Отвезти Лео в больницу было самой тяжелой частью дня. Я ненавидела, когда его госпитализировали и я оставалась дома одна, но на сей раз это было как никогда важно. Как ни странно, ему нравилась атмосфера в детском отделении. Там ему составляли компанию другие больные дети, которых он часто видел. Никто не пялился на него и не шептался о его сомнительных школьных достижениях. Он был в своем маленьком кругу и относился к этому скорее как к продолжительной ночевке, чем как к пребыванию в больнице.

Я быстро попрощалась, чтобы не расстраивать его излишней сентиментальностью, и направилась к дому Эдварда Слоана. Он стоял на высоком утесе с видом на океан. Это было прекрасное место. Я должна была отдать ему должное. Огромные ворота окружали его владения, поэтому мне не хотелось загонять свою машину внутрь. Я припарковалась на тихой улочке за стеной и достала портрет из машины. Когда я направилась к воротам, они с жужжанием распахнулись.

Я уставилась на установленную снаружи камеру видеонаблюдения, охватывающую всю улицу. Я знала, что мой визит запланирован, но было что-то жутковатое в мысли о том, что Эдвард ждал моего прихода и открыл ворота, прежде чем я успела нажать на чертов звонок.

Когда огромные ворота медленно распахнулись, я почувствовала зуд в затылке. Ощущение, что за мной наблюдают. Я повернулась и осмотрела улицу, снова нажимая кнопку блокировки на ключах от машины, внезапно охваченная паранойей. Не важно, сколько времени я прожила вдали от мафии, я не думала, что чувство тревоги когда-нибудь по-настоящему покинет меня. Возникло острое ощущение, что на меня смотрят призрачные глаза, и я повернулась обратно к камере, понимая, откуда источник. Эдвард наблюдал за мной, ожидая, когда я войду. Объяснимо, но жутко.

Я пересекла мощеную площадку перед огромным домом. Он был весь из стекла и дерева, настоящая архитектурная мечта. Вид за ним был еще лучше. Океан простирался вдаль, огромный и безразличный к мелким проблемам людей. Соленый воздух ударил в нос и успокоил меня.

Я направилась к огромным дверям в передней части дома. Они открылись прежде, чем я добралась до них.

— Добрый вечер. – Эдвард появился в дверном проеме, улыбаясь мне с надменной непринужденностью человека, который знает, что может купить в жизни все, что пожелает.

— Здравствуйте. Куда мне поставить картину?

Эдвард улыбнулся, хотя на его скулах заиграли желваки.

— Сюда.

Он отступил, пропуская меня в дом.

Внутри было так же красиво, как и снаружи. Эдвард повел меня по длинным арочным коридорам. Мы вышли на террасу, откуда открывался потрясающий вид. На столе была разложена еда: салат, холодное мясо, хлеб и вино. Я повернулась и уставилась на него.

— Я думала, я здесь по работе?

— Я никогда не мог разделить работу и удовольствие. – Эдвард улыбнулся, как будто в его словах было что-то очаровательное.

— Ну, а для меня это не проблема. Я не могу остаться на ужин.

Я схватила картину и отступила назад. Этот мудак продолжал наступать на мои границы, и я понятия не имела, как далеко он зайдет.

— Я настаиваю. Я собираюсь поесть перед просмотром картины, так что если ты не хочешь, то, пожалуйста, будь моим зрителем.

— Эдвард, – процедила я в раздражении.

— Софи. Перестань сопротивляться. Это всего лишь ужин. – Он оперся бедром о стол, скрестив руки на груди.

Он не отступал и обыграл все так, чтобы я выглядела мелочной сукой, если продолжу протестовать. У меня не было проблем с тем, чтобы быть мелочной сукой, но я была голодна и не собиралась сидеть и смотреть, как он ест, пока он не соизволит уделить мне внимание.

Он отодвинул мой стул, чтобы я села. Я наклонилась вперед, чтобы избежать его прикосновения, когда он толкнул сиденье вперед.

— Расслабься. Ты такая капризная. Типичная городская жительница. Я так и не узнал, где ты жила до переезда в Мэн.

Эдвард сел напротив меня и взял вино.

Я накрыла ладонью свой бокал.

— Мне не нужно, и я не думаю, что упоминала об этом.

