Дики изумилась:

— Вот, милорды, вы и спрашиваете! Это когда было и почему меня должно интересовать? Ничего об этом не знаю. Но вообще-то, «Померанец» — заведение легендарное, туда, наверное, только умных служителей должны брать. А Зеро немного наоборот. Уж не говоря о том, что больной. Нет, так-то, на вид, он почти идеальный — хоть богов с него рисуй. Но разве гладкая шкура — главное в мужчине?

— Вот тоже очень верно, — закивал Мзда. — Мы-то чисто из любопытства спрашивали. Этот Зеро с виду на образцового раба похож. Но унылый, это да. Лично я рабов никогда не имел, вот и думаю — лучше их брать или что иное? Но с золотом тоже непонятно. Вдруг оно там неправильное? В Краснохолмье одно время золото бодяжили, сияло как солнце, а на поверку — свинец хитро крашенный.

— У нас научная команда есть, если золото обнаружится, живо проверят, — успокоила Дики. — Это пара пустяков, если химию знать.

— А ты сама-то золото видела? — уточнил Капля.

— Даже в руки дали подержать. Так ничего, красивое, но насчет «сияет как солнце» — откровенно преувеличивают.

— Главное, чтоб дорогое было, — решил кок. — У меня в Глоре семья, сын почти взрослый, а дочура еще край стола не переросла. Хочу, чтоб выучилась как благородная. Может, даже в Университет пошлю, все ж мы с Профессором хорошо знакомы, примут, наверное.

— Дело хорошее, — согласилась Дики, вытирая очередную миску. — Но я бы на золото не уповала. Взять хорошее оружие, драгоценности с камешками и редкие книги — оно будет понадежнее.

— Дневального-посыльного — на мостик! — заорали на палубе.

Сбросив передник и оправляя рубашку, Дики метнулась к командованию. На палубе «Молнии» стало чуть тенистее — над кораблем нависала тень дирижабля. Дневальная боялась поверить своей удаче.

— Отвезете пакет на «Лапу Ворона», — сухо распорядился капитан Дам-Пир. — На обратном пути пройдете над «Козой», испросите совета у их кухонного мага по поводу нашего проклятья завтраков.

— На «Козе» особо вдумчиво побеседуй, и не стесняйся конспектировать! — указала профессор Лоуд. — А то наши желудки и утра становятся все печальнее, что подрывает научную работоспособность. И свежих лепешек летунам прихвати.

— Сделаем, Профессор, — заверила Дики и взглянула на маму.

— Страховка, — коротко напомнила Мама.

Взбиралась по вантам Дики резво, но без спешки. Осознание, что за тобой следят многие взгляды, слегка мешало, подвешенный через плечо транспортный мешок с хлебом тоже чуть отвлекал. Но посыльная-дневальная была уверена в своих силах.

На наблюдательной площадке грот-мачты, превращенной из тесного «вороньего гнезда» в удобную погрузочно-разгрузочную площадку, ждал моряк-наблюдатель с уже подхваченным с дирижабля страховочным линем. Гондола «Фьекла» нависала над самой мачтой — казалось, рукой можно дотянуться. Но это была обманчиво-опасная иллюзия. Кстати, вниз тоже лучше было не смотреть.

— И плеваться на спор не нужно, — ухмыльнулся широколицый наблюдатель, ловко застегивая карабин на бес-обвязке[7] посыльной.

— Вот еще! — Дики проверила карабин и полезла выше. Насчет снайперских плевков грешили на Суммби — тот вроде бы поспорил, что в кормовой фонарь попадет. Гардемарин категорически отпирался, но такая проверка меткости в его характере.

Дики сосредоточилась на движениях, здесь — наверху — мачта описывала такие «амплитуды», что в животе пустело и там тоже начинал гудеть ветер. А ведь только что пообедала, да спасут нас боги.

Самый тонкий момент — переступить на веревочный трап. Страховочный линь удержит, он проверенный, но позориться на глазах зрителей, да и перед собой… Ух!

На трапе раскачивало ничуть не меньше, но Дики приказала рукам-ногам-силе-воли окрепнуть и не дрожать. Люк гондолы ждал распахнутым, через мгновение посыльную без церемоний ухватили за шиворот и поставили на ноги.

