Меня, грозного повелителя драконов и Каскада...

Не, пафос не появлялся, зато стая подняла предупредительный вой. Дожили, я просыпаюсь раньше, чтобы пафоса набраться...

Еда, вода... завтрак. Есть хорошо, пить хорошо, сидеть хорошо, жизнь вообще хорошая штука. Сегодня – так точно. Я сегодня слежу за дорогой, чтобы ямы боли не появлялись. Ну то есть как появятся, нужно бежать и кричать: «Ямы, ямы...» Ладно, не кричать, можно и не бежать. А так, лёгкой походкой прогуливаться по дорожке и ощущать движения светил, ну и ям, которые, что логично, оказывается, могут перемещаться. Ещё они могут быть разной силы, цвета боли. Но самое интересное – заряженные йо-йо меняют на детей... Я и сам сначала не сообразил, решил, что ослышался, потом подумал, что это шутка. Нет, так и есть, двенадцать йо-йо – девочка, одиннадцать йо-йо – мальчик. Курс так себе, так ведь ещё и сами йо-йо стоили йо-йо, один йо-йо – за пять йо-йо. Рассуждения об экономике Красного листа я уже слушал спокойно... Тут всё просто, просто ничего нормального.

Ладно, из посёлка... логова ведут четыре дороги. Два наставника и двое... нас, наставляемых, – я и местный мальчишка лет двенадцати, уже дважды укушенный. Мальчишки тут в десять лет в мужской дом перебираются, а девчонки в девичий – в пятнадцать. Так, ладно... они ещё и стоят двенадцать йо-йо.

Это я о чём?.. Хороший день сегодня был с утра. Я вообще... везунчик. Ну, можно так сказать. Всё в целом по инструкции: яму заметил, а мог и не заметить, она могла вообще не появиться, но я же везунчик. Вот только появилась она со стороны логова. А значит, бежать, кричать некуда. Собственно, и йо-йо у меня нет, как и умения им управлять, как и того... да ничего, кроме того... всё. Не знаю, что сказать. Я растерян.

С одной стороны, инструкция – к яме не лезть, поле не шатать, бежать за старшими. С другой стороны... да, да, всё с другой стороны. А с третьей стороны, я, как благородный человек, отошёл назад метров на десять, уселся ждать... А вот яме ждать не захотелось, и двигалась она на меня, я отсел, потом ещё три раза. Потом я понял, что такими темпами утопаю я в дали дальние, и не факт, что мне туда надо.

Решение-то простое – я стал держать границу. Кто же знал... что, даже держа границу, нужно двигаться? Я же как... восемь эпитетов Аделины, пусть легки будут её шаги. Я сел и просто держал, на самом деле держал, честно, но если не двигаешься ты, то двигают тебя. Граница обволокла меня целиком, держать, читать, петь... орать – всё можно, но стоит резко дёрнуться, то провалишься внутрь, со всеми известными мне последствиями.

Чтобы и дальше дышать и петь, нужно границу двигать, что мне, собственно, и сообщил появившийся наставник, который отправился меня искать. Что примечательно, сам наставник с ямой не справится, потому как она поле нарастила так, чтобы, значит, всего меня объять.

Короче, пока он туда-сюда бегает, мне нужно слегка телепаться, чтобы оставшееся свободным место над головой, через которое я дышу, свободным и оставалось, но если прорву, то прорвусь.

Выбирая между «задохнуться» и «прорваться», я двигался так быстро, как только мог медленно. Ага, именно так. Где-то на грани миллиметров мышцы напрягались и расслаблялись. Тело, оценив перспективы... отрубило все рычаги управления, и сознание могло только регистрировать сам факт своего существования. Как выяснилось, я не есть моё сознание, сознание вообще непонятно что, и не моё, и не чужое.

Сильно я там телепался... Явно меньше, чем мне, собственно, и рассказывали про совершённые мною ошибки, начиная с ошибки выбора места и способа родиться.

Причём Аделина, да будут легки её шаги, совершенно искренне считала и наверняка считает, что просто учит меня, как жить вообще и здесь в частности. Я настолько проникся стилем обучения Варди, что прямо проникся.

Сегодняшние выводы – лучше учиться, наблюдая, как учатся другие. Всё, точка.

Настолько сумбурного непонятного дня я в жизни не переживал. Вот насколько я бред несу, бывает, но то, что сегодня случилось... стоп. День? Четыре месяца бреда!

