– То есть... вернусь... по-настоящему... на Землю?

– Ты и сейчас здесь по-настоящему. Слушай, сейчас... часть твоей сути здесь, в нём, и большая часть в тебе. Вы связаны нитью сути. Эта нить позволяет тебе передавать жар из этого мира в мир Елении. Жар… ядрёнпоток – ну, почти одно и то же… Ох уж эти… сказания, как первоклашке объяснять теорию относительности… Короче, на Земле избыток жара, и вы, ярины, – такой клапан для сброса давления, пока понятно?

– Не-а… а ещё хочется тебя стукнуть.

– Ну, это как раз объяснимо… На Земле избыток жара, на Елении нехватка, вы передаёте жар в Елению, выполняя свою функцию, и вы здесь не умерли – кома, потеря сознания от десяти минут. Потом приходите в себя здесь и ничего не помните. Если убивают в Елении, то и здесь умираете. Но там вас берегут. Умираете... там – умираете здесь, умираете здесь – умираете там. Разрыв нити. Сейчас разрыва нити не будет, часть соединится в целое. Так или иначе.

– Чтобы остаться в мире... где я есть, мне нужно... убить себя в мире, где меня... почти нет... Выбор очевиден… да?

– Нет. Если по-простому… блин, а как иначе? Короче, убиваешь себя здесь и лишаешься возможности на перерождение, вся сила на это останется... нереализованной. Если после умрёшь там, то это навсегда, более того… яп больше передавать не сможешь.

– То есть… убиваю себя и становлюсь... обыкновенным местным?

– Нет… ярином, но передавать будешь тот самый жар, что в тебе есть, та его часть, что выделяется каждому на перерождение. Из-за этого и не переродишься.

– А как перерождаются еленианцы?

– Берут яп... жар у яринов, накапливают – и вперёд, на следующий этап. Еления – как экзамен для... духа, переход на следующую ступень... пусть будет эволюции.

– Так… значит, я убиваю себя, становлюсь... нет, трачу весь яп на окружающих меня, теряю способность к перерождению и исчезаю, так?

– Ну, в целом, да.

– Я как-то... э… ну, наверное, не склонен к самопожертвованию, особенно… без прибыли.

– Ну как тебе сказать?.. Ладно, пускай будет так, теперь я покажу тебе, что будет, если ты... не убьёшь себя.

Амади подошёл к кристаллу, чуть повернул его, и на стене появилась картина – небо. Мы движемся. Облака. Спускаемся. Каскад. Мою крепость осаждают воины в чёрных доспехах. Вид с высоты показывает… как черным-черно от врагов. Сер Ольд достаёт кристаллы ядрёнруды, запускает шар огня. Лучники стреляют, катапульты бьют. В общем-то, всё нормально, да, чёрная река врагов полна, но она разбивается о стены крепости. А потом... вспыхивают точки порталов внутри города, четыре… пять... и город чернеет.

Город пал, крепость пала... Нет… не пала. Это другое. Чёрные вырезали всех – воинов, мирных, женщин…

– …Если я буду там... этого не будет?

Картина замерла.

– Этого я не знаю.

– А кто умер, тот переродится?

– Еления – суровое испытание. Кто накопит жар – пойдёт дальше, кто не накопит – исчезнет навсегда. Но они, выбравшие этот путь, знают о нём и принимают риски на себя.

– Селена?

– Не знаю.

– А что ты знаешь?

– Твой путь предсказан, но не предопределён, ты не жертвенен, но любой твой выбор – это жертва одного решения в пользу другого. Ну и ещё... есть варианты: не умирать или накопить жар, забрать у других.

– Если бы я не пришёл сюда... я бы в старости здесь очутился?

– Да.

– Кто решил меня сюда привести? Ты не скажешь? Нет… Что ж, гипотетическое... перерождение и негипотетическая смерть…

– Вся наша жизнь – не жизнь. Выбор – иллюзия.

– Ты не помогаешь.

– А я не стремлюсь, более того, я бы хотел показать тебе, что выбор равнозначен... сейчас. Поскольку то, что ты потеряешь в случае, если выбор будет неверным, ты не узнаешь.

– Выбор может быть и неверным?

– Да, так всегда, свет – тьма, верно – неверно, правда – ложь.

– Как мне себя убить? Нас заметут.

– Ножиком по горлышку. Нет, не поймают, мы спокойно и уверенно... уйдём.