Он ухмыльнулся.

— Я в курсе. Я спрашивал, где ты жила до того, как приехала сюда.

— Повсюду, в основном на Восточном побережье. Мы много переезжали.

— Ты и твой покойный муж?

Я кивнула, чувствуя, как ложь выжигает клеймо на моем лбу. Взгляд Эдварда упал на мое обручальное кольцо. Я купила его, как только смогла себе позволить, и надела в тот самый день, когда родился Лео. Возможно, я не смогу познакомить сына с его отцом, но я всегда хотела, чтобы он знал, что его родители когда-то любили друг друга.

— Чем он зарабатывал на жизнь?

— Всем понемногу. Он был мастером на все руки.

Уклончивые ответы – лучшее, что я могла придумать на данный момент.

— Но не мастером в чем-то одном? – Эдвард улыбнулся, словно подобный комментарий об ушедшем близком человеке был чем-то милым. — Как бы то ни было, прошло уже много времени, но ты продолжаешь носить кольцо.

— Я всегда буду носить его. Меня не интересуют свидания. Я уже говорила об этом раньше.

— Да, говорила. Но со временем все меняется.

— Не для меня.

Эдвард усмехнулся.

— У тебя действительно талант к этому, знаешь?

— К чему?

— Вызывать у меня желание доказать, что ты ошибаешься.

Вместо ответа я посмотрела на сад, раскинувшийся под нами. Утес находился на расстоянии доброй сотни футов от стены дома. Глядя на суровую красоту береговой линии, у меня возникло то же ощущение, что на меня смотрят, как тогда у входа в дом.

— У тебя установлены камеры видеонаблюдения по всему периметру участка?

Эдвард кивнул.

— И охрана?

Он наклонил голову.

— Ты собираешься вломиться в мой дом? Я не беспокоюсь об охране. Это Мэн.

— Верно.

Мы продолжили есть в напряженной тишине.

— Ты привыкла жить в хорошо охраняемом месте?

Я вынырнула из своих грез, услышав вопрос, и подождала, когда он продолжит.

Он размахивал вилкой, пока говорил. Все в нем кричало о наглом высокомерии. Я ненавидела это.

— Ты не похожа на женщину, привыкшую жить... так, как ты живешь сейчас.

— Ты называешь меня бедной?

Я постаралась придать своему тону легкость. Это получилось не совсем удачно.

— Богатство чувствует запах денег. У тебя они были. Раньше ты жила по-другому.

Я отвернулась от его назойливого взгляда и сосредоточилась на деревьях в конце участка.

Там шевельнулась какая-то тень.

Я моргнула. Это был мужчина, одетый в черное. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть его как следует.

Я нахмурилась и наклонилась вперед, заставив Эдварда повернуться и проследить за моим взглядом.

К тому времени как он это сделал, тень исчезла.

— Что там?

— Я могу поклясться, что видела мужчину, стоящего там, на краю сада.

— И что он делал?

— Наблюдал за нами.

Эдвард вернул свой взгляд ко мне и усмехнулся.

— Если ты думаешь, что сможешь сорвать ужин, придумав снайпера в деревьях, то это не сработает. Тебе следует перестать бороться со мной изо всех сил, Софи. Я уже говорил тебе, что я мужчина, который добивается того, чего хочет. Я хотел поужинать с тобой, и мы поужинаем. Если я захочу, чтобы трапеза была долгой, так и будет.

Мое раздражение на Эдварда росло весь вечер, и в этот момент терпение окончательно лопнуло.

Вежливо улыбаясь, я вытерла рот и отодвинула стул.

— В таком случае, боюсь, мне пора идти.

Эдвард нахмурился.

— Почему?

— Потому что я хочу. Оставь портрет себе, пусть кто-нибудь другой закончит его, мне все равно.

— Софи, подожди минутку.

Эдвард следовал за мной, пока я пробиралась обратно через дом, захватив по пути свою сумку. Я оставила завернутую картину на полу в прихожей.

— Нет, я ждала достаточно долго.

Я распахнула входную дверь как раз в тот момент, когда Эдвард протянул руку, чтобы остановить меня. Я схватила его за запястье и скрутила, прежде чем смогла остановить себя. Он застонал от боли, но не смог сдвинуться с места.