щеки у нее покраснели. — Федя сказал, что начальство дало добро, но при условии, что ты сразу передашь информацию для нашей разведки.

— Убивать меня пока не будут? — уточнил я.

— Да, — девушка опять покраснела. — Я связная. Будешь все мне рассказывать, а я передам дальше.

— А что я должен узнать? — спросил я. — Задание то какое?

— Не сказали. Все что сможешь узнать. Они не знают твоих возможностей.

Я задумался. Так я до сих пор и не решил, кому должен помогать, красным или белым? Как-то все решается само собой за меня. Сейчас я фактически согласился стать разведчиком красных, и мне почему-то не хочется предавать ни наивного особиста Федю, ни вот эту девушку, идущую сейчас рядом со мной. В контрразведке белых ее изнасилуют, замучают, расстреляют. Мне это ни капельки не нужно. С другой стороны, и казаков сотни «дяди» тоже подставлять не хочется. Притерся я уже к ним.

А вот кого совершенно не жалко, так это генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро. В Великую Отечественную войну он воевал на стороне фашистской Германии в звании группенфюрера СС. Да и в гражданскую войну с мирным населением особо не церемонился. Дорогу его конного корпуса по тылам красных украшали виселицы и могилы замученных русских людей.

— Хорошо, — сказал я Ирине, — у меня есть для вас информация. 3-й Кубанский конный корпус Шкуро получил задание взять Воронеж. Если ничего не предпринимать, то к 17 сентября 1919 года его войска войдут в город.

— Ты откуда знаешь? — спросила Ирина.

— Знаю. Случайно услышал разговор казаков, у которых знакомые есть в корпусе Шкуро.

Мы вышли на берег Волги. Прошли немного по набережной, которая оказалось очень скромной. В общем-то гулять тут было негде, тем более в таких туфельках как у Ирины, кругом грязь, валяются бревна, вдали бродят небритые личности неприятного вида. Пошли в обратную сторону.

— А когда целоваться будем? — спросил я Ирину улыбаясь.

— С чего это вдруг? — ощетинилась она.

— Так для конспирации. А то что получается, сама подумай. Пришла девушка, можно сказать — невеста. Подайте мне сюда Митрия. Полчаса меня ждала у ворот, а потом ни разу не поцеловались. Согласись, со стороны это выглядит очень подозрительно. Тебя же потом твои же товарищи и спросят, как же так товарищ Ирина, вам поручили важное задание, а вы его провалили.

— Хорошо, — девушка покраснела, — поцелуемся при прощании у ворот.

— А ты целоваться то умеешь? — спросил я. — Может сначала нужно потренироваться. Чтобы все выглядело как по-настоящему. Любовь, морковь и все прочее.

— Никакого прочего не будет, — строго сказала девушка.

— Я же говорю вид показать, чтобы поверили. Сама посуди, разве так влюбленные парочки себя ведут? Как пионеры идем.

— Как кто? — удивилась она. Тут я вспомнил, что еще никаких пионеров нет и в помине. Первая пионерская организация появится, кажется, в 1924 году.

— Неважно, — обнял Ирину за плечи и привлек ближе к себе, она попыталась дернуться в сторону, но я строго прошептал ей в ушко:

— Знакомые казаки идут, сделай вид, что сама прижимаешься ко мне.

Она только что-то пискнула в ответ, но больше вырываться не стала. Дошли до части. У ворот по-прежнему стояли курильщики. Я повернул девушку к себе и поцеловал в губы долгим поцелуем. Пару раз она пыталась вырваться, но я ее каждый раз удерживал.

— Рано. Помни о конспирации. Ты связная или кто?

Наконец она вырвалась. Щеки горели пунцовым цветом.

— Когда снова придешь? — спросил я.

— Когда скажут, тогда и приду, — зло ответила девушка.

— Нет, так не пойдет, — возразил я. — Приходи через три дня в то же самое время. Я заранее отпрошусь у сотника.

— Хорошо, — сказала Ирина и побежала по улице в обратную сторону, а я пошел в часть. За нее я не беспокоился. Связную наверняка скрытно провожает пара боевиков из красного подполья.

Через три дня Ирина пришла, как условились. Я уже был готов и стоял неподалеку от ворот. «Дядя» на прогулку с девушкой отпустил без звука. Даже не сказал, чтобы я не оставался на ночевку.