- Не знаю, - звонко рыгнув, ответил Страйкер. – Кэрриган, наш подполковник, вроде, связывался с комдивом, тот обещал подумать. Короче, хрен знает.

- Я бы не надеялся, - сказал вдруг Арафат.

Арафат получил свое прозвище благодаря знаменитому арабскому платку с узнаваемым узором – арафатке – который он всегда носил на шее. На самом деле его звали Зевс Никос. Он был взводным снайпером, и отличался особым цинизмом и жестокостью. В свободное время он любил развлекаться со своими ножами: просто метать их в разные мишени, или резать мелкую живность – пауков, змей или крыс. Такое поведение, разумеется, встречало осуждение со стороны остальных солдат, и Арафату уже давно преподали бы хороший урок, если бы не одно «но». Найти боевого товарища лучше, чем он было невозможно. Он много раз спасал жизни своих сослуживцев. Иногда казалось, что жизнь друга для него важнее, чем его собственная. Порой он сам подставлялся под удар, чтобы выручить своих. И смерть всегда обходила его, будто заговоренного. Сам же он утверждал, что его она оставила на десерт, и он умрет последним из взвода.

- Если наши не смогут взять город, от этой высоты будет мало толку, продолжал Арафат. – Поэтому отзывать оттуда хотя бы одну роту, значит уменьшать шансы на успех. Лучшее, на что я бы рассчитывал – это пара отдельных взводов.

- Высота важна, как путь сообщения между Востоком и Западом, - не согласился Страйкер. – Кто контролирует эту проклятую высоту, тот контролирует дорогу. Сейчас это кратчайший путь между двумя армиями. К тому же, отсюда треонцы могут развить наступление вглубь, и, как клином, разделить наши войска.

- Если город не будет взят, то никакого клина на хрен не получится. Наши отступят назад, и линия фронта пройдет прямо через это самое место, - Арафат мыском ботинка нарисовал жирную точку на пыльном полу.

- Разуй глаза! - Упирался Страйкер. – Если город возьмут, а мы потеряем высоту, то в тылу у наших останется ничем не прикрытый, здоровенный коридор, через который может пройти армия мальцев. Если это случится, то город будет зажат в тисках.

Нейтор, обойдя сзади, вдруг склонился над сидящим Михеем, и шепнул:

- Совет на будущее: когда эти двое рядом, не стоит поднимать такие темы.

Михей хмыкнул.

- А мне интересно.

Ближе к вечеру подкрепление все же прибыло – одна неполная рота. Вместе с этим поступили свежие новости: войска вошли в город, но бои еще продолжались. Вести с Запада были неутешительными: армия генерала Раддиса отступила на двенадцать километров. Таким образом, линия фронта переместилась на Юг от высоты почти на десять километров. Но разведка докладывала, что отбивать высоту враг, похоже, пока не намерен - должно быть, хотят закрепить успех на своем участке.

Подготовка укреплений была завершена, атаки врага пока не ожидалось, поэтому бойцы позволили себе немного расслабиться. У одного из прибывших с подкреплением нашлась гитара. Парень оказался веселым, к тому же обладал хорошим голосом и слухом, поэтому вокруг него быстро образовалась толпа слушателей.

Не хотел бы я быть на месте твоем,

С товарищем вы остались вдвоем.

Друг твой ранен, и лежит весь в крови,

Ты шепчешь ему: «Серега, живи».

Догорает день, и ночь настает,

И на помощь вам никто не придет.

О-о-о

Целый взвод погиб, друг твой раненный лежит,

И на помощь вам м-м-м никто не спешит!

О-о-о

Целый взвод погиб, друг твой раненный лежит,

И на помощь вам м-м-м никто не спешит!

Парнишка пел свою грустную песню, а Михей сидел и думал, стоило ли возвращаться на Треон. Он искал какие-то ответы, но вместо них получил лишь новые вопросы. Эти знания, которые вдруг стали просыпаться в нем, откуда они? Кто вложил их в его голову, и главное зачем? Как искать ответы, сидя на этой богом забытой высоте? Здесь только смерть, кровь и грязь. И палящее солнце. Всего этого ему хватило в Алжире. Он был сыт этим по горло, и думал, что никогда больше не вернется на войну. «Какого дьявола ты здесь делаешь?» - эта фраза голосом Страйкера прозвучала в голове.

