— Ясно… Приятного аппетита.

— Угу, — кивнула она, вытерла испарину со лба и шмыгнула мясистым носом.

По пути домой я заглянул во дворец и выяснил, что Гена Ложкин уже знает, что я хочу выставить против его бойца Шторма, и согласился.

— Есть две открытые даты: завтра в час дня или в пятницу в девять утра? — предложила девушка-администратор, которую звали Анна.

— Завтра в час дня? Обычно в воскресенье очень трудно успеть занять время. Что-то случилось? — напрягся я.

— Стоял Айдар со своим Бием. Поэтому пока свободно. Записать вас?

Я не успел ответить, так как сзади послышался громкий знакомый голос:

— Конечно, Анюта, записывай!

Обернувшись, я увидел Вениамина Трошева, которого все называли «дядя Веня». Это был взрослый мужчина лет пятидесяти, с крепкой накаченной мускулатурой. Ему принадлежал этот дворец, и он устанавливал цены на бои и принимал ставки.

— Дима, здорова! — он протянул руку.

— Здорова, дядя Веня.

Рукопожатие, как обычно, было очень крепким.

— Слышал про твоего Бурелома. Сочувствую. Пришел за других поболеть?

— Нет, хочу выставить своего бойца.

— Что⁈ У тебя новый боец? — воскликнул дядя Веня. — Поздравляю! Обязательно приду посмотреть. Когда бой?

— Завтра в час дня, — я повернулся к Анне и кивнул.

Она все поняла и сделала запись в своем журнале.

— Против кого выступаешь?

— Против Волкодава у Гены Ложкина, — я показал карточку, на которой был изображен монстр с вытянутой мордой и заостренными ушами.

— А-а-а, знаю-знаю. Хороший боец. Правда, Гена его совсем не жалеет. Чуть ли не через день сражается.

— Волкодав справится. Я видел несколько его боев. Иногда ему хватало лишь одного удара, чтобы нокаутировать противника. Гена ему лапы укрепил и сам сделал приспособление, похожее на кастеты с железными штырями.

Дядя Веня недоуменно посмотрел на меня и уточнил:

— И после этого ты не боишься выставить против него нового бойца?

— Нет, — пожал я плечами. — В том-то и дело, что я знаю Волкодава, поэтому никаких сюрпризов не будет.

— Ну ладно, посмотрим… А что у тебя за боец?

— Булдор по прозвищу Шторм.

— О! Булдор? Отлично! Сильный боец. У меня у самого когда-то был булдор. Одно плохо: на шее кожа тонкая. На твоем месте я бы укрепил защитой, — предупредил он.

— Хорошо. Спасибо за подсказку.

Мы попрощались, и я вышел на улицу. По пути домой заехал к Мише и Илье и предупредил о предстоящем сражении. Наверняка они будут возмущаться, если первый настоящий бой булдора пройдет без их участия. Сами же они даже связываться не хотели с монстрами, и их устраивала роль зрителя.

Весь вечер я тренировал Шторма. Он уже знал наизусть все мои приказы, поэтому услышав только начало слова уже делал то, что я приказывал. От деревянных кукол, которые я заказывал у плотника, остались только щепки. Мешки с песком были разорваны, а камни и песок раскиданы.

Я снова вывел его на пастбище, и монстр показал результат лучше, чем было до этого. Митя весь вечер не отходил от нас, а перед тем, как запереть Шторма в клетке, даже осмелился погладить его по морде и дал понюхать ладонь.

Между тем я также заметил изменения в поведении булдора. Он больше не замирал испуганно при виде меня, а шел навстречу и тыкал мордой о мои ноги и терся носом о руку.

— Поеду с вами. Посмотрю на бой, — сказал дед, когда мы сели ужинать.

— Хорошо, но только не надо давать мне советы. А то я тебя знаю, — проговорил я и исподлобья посмотрел на него.

— Я не виноват, что ты принимаешь неверные решения, — пожал он плечами и спрятался за газету.

Все дело в том, что, как только начинался бой, дед складывал руки в виде рупора и орал на весь зал: «Дима, пусть ударит левой лапой под челюсть» или «Ты что делаешь⁈ Пусть разворачивается и бьет задними ногами» или «Что ж ты, ирод, бойца губишь⁈» и тому подобное. Зрители косились на старика и частенько отодвигались от него подальше.