– Забавно убить себя в надежде, что моя жертвенность... зачтётся где-то там.

– Кем?

– Ну, есть же ведь…

– Как скажешь, ради галочки – тоже выбор. Я тебе помогу... чуть-чуть. Помнишь, ты вернулся в пирамиду из Красного листа и ничего не чувствовал?

– Да.

– Говорят, исчезнуть в небытии то же самое, только ещё круче.

– Ага, я понял, помощи от тебя…

Бам. Сознание дёрнулось. Как будто поезд врезался в другой поезд. Сознание вылетело из тела. Путь домой длиною в вечность за пару вдохов. Вдох и выдох.

Как там один серый проводник говорил? Один выбор жертвует другим... А если вообще не выбирать?.. Но ладно – это не наш выбор.

Обратный путь домой... Все эти серые торопы, мавзолей... Я оказался в себе, стоило мне убить себя. Выбор сделан. Выбор принят. Всё же надеюсь на галочку в личном деле.

И где-то на краю небытия: Амади...

– Будет галочка у Володимира... Ну, помнишь? Это тот, которого сегодня в госпитале зарезали... Туманная там история.

Есть древняя традиция – чтобы родиться, надо умереть.

Поднять руку на самого себя – та ещё экзистенциальная задача. И плевать, что если я десять лет чем и занимался, так это медленным самоубийством... И плевать, что жизнь – это самая страшная болезнь с генетической предрасположенностью и стопроцентной смертностью. Какой ещё фигнёй надо занять мозг, чтобы подойти и перерезать себе горло?

– А... ведь тут возникает вопрос: почему... я должен тебе верить?

– Не должен. Хм, дилемма... Моя персона может повлиять на равнозначность выбора, которого собственно и нет. Убьёшь себя – и останутся только великие возможности, потенциальная сила. Ничего не делаешь – и спокойно продолжаешь свой путь сквозь... да мне плевать.

– Плевать ему... А мне? Блин, сижу и жду, когда меня поуговаривают, прямо ребёнок.

Э! Где моя решительность, воля к победе?.. Гордость? Не человек, блин... лох.

– Алкоголик, один словом. Слушай, так это же всё упрощает. Убей себя и сдохни навсегда или ничего не делай, через... шестьдесят три секунды очнёшься, пару дней, ну пускай недель в больничке проваляешься и можешь продолжать пить!

– Шестьдесят секунд?

– Пятьдесят пять.

– Если всё это бред? И я лежу... в больнице... А я лежу в больнице – я это вижу собственными глазами.

– Конечно, бред. Как ты можешь себя видеть собственными глазами, когда лежишь в коме? Вот смотри, питательный раствор по системе тебе в вену пускают... Сорок пять.

– Я не смогу себя убить, если я лежу под капельницей, мне это лишь видится, и выбор в том, какие сны я буду видеть дальше.

– Ну, это логично. Выбора на самом деле и нет, это лишь иллюзия. Выбор заканчивается на этапе принятия решения. И то, что управляет тобой, уже это решение приняло. Тридцать.

– И что от меня такого зависит? На хрен тогда меня сюда привёл?

– Когда ты первый раз попал в Елению, что от тебя зависело? Ты даже думать об этом не стал, принял свой бред, как родной. Что от тебя зависело в битвах, в твоём сражении против воеводы? У тебя даже плана не было, только пойти и сдохнуть, но видишь, пока твои желания откладываются. В мавзолей на хрен попёрся? Не скажешь? Потому что не знаешь... Точнее, думаешь, что так было нужно, а вот кому нужно? Тот знает, зачем ты это сделал, и знает всю ту выгоду, что он получил. Зачем выбрал красный портал, зачем пошёл с первым караваном, зачем, зачем... Ты ответ на этот вопрос не дашь, ты лишь марионетка, не льсти себе, у тебя даже иллюзии выбора никогда не было, только долг и долги... Пять.

– Ты меня типа разозлить решил?

– Четыре.

– Выбор есть всегда!

– Три.

– Жить или не жить?

– Два.

– Быть или не быть?

– Один.

– Кто я, тварь разумная или право... налево?

Калейдоскоп дверей, дорог. Хрень какая-то. Так не умирают. Волчий клык вошёл точно в висок. Ни крови, ни... сожаления. Я сделал то, чего... от меня ждали... Предсказан.