— В любом случае, я лучше пойду. Эти звонки должны быть короткими. Не забудь о своей части сделки, piccolina.

— Не забуду. Я знаю, за какую сделку я продала свою душу. Тебе не нужно напоминать мне об этом.

— Если он найдет тебя, немедленно свяжись со мной. Если он будет угрожать тебе... сразу же звони мне.

— Если он будет угрожать, то никто не спасет меня от него. Звонок тебе мне не поможет. Никто не сможет мне помочь.

Этот простой факт был абсолютно неоспорим. Мое признание осталось невысказанным. Думаю, он уже нашел меня.

Рен долго молчал, а затем вздохнул.

— Однажды все это закончится, и ты сможешь вернуться домой.

— Домой? Каса Нера никогда не был моим домом. Он был лишь моей клеткой.

А Николай Чернов был человеком, который освободил меня, и я отблагодарила его, предав его доверие.

Это был долг, который я никогда не смогу вернуть.

Мой самый большой грех.

Глава 11

София

— Когда вы будете планировать эту картину, я хочу, чтобы вы подумали о негативном пространстве, – сказала я своему классу в понедельник днем.

Поднялась рука.

— Да?

— Что такое негативное пространство?

Я подавила вздох разочарования. Секунду назад я дала им определение.

— Кто-нибудь может ответить на этот вопрос?

В классе ненадолго воцарилась тишина, которую нарушил глубокий голос. Кейден Уэст.

— Это пространство вокруг того, что вы рисуете. Темнота между предметами, – произнес он.

Я посмотрела на него. Он сидел с опущенным лицом и низко натянутым капюшоном, что я терпеть не могла, уставившись в свой блокнот. Парень был новеньким в Хэйд-Харбор, и я пока не знала, что о нем думать. Не прошло и двух дней, как он присоединился к хоккейной команде и уже был ее лучшим игроком. Он сразу же вошел в группу звезд хоккея, которые правили школой, прозванных Ледяными богами. Он был приемным ребенком, и тренер Уильямс забрал его к себе, несомненно, для того, чтобы использовать его навыки для победы на национальных соревнованиях.

— Это не обязательно должна быть темнота, – возразил голос.

Кейден наконец поднял голову и повернулся к той, кто посмел с ним не согласиться.

Лиллиан Уильямс. Дочь тренера. Она была одной из моих любимых учениц и не вписывалась в привычный образ девочек в Хэйд-Харбор, поскольку больше интересовалась микробиологией, чем социальными сетями. Однако ей нравилось искусство. Это была ее передышка от предметов, которыми она загружала себя, чтобы поступить в университет Хэйд-Харбор с высоким конкурсом.

С недавних пор они с Кейденом, по-видимому, стали приемными братом и сестрой и жили вместе. Воздух между ними звенел от напряжения. Кейден пристально смотрел на Лили. Мне было интересно, как Лили восприняла появление незнакомца в своем доме. Ей было семнадцать, почти восемнадцать, а в Кейдене не было ни капли невинности или покладистости. Он выглядел как ребенок, который прошел через ад и вышел невредимым. В нем была какая-то жесткость, от которой у меня в голове всплывали болезненные воспоминания.

Воспоминания о другой жизни. О трагичном мужчине, который мрачно улыбался в лицо опасности.

Рассеянно вращая кольцо на пальце, я наблюдала, как Лили и Кейден спорят без слов.

— Отлично, пусть так, но в темноте всё становится лучше. Все любят немного темноты, – пробормотал он наконец.

У меня возникло ощущение, что его слова предназначались Лили и только ей. Он не сводил с неё глаз.

Я до сих пор помнила, каково это, когда на тебя так смотрят.

Наверное, мне следовало прервать их пылкую игру в гляделки.

— Вы оба правы. Это может быть какой угодно фон. На самом деле это просто пространство, которое не должно быть в центре внимания, – сказала я и замолчала, когда над головой громко прозвенел звонок. Слава богу, три урока позади, осталось два. Я не спала нормально уже три ночи подряд, и мне нужен был отдых.

