- У нас не было бы проблем, Ришт, если бы к нам присоединилось сто магов способных скоро стать мастерами. Это огромная сила, если сосредоточена в одних руках. Больше, чем нужно чтобы выпутаться из этой передряги. И шестнадцати человек на это точно не хватит. Но это на самом деле не главное. Я не считаю себя самым умным. Если мне пришла в голову идея с занирскими магами, то она придет или уже пришла в голову колдунам других стран. Только если я нахожусь в Акаде на птичьих правах и не многое могу предложить занирцам, то вот верховный маг Шарота, например, обладает всей полнотой власти в своей стране и может дать им все, чего они захотят и даже больше. Мне без разницы чью сторону они могли занять. Фактически эти маги уже против нас. И с этой угрозой нужно было разобраться превентивно…
Для Красса его аргументы звучали крайне разумно. Очевидно, поэтому он и избавился от врагов заранее. Но получилось ли убедить других – сказать сложно. В любом случае теперь они были соучастниками, а значит не могли предать. Ведь тогда они пойдут на дно вместе с самим ан Жане. По этому поводу Архимаг был относительно спокоен. Пусть он и потерял две сотни лично преданных лично ему мастеров, небольшую выгоду все же удалось извлечь. Такое количество трупов магов решало проблему нехватки ресурсов для исследований в области некромантии, которыми занималась его сестра. Вообще, пожалуй, главное, что до появления бездны удерживало магию смерти от стремительного развития – это нехватка материалов. Единственное, на что воздействовала магия смерти – это мертвые тела. Раньше маги вообще не понимали эту область магии из-за ее казавшейся противоречивости. Вот, например, есть чей-то скелет. У него в магическом плане нет никакого отличая от того же камня. И то, и то мертвая материя. Естественно у них разный химический состав, но принципиально – это одно и тоже. Даже лучше. Можно просто повторить в пробирке полный состав скелета. Намешать туда углерода, кальция, остальных минералов. И ничего. Магия смерти никак не взаимодействовала с таким веществом. Оказалось, что как магия жизни, воздействует только на живое, так и магия смерти воздействует на умершее. Это не был какой-то философский или умозрительный принцип. Ведь живое от неживого отличает важнейший аспект – наличие ауры. В течении всей жизни аура определенным образом воздействует на своего носителя. Чем сильнее аура и дольше жизнь – тем сильнее изменения. Всё как в алхимии. Такое правило раньше ставило крест на исследованиях магии смерти и даже сделало ее в некоторых странах запретной. Конечно, эксперименты были всегда, но им не хватало массовости и качественных материалов. Выходам могло быть повсеместное использование трупов умерших людей, но на это почему-то никто не соглашался. Так и развивалась бы некромантия черепашьими шагами если б не портал в бездну. Тифоны тоже были живыми существами, обладали достаточной аурой и возрастом. Теперь у магов смерти были десятки тысяч отличных объектов для экспериментов. В общем именно поэтому Кира предложила сохранить тела магов – для экспериментов в магии смерти. Красс не видел причин отказываться.
Тем более, что наконец-то к первому испытанию двигался его собственный проект. Точнее даже не к первому, а к последнему. Испытания на животных, людях и недружелюбных магах уже были проведены, а ошибки исправлены. Теперь пора стать подопытным кроликом и самому. Став целью заклинания, он сможет лучше, чем кто-либо понять его эффект и исправить оставшиеся недочеты. К тому же, массово его применять требовалось уже сегодня, а еще лучше – вчера. К сожалению, гонку со временем не выигрывает никто. Была еще одна причина по которой он не мог более ждать. Завтра будет первое заседание Совета Мастеров в новом цикле. На нем решится, кто будет его главой на следующий год. От этого очень много зависело. Еще один год прозябания на задворках власти со связанными руками или же целый год почти полного контроля над всем магическим сообществом, когда это так необходимо. Огромная разница. Но в целом Красс успел. Сегодня он получит необходимое преимущество для завтрашнего захвата власти. Речь, конечно не о революциях или переворотах, а о вполне легальной процедуре, которую, тем не менее, язык не поворачивался называть по-другому.
