Завязалась ссора, когда кто-то попытался убежать. Ренато шагнул к ним, взял в руки пистолет и направил его мужчине прямо между глаз.

— Не смотри, lastochka. Не пускай это зло внутрь себя. – Теплые руки легли мне на талию и развернули меня.

Прежде чем я успела осознать, что происходит, Николай прижал меня к своей груди и отвернул от вида того, как мой брат казнит тех, кому не мог доверять. Их кости присоединятся к остальным под землей Каса Нера.

— Только моему злу позволено быть внутри тебя, королева бала.

— Николай?

У меня сбилось дыхание. Все тревоги, которое я испытывала, разбились вокруг меня, как волны о скалы. Только он выстоял. Только он остался непокоренным бурей.

— Да?

— Ты не умер.

— Нет, пока нет, хотя я уверен, что тебе есть что сказать по поводу того, что тебя бросили в больнице. Не сдерживай себя.

Я откинулась назад и влепила ему пощечину как раз в тот момент, когда прозвучал первый выстрел, разорвавший ночь. Я дернулась, и он притянул меня обратно, поворачивая мою голову к себе и помещая ее между своим плечом и шеей. Укромное место, которое подходило только мне.

— Как Лео? – Его голос был усталым, но довольным. Только он мог быть довольным, когда мы стояли на поле боя.

— В безопасности. Он в безопасности, благодаря тебе.

Я отстранилась, когда во дворе воцарилась тишина. Похоже, что солдаты Де Санктис перестали сомневаться в решимости моего брата стать капо.

— Я ненавижу тебя, – яростно прошептала я Николаю.

Он только кивнул.

— Я знаю.

— Ты бросил меня.

Он кивнул.

— Я думала, ты умер!

Ублюдок хихикнул.

— Я знаю. Полагаю, теперь мы по-настоящему в расчете, королева бала.

— Ты болен.

Он ухмыльнулся. Я понятия не имела, как этот мужчина мог улыбаться после всего, что произошло, но каким-то образом его улыбка согрела меня.

— Да, но мне кажется, что я чуть менее болен, чем раньше. Оказывается, есть лекарство от моего безумия.

Он приложил крепкий палец к моей челюсти и откинул мою голову назад, чтобы я могла видеть его горящие глаза.

Его пристальный взгляд скользнул по моему лицу, впитывая меня.

— Это ты, София. Только ты способна спасти меня от тьмы внутри. Ты по-прежнему и всегда будешь солнцем на моем лице. После бесконечной зимы у меня есть ты... и это все, чего я когда-либо хотел.

Его слова потрясли меня до глубины души. Я не могла ответить ему. У меня не было слов, которые могли бы сравниться с его прекрасной честностью. Поэтому я сказала единственное, что пришло мне в голову. Единственное, что показалось мне правильным.

— Твой сын устал. У него была увлекательная ночь. Я тоже устала. Я хочу быть дома, со своей семьей.

Николай широко улыбнулся.

— Я мог бы слушать, как ты говоришь о нашей семье, весь день.

— Ты отвезешь нас? Отвези нас домой, Николай.

ЭПИЛОГ

София

После пересадки почки организму может потребоваться до года на восстановление. Возможно, потому, что почка так хорошо подошла, а может, все дело в решимости Лео поправиться настолько, чтобы кататься на коньках вместе с отцом, но он превзошел все ожидания. Его отец также быстро восстановился, как будто Николай Чернов когда-то позволил бы небольшой боли или инвазивной операции остановить его.

Я наблюдала за ними на льду. Пруд Миллера замерзал каждую зиму. В этом году, спустя целых двенадцать месяцев после смерти моего отца, Лео впервые встал на коньки, как он всегда мечтал.

— Вот, горячий шоколад с небольшим дополнением, – сказала Кьяра, плюхаясь рядом со мной. Она вздохнула и откинулась назад. Зимнее пальто плотно облегало её растущий животик.

— С дополнением, которое нам можно?

Она одарила меня своей фирменной озорной ухмылкой, а затем рассмеялась.

— Расслабься, там всего лишь немного мятного сиропа.