Пару часов назад он получил письмо от Мирославы. Он представил, что лежит с ней в мягкой постели, и ему захотелось выть от тоски. За все время он так ни разу и не написал ей, и она волновалась. Ей пришлось звонить в управление Солярис, чтобы узнать, жив ли он. Она написала целую страницу, говорила, что скучает, что любит, что переживает. Говорила, что звонили его родители, что они тоже не получали от него писем. Говорила, что по всему миру проходят демонстрации против войны, что Интергалактик открыл новую производственную площадку, и скоро снабжение армии Соляриса должно значительно улучшиться.

Михей ответил коротко. Написал, что жив и здоров, что очень любит и скучает, просил не сильно волноваться за него, обещал, что с ним все будет хорошо. Примерно то же самое он написал родителям, и в крайне подавленном настроении лег спать.

Утром он снова проснулся бодрым и энергичным. От вечерней хандры и усталости не осталось и следа. За ночь генерал Раддис несколько улучшил свое положение, отвоевав часть потерянной территории. В городе на Востоке существенных изменений не было. Из всего этого можно было сделать вывод, что на высоту в ближайшее время никто не позарится. День обещал быть спокойным.

Так и вышло. До следующего утра все было тихо. Накануне вечером, генерал Раддис, отодвинул линию фронта еще на несколько километров. Утром сотня отступающих треонцев повернула к высоте. Неизвестно сбились ли они с пути, или решили, что им хватит сил отбить ее, и там закрепиться, но вышли они в неудачном месте, оказавшись между холмом и второй линией обороны. Поняв, что оказались в ловушке, райлы предприняли отчаянную попытку штурма. Казалось, что шансов у них нет никаких. Но эта сотня была не из простых. Это были хальды – благородные с личной гвардией. У них были лучшие доспехи, лучшее оружие, и были они не крестьянами или ремесленниками, а профессиональными войнами.

На второй линии все решили, что враг идет на них, и приготовились встретить его огнем. Артиллерия нацелилась на заранее пристрелянные точки. Но треонцы двигались в сторону холма. И двигались быстро. Гаубицы успели сделать лишь несколько десятков выстрелов, не рискуя попасть по своим, там, на высоте. С холма их поддержали огнем минометов и танковых орудий. Численность треонцев сократилась на треть.

Михей сразу понял, с кем имеет дело. Подобно Хоросу и Гриди, они двигались стремительно и непредсказуемо, делая свои невероятные десятиметровые прыжки. В учебке рассказывали, что, несмотря на свои габариты, весят треонцы относительно немного. То есть они значительно легче, чем кажутся. Все дело в том, что у них достаточно низкая плотность тела. Самая тяжелая и плотная часть – это их экзо скелет. Он защищает внутренности, и хорошо удерживает влагу. Запас жидкости у арахноидов гораздо ниже, чем у человека. При этом сила их мышц в разы больше человеческой. Поэтому даже при высокой гравитации и закованные в тяжеленую броню, они могут совершать свои сумасшедшие прыжки.

Михей едва успевал прицелиться, как враг тут же срывался с места. Пули летели в «молоко». Тем не менее, райлы останавливались и падали. Кому-то хватало мастерства попадать в них.

- Как вы это делаете? – Крикнул он, лежащему рядом Арафату.

- Что в учебке этому не учат? – Тот покосился на него. – Дождись, пока он прыгнет, и целься не в него самого, а в то место, где он окажется через секунду.

- И переведи переключатель в режим «Экстра», - добавил он.

Скорострельность винтовок с электромагнитными ускорителями была искусственно занижена. В противном случае, в автоматическом режиме, одно нажатие на спусковой крючок опустошало бы весь магазин. В режиме «Экстра» стрельба велась очередями по пять патронов с максимальной скорострельностью. На деле все пять пуль, с вероятность девяносто пять процентов, попадали в одну точку, что значительно увеличивало пробивную способность.