— Благодарю, сэр! Привыкнуть к этому трудновато, — призналась Дики.

Пилот Укс кивнул и отошел к штурвалу.

— С прибытием! — поздравил воздухоплавательный кочегар. — А шо там с пайком?

Кочегар по имени И-Пятий с подозрением принюхивался к лепешкам и ворчал, что «по остатку снабжают». Такой уж был характером этот И-Пятий — любил на жизнь поворчать, список несправедливостей бытия лишний раз скрупулезно шлифануть и с горкой дополнить. Остальные воздухоплаватели относились к этому звуковому сопровождению снисходительно — привыкли как к радио в Старом Мире: бубнит, слегка развлекает и всегда выключить можно. Дисциплина на борту «Фьекла» была железной — с Уксом не забалуешь. Собственно, экипаж был немногочислен: главный пилот, бухтливый кочегар и «штатный научный штурман-наблюдатель» (но Лоуд по причинам большой академической загруженности усиливала экипаж лишь в самых рискованных и ответственных полетах).

Дики высунула голову над бортом гондолы, помахала рукой, демонстрируя, что посыльная прибыла в полном порядке — вдруг кто-то сомневался. Сверху «Молния» выглядела все равно очень странно. Вот третий раз уж на дирижабле приходится над морем и кораблями летать, а завораживает как впервые.

Винты «Фьекла» заработали активнее, дирижабль двинулся вперед. Дики старательно сматывала линь страховки — дело донельзя ответственное.

— На «Лапу»? — мрачно уточнил стоящий у штурвала пилот.

— Так точно! На обратном пути на «Козу» нужно высадиться.

— О, «Коза!» — обрадовался кочегар. — То дело!

Укс глянул на него с неодобрением.

Дирижабль легко скользил над морем, подниматься высоко не было смысла. Блестела «темно-голубая-синего-кобальта», с малахитовыми пятнами «виридоново-зеленой», поверхность моря. Странное ощущение — казалось, только сама гондола, пахучий котел и винты парят над волнами. Немаленькая, пестрящая заплатами, оболочка дирижабля словно растворялась в воздухе — понятно, хитроумная краска-покрытие, «изобретенная» Профессором в неизвестных временах (да чего там, наверняка в будущих временах покрытие конфисковано) давало столь удивительный эффект, но и сам по себе воздухоплавательный полет — нечто необъяснимое. С самолетом не сравнить.

Дики-из-Медвежьей была путешественницей бывалой, изрядно повидавшей, но все равно такой полет очаровывал. Так бы лететь и лететь. Но Дики точно знала, что авиация — не ее путь. К тому же мучили актуальные вопросы.

— Как брат с невестой? — все так же мрачно спросил Укс.

Воздухоплаватель весьма благоволил к Ричу — что-то там они насчет ремонта и усовершенствования гондолы регулярно обсуждали. Братец такими техническими вещами весьма интересовался, умел неглупое сказать.

— Брат в полном порядке, отстоял ночную, сейчас отдыхает. Кэт тоже ничего. Кстати, а могу я спросить…

— Тоже в порядке. Вчера над ними прошли, — кратко сказал пилот. — Скоро увидитесь, не волнуйся.

М-да, можно было и чуть полнее порассказать. Но таков уж Укс — бывшие дарки крайне неразговорчивы. Главное, видел, что все там в порядке. Наверняка и тетя Бло дурных вестей не приносила — она на тот борт почаще наведывается.

Дирижабль патрулировал море широко, наблюдал многое скрытое от взглядов основной части эскадры. Логика жизни на военно-научном флоте проста: знаешь только то, что положено тебе знать по должности. Иногда этого маловато, но отсутствие дурных новостей — уже очень хорошая новость.

Дирижабль прошел над «Собачьей головой-6», оттуда просигналили поднятым желтым флагом. Свод сигналов эскадры оставался небезупречен, сказывался хаос в разномастных уставах. Моряки компании «Нельсон и Ко.» привыкли к сигнальному коду компании, конгерцы упорно придерживались собственных традиций (хотя комбинации трех жалких флагов в наше прогрессивное время — откровенная замшелость и ретроградство), кто-то сбивался на боевую сигнализацию времен Флота. В общем, обычные «болезни роста», скоро должно с единым сводом устояться.