Его лицо стало багровым, а пальцы побледнели, впиваясь в горло.
В это время на него обратил внимание один из работников арены. Видимо, подумал, что ему плохо, и, схватив аптечку, ринулся к площадке.
Рузанов вперился в меня глазами, покрытыми красными прожилками, и кивнул. Шторм в ту же секунду лег на пол и завыл от боли. Я мельком взглянул на него, и сердце сжалось от сочувствия. Булдор был весь в крови, и, судя по тому, как он лежал и тяжело со свистом дышал, было понятно, что сломал себе несколько костей.
Лишь удостоверившись, что Шторм больше не под влиянием Рузанова, я отпустил молодого человека. Он тут же сполз на пол и глубоко задышал.
— Ты… ты за это ответишь, — прохрипел он. — Я это так не оставлю.
Тут к нему подбежал работник арены, хотел помочь подняться на ноги и засыпал вопросами о самочувствии, тот не стал отвечать, а, грубо оттолкнув его, подполз на карачках к краю площадки.
Я увидел, что Буря, до этого стоявший в углу и никак не реагировавший на то, что делает Шторм, яростно взревел и бросился на раненого монстра. Вот ведь гад этот Рузанов! Знает, паскуда, что теперь булдор не сможет дать серьезный отпор, и решил добить его. Ну ничего-ничего, мы тоже не пальцем деланы.
Я подпустил Бурю поближе и велел Булдору подпрыгнуть и опуститься на противника. Тот так и сделал, хотя я видел, что каждое движение дается с трудом.
Когда Шторм прижал противника к полу, я приказал:
«Вцепись когтями в его голову и потяни на себя».
Булдор вонзил свои острые когти в морду Бури. Один из когтей угодил в глаз и проколол его. Противник от боли взревел дурным голосом, а Шторм резко потянул на себя. Послышался хруст ломающихся костей. Наступила тишина.
Рузанов вскрикнул, когда понял, что его Буря мертв, затем поднял дрожащую руку и, указывая на меня пальцем, закричал:
— Как ты посмел убить моего бойца⁈ Державин — ты труп! Понял? Ты-труп!
Зрители неодобрительно загудели, поддерживая меня.
— Рузанов, ты идиот? Ты сам отказался останавливать бой! — прокричал Илья со своего места. — Вали отсюда!
Остальные поддержали его, а Миша добавил:
— Мы еще сейчас будем разбираться, почему Шторм так странно себя вел!
Видимо, они тоже поняли, что к этому причастен Рузанов. Тем же лучше, мне будет легче объясниться с полицией, когда столько свидетелей. Наверняка этот папенькин сынок побежит жаловаться на то, что я его чуть не убил. Кстати, у него нет никаких доказательств, что это делал я. А вот израненного бойца, который резко поменял свое поведение и бился об стену, видели все. Это, между прочим, почти две сотни зрителей.
Рузанов еще немного поругался со зрителями, которые были полностью на стороне Шторма, развернулся и, спустившись с площадки, выбежал из зала.
«Молодец! Отойди к решетке. Я сейчас за тобой приду»
Булдор отпустил голову противника и, прихрамывая, не спеша пошел к решетке.
— Дима, здравствуйте! — услышал я голос и, обернувшись, увидел Таисию. Она сидела на самом верхнем в ряду, в полутьме. Именно поэтому я ее не заметил.
Пока девушка спускалась со своего места, я сбежал с лестницы вниз и остановился у двери, ожидая ее. В это время из зала выходили зрители, и благодарили меня за сражение, которое заставило их поволноваться. Двое мужчин заверили, что полностью убеждены в том, что булдор бился об стену под влиянием Рузанова, который в это время спокойно, с улыбкой смотрел на это. Также они пойдут свидетелями, если начнутся разбирательства.
Я поблагодарил и обещал, что обязательно обращусь, если понадобится помощь. В это время ко мне подошла Таисия, а следом за ней Галя.
Мы вышли в фойе и опустились на сидения, стоящие вдоль стен.
— Я очень испугалась за Шторма, — призналась Таисия. — Почему он стал так странно себя вести?
— Не знаю, будем разбираться, — пожал я плечами.
Мне не хотелось вдаваться в подробности, тем более Рузанов уже наказан. В следующий раз он несколько раз подумает, прежде чем воспользуется запрещенными приемами. Однако следует признать, что он сильный менталист, если может так легко проникнуть в голову чужого бойца и перебить голос его хозяина.