Я попробовала сладкий пенистый напиток. Он согрел меня так, как не смогли бы все перчатки и пуховики. Я сделала глоток побольше и устроилась на одном из стульев, которые Николай привез к пруду, просто чтобы я могла снять нагрузку с ног, наблюдая за первым уроком катания на коньках Лео. В этот раз быть беременной было определенно легче: рядом был заботливый, временами властный и абсолютно преданный муж, который носил меня на руках. Хотя в основном я наслаждалась этим, иногда это сводило меня с ума. Николай оставался Николаем, и он не делал ничего наполовину. Он вбил себе в голову, что мне опасно принимать душ одной, учитывая мой поздний срок. Поэтому настоял на том, чтобы присоединиться ко мне. Разумеется, в итоге это отвлекло нас обоих.

— Давай, tesoro! Ты сможешь! – крикнула Кьяра рядом со мной.

Я проследила за ее взглядом.

— Ты кричишь Лео? Не думаю, что он тебя слышит.

— Нет, Анджело. Этот мужчина хорош во многом, уж поверь, но катание на коньках не входит в список. Он упадет и ушибет себе яйца. Не могу дождаться, – хохотнула Кьяра.

— Какая ты добрая.

— Я планирую целовать их, чтобы ему стало лучше. Он предпочитает это доброте, поверь мне.

Улыбаясь, я посмотрела на пруд. Стоял морозный зимний день. Рождество было не за горами. Дела в школе шли хорошо, и я перешла на неполный рабочий день. Я рисовала больше, чем когда-либо. Николай хотел, чтобы я бросила учить похотливых подростков-хоккеистов и перешла на преподавание для взрослых, а еще лучше – рисовала в свое удовольствие и наполняла наш дом детьми. Для одинокого мальчика, который смотрел на звезды и мечтал о том, что однажды его полюбят, не существовало такого понятия, как слишком много детей.

Мы переехали в новый дом. Особняк Эдварда Слоана стал еще более сказочным теперь, когда принадлежал нам. Если бы у меня была хоть капля совести, возможно, я бы чувствовала себя нехорошо из-за того, что живу в доме мужчины, которого убил мой муж.

У меня ее не было.

Николай рассказал мне немного больше о том, каким человеком был Эдвард, все это время притворяясь местным золотым парнем. Он играл в нашем мире ровно столько, чтобы неприлично разбогатеть, но при этом считал себя выше него. Так не бывает. Как только ты становишься частью преступного мира, ты принимаешь его правила. В мире, в котором выросла я, выживает сильнейший. Эдвард не мог сравниться с настоящим хищником.

Честно говоря, через месяц я уже забыла, что он вообще там жил. Я не была полицией нравов. У меня не было полномочий вести себя как таковая. Мы с Николаем сделали то, что должны были, чтобы выжить, и будем продолжать делать это, чтобы сохранить нашу семью в безопасности. Между нами не было осуждения, только командная работа.

Николай легко пересек лед, катаясь с прирожденной грацией. Он помог Анджело выйти на каток. Я не смогла удержаться от смеха, глядя на то, как грузный телохранитель цепляется за опору.

— Дамы, над кем мы смеемся? – раздался веселый голос позади нас. Брэн взял ближайший свободный стул и опустился рядом со мной. Очаровательный ирландец часто заезжал в гости, несмотря на свои обязанности в Нью-Йорке.

— Анджело, ужасный снежный йети.

— Ага, ну конечно.

Брэн пришел со своим горячим шоколадом, и я даже отсюда чувствовала, что он добавил в него что-то еще, кроме мяты.

— Как физиотерапия?

Строго говоря, Брэн больше не нуждался в ней. Он хорошо оправился от травмы, но в больнице был терапевт, который ему нравился. Я не думала, что неизлечимый плейбой когда-нибудь сможет остепениться.

Боль глубоко в животе отвлекла мое внимание от льда, как раз в тот момент, когда мои глаза встретились с глазами Николая. Анджело теперь стоял рядом с Лео, и они двигались черепашьим темпом, рука об руку. Резкий толчок внутри меня заставил меня заерзать на стуле.

Спустя несколько секунд передо мной раздался звук режущегося льда, и Николай присел на корточки, оттолкнув мою руку, чтобы крепко прижать свою к раздутому животу.

— Она толкалась? Я пропустил всё?