Перед сном я тщательно обдумал предстоящий бой. У Волкодава одна из задних лап уже была заменена протезом, но от этого он не стал слабее. Наоборот, протез был покрыт длинными иглами, что делало его гораздо опаснее, чем просто лапа с когтями.

Также я знал слабые места Волкодава, на которые и намеревался делать упор. Благо мой новый боец был гораздо быстрее и проворнее, хоть и без опыта.

За раздумьями я не заметил, как заснул. Только проспал я недолго. После полуночи раздался пронзительный вой. Я резко сел в кровати и спросонок не мог понять, откуда слышится этот звук.

Внизу, на первом этаже, послышались крики и топот. Я накинул халат, засунул ноги в стоптанные домашние тапочки и вышел в коридор.

— Дмитрий Иванович! Дмитрий Иванович! — услышал я отчаянный крик Мити и ринулся к лестнице.

Парень стоял внизу и, глядя на меня ошалелыми глазами, прокричал:

— Это Шторм! Шторм!

Не разбирая дороги, я выбежал на улицу и помчался к амбару. Булдор продолжал вопить так надрывно и отчаянно, будто умирал. Я рванул на себя дверь амбара и забежал внутрь. Увидев меня, монстр замолчал и подошел к двери клетки.

— Ты чего?

Запыхавшийся, с бешено стучащим сердцем, я зашел в клетку и погладил монстра. На первый взгляд ничего не случилось: ни ран, ни крови. В это время прибежал Митя с керосиновым фонарем.

— Ну, что там? — еле слышно спросил он и с жалостью посмотрел на булдора.

— Не знаю. Вроде цел. Дай-ка фонарь поближе, — махнул я рукой.

Парень осторожно зашел в клетку и осветил монстра. Я еще раз внимательно осмотрел бойца и с облегчением выдохнул.

— Что такое? — спросил встревоженный Митя.

Я поставил фонарь на пол и указал на заднюю лапу, на которой не было когтей. Именно из-за этого дефекта мне и удалось купить его почти в три раза дешевле, чем он стоил.

— Проклюнулись, — ответил я.

Сквозь кожу на лапе пробились кончики когтей. Видимо, из-за того, что кожа толстая, когти причиняли монстру боль. К тому же они были покрыты запекшейся кровью.

— Фух-х-х, ну и напугал ты нас, — Митя похлопал монстра по спине и, забрав фонарь, направился к выходу.

Я подошел к Шторму и положил ладонь на его пульсар. Монстр уже знал, что это может означать, поэтому невольно сжался. Однако на этот раз я не хотел причинить ему боль, а наоборот, напитать энергией.

Теплый поток пронесся по моей руке и перешел булдору. Тот шумно выдохнул и потерся мордой о мои ноги.

«Спи»

Я вышел на улицу и двинулся к дому. На небе светил молодой месяц.

На следующее утро после завтрака я зацепил прицеп с клеткой и раздраженно выдохнул. Вот об этом я не подумал. Клетка на прицепе даже Бурелому была мала, а Шторму тем более.

Пришлось идти к генералу Ворошилову и просить у него. Шторм настороженно замер у клетки, в которой перевозили Шолоха, и принюхался.

— Он только недавно с ним дрался, поэтому чует дух врага, — сказал дед.

— Выбора нет. Я совсем забыл поменять клетку на прицепе.

«Залезай и ложись», — велел я.

Монстр шумно выдохнул и нехотя поднялся в клетку. Я понимал его нежелание, но пропустить бой не мог.

Дед с Митей забрались на заднее сиденье, и мы поехали. Сам прицеп Ворошилова был тяжелый, а с булдором стал еще тяжелее, поэтому мой старенький автомобиль скрипел и чихал, грозясь замолкнуть навсегда. Однако мы благополучно добрались до дворца, и я поспешил к администратору отметиться. Гена Ложкин тоже был в фойе и обрадовался, увидев меня.

— Здорова! Я сразу согласился, как увидел, что ты предлагаешь мне бой. А то сейчас столько новых монстров.

— Привет. Так, у меня тоже новый монстр, — ответил я.

— Да? — он вытащил мою карточку из кармана и еще раз внимательно прочитал описание и посмотрел фотографию. — Так на твоего Бурелома похож.

— Похож, но больше и мощнее. Поэтому не надейся на легкую победу, — усмехнулся я.

— Даже не думал об этом. Просто знаю, что ты честно сражаешься и никакую подлость не устроишь.