Следующий день и потом, и далее я таскал воду – бежишь по дорожке, не замочив ножки. Процесс отчуждения сознания сказался самым… нелучшим образом, я стал местным дурачком. Настолько дурачком, что я сам это видел и слышал. Говорю слова, и каждое слово хорошо, но вместе они не очень.

Стою, наблюдаю, как нож режет руки... Мой нож, в моей руке... мою руку.

Воду таскал на вытянутых руках без коромысла, а не как все, в телеге. Только доведя тело до состояния полной усталости, я мог улечься. Если хоть капля сил оставалась, оно могло само пойти куда-нибудь... упереться в стену – это самое безобидное.

Сознание – не я. «Сознание не я» не контролировало «не я тело». Если все эти восемь частей собрать, то это на фиг не нужно. Даже самые разумные мысли зацикливались и становились бревном.

– То я «не я», обнаружившее, что со мной не я, в порядке...

– Я бабочка, не, не хочу быть бабочкой... Гусеница, ползу и ем... О, здорово, а потом бабочка…

– Бабочку жрут акулы... Почему акулы? А бабочку не жрут акулы, да, это точно... и не поспоришь.

– С кем спорим?

– Я люблю летать, кто бы мог подумать?

– Светлячки не вкусные, вкусные – бабочки.

– Маленькие светлячки не вкусные, большие – вкусные, но быстрые.

– Я воняю, как последний рох.

– Кто такой рох?

– М-м... рох вкусный, но маленький.

– Не всё то маленькое, что блестит.

– Не всё то вкусное, что рох.

– Зелёные пальмы бытия, молчание лучше еды.

– Еда вкусная, но быстрая.

– Молчание маленькое.

– Где моё молчание?

– А где мой рох?

– Кстати, что такое молчание?

– Основание на высоту в прямоугольном треугольнике равно скорости.

– Скорость не зависит от пространства.

– Бабочка мелкая и вкусная.

– Рука быстрая, а боль медленная.

– Есть или не есть – дилемма с нулевым решением.

– Гусеница рождается гусеницей, а умирает бабочкой.

– Гусеницы медленные.

– Квадрат скорости – это два треугольника, равнобедренных... прямоугольных.

– Бедро вкуснее, чем икра.

– Зелёное не спелое, красное быстрое.

– Не всё, что быстрое, – быстрое.

– Не всё, что красное, можно догнать.

– Зачем догонять то, что не вкусное?

– Запахи красные.

– Бабочки красные, но медленные.

– Я люблю летать, я люблю красное.

– Красный рох не вкусный.

– Красного роха не существует.

– Зелёный! Рох.

– Если летать медленно, то падаешь.

– Если летать быстро, то не успеваешь…

– Ш... щ... зелёное.

– Запах зелёный, молчание красное.

– Я зелёный рох, я умею летать.

Др-ру-ур… Меня обливают водой. Мокро, склизко... я воняю...

Я лежу на дороге из красного камня. Восход. Где-то слышится предутренний вой стаи. Я лежу и воняю.

Сажусь. Фри – вожак стаи – сидит на беседе. Варди и Аделина сидят вокруг меня на беседах.

– Сиди... в ногах правды нет, – говорит Аделина, да будут легки её шаги. Протягивает мне беседу.

Мы молчим, пока солнце полностью не показалось из-за горизонта.

Все трое достали пиалы – и откуда только? Ага, и чайник. Разлили чаю, выпили.

– Не подготовив тело и сознание, Малёк, ты вступил в инициацию Переяра, дав полю боли себя окружить, и выжил. Ты заслужил... имя, бывший Малёк. Не подготовив мышцы и мысли, ты прошёл... вступил в инициацию Ульва, разорвав сознание и тело, и выжил. Ты получил право смотреть в глаза. Ты, не подготовив глаза и образы, разорвал связь тела и сознания и не соединил их... и выжил. Ты прошёл инициацию Люта и заслужил клык волка. Не подготовив кожу и пустоту, ты четыре месяца выживал в мерцающих лугах. Ты прошёл инициацию Матёра... и заслужил слово. Соединив своё тело и сознание с сознанием одного из прародителей жизни, ты прошёл инициацию Вожака и имеешь право на свою охоту и свою стаю. – Фри достал чайник и разлил всем чаю.