В это время к нам подошли Миша и Илья. Я представил их друг другу.
— С Таисией я уже встречался, а вот с вами, милая Галя, вижусь впервые, — Илья тут же расплылся в улыбке и опустился рядом с ней.
Миша же был мрачнее тучи.
— Дима, надо ехать за Сорокиным. Похоже, булдору совсем плохо. Он лежит и воет.
— Ты прав. Давайте так: я отвезу Шторма домой, а вы с Ильей привезите к нам целителя, — распорядился я и повернулся к девушке. — Тая, когда мы еще с вами встретимся?
— Завтра у меня первый выходной за месяц. Давайте в парке погуляем? Сейчас там очень красиво, — предложила она и поправила выбившуюся из-под шляпки прядь волос.
— Хорошо. Во сколько заехать за вами?
— Не надо заезжать. Встретимся уже там в одиннадцать.
— Договорились, — я поцеловал ее руку и поспешил к выходу.
Шторм лежал у решетки и глухо выл. Кровь из ран уже не текла, но я не знал, что творится внутри его тела, поэтому попросил работников помочь поднять его в клетку погрузчиком, с помощью которого они обычно вывозили трупы монстров с арены.
Булдор поворчал, когда под него подсунули железную платформу, но дал себя переложить в клетку и, удобно устроившись в ней, с облегчением выдохнул. Досталось ему сегодня.
Чтобы помочь ему восстановиться, я забрался в клетку, опустился рядом и отправил теплую волну энергии в пульсар. Уже через пару минут будлор задышал спокойно и размеренно.
«Спи. Скоро будет легче».
Он послушно закрыл глаза и расслабился. Я еще пару минут посидел возле него, затем запер клетку и забрался в машину, в которой уже сидел Митя.
Когда проезжал мимо парковки, заметил, что машины Ильи уже нет. Значит, они поехали за целителем. Надеюсь, он не откажется осмотреть Шторма, ведь на часах уже было полдесятого.
Добравшись до дома, заехал во двор и, подкатив прицеп впритык к воротам амбара, разбудил задремавшего булдора. Тот нехотя встал и осторожно спустился из клетки, а не спрыгнул, как обычно. Пока монстр шел, я заметил, кто он старается не наступать на переднюю левую лапу и глухо рычит при каждом шаге. Наверняка есть перелом.
— Дмитрий Иванович, дать Шторму покушать? — спросил Митя, с состраданием глядя на монстра, пытающегося разместиться поудобнее на куче соломы.
— Нет, не надо. Пусть сначала целитель посмотрит.
— А воды?
— Воду дай. Но только одно ведро.
Пока Митя бегал к колодцу за водой, возле ворот остановилась машина. Целитель Селиверст Сорокин зашел во двор и сразу направился к амбару с чемоданчиком в руках. Следом за ним спешили Илья и Миша.
— Здравствуйте, Селиверст Алипеевич. Извините, что потревожили так поздно, — я протянул руку.
Целитель легонько пожал ее своей сухой худощавой рукой.
— Не беспокойтесь. Есть случаи, которые не требуют отлагательств. Судя по рассказам ваших друзей, здесь именно такой случай. Показывайте монстра.
— Прошу, — я распахнул дверь амбара и пропустил его перед собой.
При виде мужчины, булдор глухо зарычал.
«Все хорошо. Это друг».
Я опустился возле головы Шторма и положил руку на его пульсар. Неизвестно, как он отреагирует, если целитель ненароком причинит ему боль.
— Так-так, что-то у вас здесь темновато. Можете обеспечить побольше света? — попросил целитель.
— Конечно. Митя, неси керосиновую лампу! — прокричал я.
В это время парень как раз подходил к амбару с ведром воды.
— Обождите, сейчас принесу, — кивнул он и побежал в своих тяжелых сапогах в сторону дома.
В это время целитель смочил большой кусок ваты в ведре с водой и промыл раны на голове монстра.
— Швы не понадобятся. Раны сами затянутся, — он аккуратно прощупал череп и продолжил. — Перелома нет, иначе все бы хрустело. Возможно есть трещины, но они сами заживут, их не надо тревожить. Вообще, у монстров поразительно быстрая регенерация. Даже у детей такой нет.
