— Милейший, давай, возьми Перепелкина и с ним вдвоем тащите Кондратия к машинам. Пусть что хочет делает, но мы должны держать курс!

— Штурман, доложить, нас сносит или нет?

— Сносит, господин капитан! — докладывает Байдуков, посмеиваясь в ус. — На румб влево надо бы корректировку заложить.

Даю приказ в машинное. Опять голос механизмов стает иным, чуть более глухим и не таким натужным, видно, притащили на место Кондратия, вилку ему в бок! Пора идти на снижение, ибо в этой взвеси, именуемой тут облаками ничего не разобрать. Интересно, как это штурман прикинул снос с курса, если нихренась не видать? Но чтобы спуститься вниз, все трое наблюдателей, вооружившись биноклями и бинокулярами, терпеливо ожидали, когда появиться хоть один просвет в облаках, иначе в противном случае придётся опять рискнуть воспользоваться наблюдательной гондолой. Но на таком ветру это становится слишком уж цирковым номером и закончится может трагически, да еще и с потерей ценного имущества. Наконец фортуна вновь соизволила обратить свой лик на «Опыт». Впереди мелькнула широкая прореха в тучах. Последовала команда, после оной дирижабль завибрировал, изменился и гул машин, которые теперь опять работали слишком натужно: этот маневр на ветру был единственно верным, но требовал от техники серьезных усилий, это вам не скользить по небу по инерции.

Обзор на залив открылся всего лишь на несколько секунд, но для тренированных людей, знающих что и где им искать искомую цель оказалось вполне достаточно. Посыпались доклады: парусно-паровая шхуна, на палубе видны два орудия, на берегу несколько бараков, окруженных забором, и караульная вышка. Последним прозвучало на флагштоке поднят британский флаг- Юнион Джек. Я прореагировал мгновенно и отдал приказ радисту:

— Срочный телеграф на «Сергея Радонежского»: немедленный поворот на два румба влево, идти в Обскую губу. Противник — британская вооруженная парусно-винтовая шхуна. Ориентировочно два орудия на палубе. Атаковать и потопить. На берегу казармы для экипажа. Обстрелять.

Через пару минут через нашего поповича последовал ответ:

— Принято. Приступаем к выполнению.

Мыс Святой Нос. район Губы Лопское становище.

16 декабря 1889 года.

Эдди Пандгрейв. Капитан-лейтенант паровой шхуны «Виктория»

Это паршивая работа — быть стационером, особенно, если вместо большого портового города с его обществом и возможностями для отдыха, ты торчишь в чертовой дыре, где из развлечений даже охоты нормальной нет! На что тут охотиться? Зверя нет, как исторического факта! Местные промышляют тут только рыбой. Но рыбалка — это не то занятие, что приличествует английскому джентльмену! Из развлечений тут остаются только джин, который тут называют водкой, отвратительное пойло, да игра в карты. Которая тоже осточертела из-за постоянного маленького общества, которое к игре привлекается: я, мой первый помощник Джимми, корабельный лекарь Хомсворт и этот русский поручик Волкофф. Конечно, присутствие русского в нашем небольшом коллективе — несомненный мезальянс, он, хотя и гвардеец, наверняка дворянин, но просто варвар и грязная скотина. Почему грязная? Так он же каждую неделю купается в этой русской банья! А чего купаться, если ты не залез в болото? И где он тут болото находит, впрочем, мой дядя Кэлл говаривал, что свинья болото всегда найдёт! Но всё-таки мы вынуждены эту невоспитанную свинью терпеть в своем обществе. Надо же пополнить как-то свое материальное положение, а Волкофф проигрывает много и охотно. Нет, как игроки опытные, мы даем ему иногда выиграть… Немного, чтобы интерес к игре не пропал. Вторым развлечением тут стала плеть. Наш Боцман Боб спуску матросам и абордажникам не дает. Так что наказывает часто и всегда по делу, ибо профилактика правонарушений поркой — самая эффективная. По-моему, уже всю команду перепорол, некоторых даже дважды. Дамского общества тут нет. Содомия? Ничего против не имею, но… увы не с кем. Юнга сбежал, когда мы ходили за продуктами, а остальные… нет, уж лучше рукоблудить, чем с этими…