Ученики вскочили со своих мест, и воздух наполнился взрывом болтовни. Было время обеда, и я решила перекусить на свежем воздухе. Погода стояла прекрасная. Быстро приведя себя в порядок, я взяла свой сэндвич и отправилась на улицу. Школа Хэйд-Харбор располагалась в живописном месте с густым лесом на заднем дворе, и сейчас я направилась по небольшой тропинке, которая вела к деревьям. Детям не разрешалось заходить в лес в учебное время, хотя это не всех останавливало. В первые же минуты после звонка ученики заняли несколько столов для пикника и скамеек на опушке леса. Я зашла глубже и устроилась на своем любимом месте рядом с небольшим бурлящим ручьем.

Отложив сэндвич, я потянулась к телефону, чтобы хоть как-то отвлечься.

Мои мысли сразу же вернулись к теме, которая не давала мне покоя с момента разговора с братом.

Николай Чернов был на свободе.

Возможно, он уже нашел меня. Слова Рена были ужасающими. Николай методично убивал людей Де Санктис. Он сжег часть церкви дотла. Это было слишком, даже для него. Прошло семь лет. Семь тяжелых лет для меня, так что я даже представить себе не могла, какими они были для него, пока он сидел в заточении с другими преступниками, худшими на Восточное побережье. Похоже, теперь он стал еще опаснее.

Он всегда был опасен. Тебе просто давали поблажку.

После того, что я сделала, я была абсолютно уверена, что поблажек не будет. Я не хотела знать, что случилось с теми, кто попал под ненависть Николая. Не думаю, что среди них есть те, кто мог бы рассказать об этом. Уж точно не его отец. По моей коже прошел мороз, я задрожала от прохладного ветра. Солнце скрылось за тучами, и воздух в лесу стал совсем другим.

Затем я почувствовала это.

Неприятное ощущение, что за мной наблюдают.

Обернувшись, я уставилась на деревья вокруг меня. В лесу было еще достаточно светло, приглушенный солнечный свет падал золотыми бликами на темно-зеленые листья и хорошо утоптанные тропинки. Лес совсем не казался жутким, но я впервые осознала, как далеко нахожусь от здания школы.

Только тогда я поняла, что никто не услышит моих криков.

Мои плечи напряглись, когда я убрала телефон и откусила от сэндвича. Возможно, ничего особенного. Я и раньше была напряжена. Я привыкла жить в состоянии постоянной тревоги, а отсутствие Лео, вероятно, просто действовало мне на нервы. Я быстро поела, не желая убегать, на случай, если это было мое воображение или, что более вероятно, засранцы-ученики, которые решили, что будет забавно напугать учителя на природе. Хотя им и не разрешалось заходить в лес, я не сомневалась, что Ледяные боги делают только то, что им вздумается. Недавно я видела, как Кейден тащил сюда Лиллиан. Единственная причина, по которой я не вмешалась, – она заверила меня, что беспокоиться не о чем.

Я с упрямой решимостью доела свой ланч, едва ощутив его вкус, и встала. Уже на выходе из леса я услышала это. Щелчок ветки под чьей-то ногой. Я остановилась, и все волосы на моем затылке встали дыбом. У меня возникла внезапная, пугающая паранойя, что если я сейчас обернусь, то за моей спиной кто-то будет стоять. Я сделала шаг вперед. Под моими ногами тихо захрустели ветки.

Ужас и желание действовать затопили мой разум. В прошлом я была девушкой, готовой к драке, принцессой мафии с ножом, которая практиковала paranza corta и взяла с собой на выпускной бал стилет liccasapuni. А теперь? Теперь я была мамой и женщиной, которая на собственном опыте узнала, что ей не превзойти хищника.

Так что я побежала.

Я рванула вперед со всей возможной скоростью, устремляясь к выходу из леса. Он насмехался надо мной, такой недосягаемый, пока я неслась по тропе, мои мягкие балетки скользили по сосновым иголкам лесной подстилки. Я услышала что-то позади себя, шелест ткани, как будто кто-то гнался, а затем, что хуже всего, тихий смешок. Он был мрачным, полз по моим венам и нагонял на меня страх, вливая последние силы в конечности. Как и многие другие девушки, попавшие в беду до меня, я споткнулась, когда до просвета между деревьями оставалось рукой подать. Я тяжело упала, прикусив язык, когда приземлилась на вытянутые руки. Мой телефон полетел по земле и исчез под кустом.