Надо признать, что экипаж моей шхуны «Виктория» уже озверел от нудной жизни в этой дыре. Единственным развлечением матросни оставался ром и охота, но не морского зверя, а на людей. Уже несколько баркасов с местными аборигенами, имеющими неосторожность зайти в Обскую губу, были потоплены, а те немногие, кто сумел доплыть до берега — позавидовали мёртвым. Нет, я понимаю необходимость несения такой службы. Ведь стерегли императора Наполеона близ острова Святой Елены целая эскадра стационеров, постоянно патрулируя окрестности острова. Но там все-таки теплое Средиземное море, а не эта стужа, да еще и этот водоворот у берега, в месте, где вода двух морей сталкивается друг с другом. Мы там потеряли один баркас с моряками, которые погнались за местными рыбаками, те каким-то чудом это гиблое место проскочили, а мои вот не смогли. Потеря шести человек одним часом сказалась на духе команды. Да только не сбежишь отсюда, никак не сбежишь! Не так давно поручик Волкофф предложил тихонько удавить заключенного и валить отсюда, только чтобы доктор наш засвидетельствовал смерть от геморроидальных колик. И дело в шляпе — и через две недели мы пьем приличные виски в приличных кабаках! Придурок! У меня приказ: четкий и точный. Смотрителя маяка казнить только в случае, если его будут пытаться освободить. А так — охранять и бдить! Бдить и охранять! Если бы у него были бы какие-то ценные сбережения, можно было бы подумать, а так… рисковать карьерой ради того, чтобы заработать на этом пару серебряных рублей? Какая глупость!

Сегодня всё будет как всегда… В небольшом помещении в казарме, которое мы назвали офицерским клубом собрались ближе к полудню. И играли до самого опупения! Этот несносный русский опять притащил бутыль мутного пойла, но у короля много… хотя нет, уже почти на исходе. Ром! Наш судовой лекарь вытащил бутылку рома и сообщил, что запасы его истощаются и такими темпами хватит на дней десять, не более. Ну и дьявол с ними! Я лично этот самогьон пить не буду. Чертово пойло, от которого голова раскалывается! Придется отправлять первого помощника в Архангельск, например… Хотя, лучше буде в какую-то факторию в Норвегии! Надо пополнить припасы, особенно продовольствия и пойла. Правда, в Норвегии хороший ром — большая редкость, но там есть все-таки их фирменная водка, аквавит! Вот! Когда мы сюда шли я даже взял ящичек на борт и пожалел только о том, что взял всего лишь один ящик! Надо было брать пару-тройку, а лучше все шесть, которые были в том поселке в наличии. Так что бутыль русской отравы я отправил своим морпехам — им можно, если поделить на весь взвод, будет не так много. Волкофф чудно так петушиться! Рассказывает о своём имении под Курск, хочет его поставить на кон, потому что играть уже не на что. Джимми Годвин, мой первый помощник недрогнувшей рукою быстро оформляет закладную на имение. Кажется, мне, что даже разделив прибыль на троих — мы неплохо в этой миссии наживемся! Вот Волкофф прикладывает к документу личную печать. Дело в шляпе! Осталось сегодня лишить его этого достояния, а дальше… да хоть пускай стреляется! Мне начхать! Не успели! В самый разгар игры появился боцман Боб и сообщил, что наблюдатель заметил в море дым. Отправляю Джимми на «Викторию», чтобы он вышел и разообрался с нарушителем спокойствия этих вод. Не впервой это делаю. На этот раз решаю морпехов (они же абордажная команда) оставить на берегу, да и сам остаюсь с ними. Что-то на душе тревожно. Эти все дымы, он неспроста. Я не знаю, ищет кто-то нашего заключенного или нет, но лучше перебдить, чем болтаться в петле за неисполнение приказа. У нас вешают и за меньшее!

Всё, игры нет! Раздраженный, одеваюсь потеплее и выхожу на улицу. Тут что-то типа длинной ночи, поэтому темно, хотя время далеко еще не позднее. Впрочем, темнота весьма относительная — много звезд дают весьма устойчивый свет. «Виктория» разводит пары. Раньше выход в море — это постановка парусов, занимало достаточно много времени, а большие корабли еще буксирами вытаскивали из бухты, и только на рейде они распускали паруса, да… были времена. Теперь же надо прогреть машину, поднять давление в системе… Не скажу, что это занимает намного меньше времени. А и держать все время шхуну в готовности тоже не дело, угля у нас столько нет. А ближайшая угольная станция с приличным топливом — Шпицберген. Ну вот, пока еще медленно «Виктория» ползет к выходу из залива, но машина набирает мощность, вот-вот дело пойдет живее, а Джимми приказывает поставить паруса, хочет воспользоваться попутным ветром. Ну что же, Годвин неплохой моряк, думаю, после этой миссии ему дадут свой корабль, сначала небольшой, как моя «Вики». Но надо же с чего-то начинать! Не всем сразу ходить на линейных левиафанах!