Сейчас он, двадцать мастеров и еще несколько магистров находились в одной из подземных лабораторий Ниппура. Эти лаборатории часто отличались в зависимости от вида исследуемой магии, но концепция была одна и та же. Просторные, но невзрачные помещения с умопомрачительным количеством стационарных: защитных, распознавательных, поддерживающих и других чар. Магическое зрение едва выхватывало их отдельные элементы, настолько густа была паутина заклинаний, опутавшая все доступные поверхности. Иногда в лаборатории могло пригодиться специальное оборудование, но сейчас оно было не нужно. Ключевым элементом сегодняшнего эксперимента являлись двадцать еще живых Тифонов, расположенных по кругу. Общая композиция выглядела так: в центре комнаты стоял сам Красс, потом круг из обездвиженных плетениями Тифонов, находившихся от него на расстоянии нескольких метров так, что их ауры почти соприкасались и затем круг мастеров, которые и будут создавать плетение. Для удобства у монстров были отрезаны конечности, иначе сложно было бы разместить их туши так близко. На эксперимент это никак не влияло. Магистры в помещении были нужны что бы исправить возможные огрехи и просто наблюдать за работой чар.
Своим изобретением Красс хотел исправить давно назревшую проблему магов. У их могущества было всего два бутылочных горлышка: разум и аура. Над улучшением умственных способностей трудились маги разума и когда-нибудь начнут работать маги жизни, а вот он решил начать с ауры. Ауру любого Архимага можно было назвать феноменальной. Все они имели огромные стартовые параметры и смогли их увеличить за долгое время тренировок. Тонкое тело самого ан Жане выросло в четыре раза перед тем как он уперся в непреодолимый предел. Может быть за тысячелетие тренировок он прибавит еще двадцать процентов, но у него, естественно, не было такого времени. Поэтому он направил все свои мысленные силы именно в эту область. И тесты показывали отличные результаты. Увеличение абсолютно всех параметров, от резерва до скорости движения за один сеанс на те же двадцать процентов. И предельное количество для магов еще не было известно. У людей смерть наступала после третьего. Но те не могли управлять своей аурой и принудительно удержать ее от распада. А колдуны вероятно были на это способны. Но Архимаг еще не успел проверить эту свою теорию, он и так едва успевал закончить базовые тесты до начала совета. Поэтому пределы своего метода он узнает позже.
- Начинайте. – он наконец собрался и отдал команду. Красс очень переживал. Это был один из тех экспериментов, которые способны закончится летальным исходом – ставить опыты на собственной аурой очень опасно. Теоретически. У последней версии чар пока не было смертей в статистике. И Красс не хотел, чтобы этот нолик закончился именно на нем.
Но в любом случае процесс уже начался и его теперь не остановить. Это ударит сильнейшим откатом по мастерам, творящим заклинание и неизвестно что сделает с аурой самого Архимага. Он принялся изнутри рассматривать свое творение. Каждый мастер создавал достаточно простое плетение высшей магии. К высшей магии оно относилось чисто номинально. Для признания чар таковыми было придумано множество критериев, которые в целом сводились к двум: сложность чар и количество используемых типов маны. Меньше трех – обычная магия, больше – высшая. Заклинания, создаваемые мастерами должны, были включать четыре: ману жизни, света, тьмы и чистую энергию.
Красс в это время создал финальное плетение, которое контролировало остальные. Это не обязательно должен был делать он, все же целью чар мог быть и не маг, но раз уж он был здесь, то почему бы не позаботиться о себе самостоятельно. Через пятнадцать минут, когда даже самые неторопливые мастера наконец закончили и подключили свои плетения к его собственному, ритуал наконец-то можно было полноценно начинать. После кивка со стороны Красса каждый колдун активировал свое творение на соответствующем тифоне. И те начали медленно умирать. Хотя это было лишь необходимым следствием. Что важнее и сам Красс, и тифоны лишились внешних частей своих аур, что сделало их невероятно чувствительными для всех внешних воздействий. И затем пошел медленный и болезненный процесс, который можно охарактеризовать, как попытку впихнуть невпихуемое. Кусочек за кусочком плетения магов срезали частички ауры тифонов и направляли их в ауру Архимага. Она старательно пыталась отторгнуть приобретенное, но чары работали верно, стремясь засунуть чужеродные куски поглубже внутрь, при этом постоянно меняя их структуру так, чтобы аура Архимага, наконец, восприняла их как свои. Это и была самая сложная часть процесса. Первые минут пять ему только и приходилось, что терпеть приличные муки. А ауры тифонов все истончались и истончались, пока невостребованные куски просто развеивались, превращаясь в бесполезную энергию. И вот, наконец, правильная сигнатура была найдена, информация о ней мгновенно распространилась по всему заклинанию и процесс пошел. От этого он, к сожалению, не стал менее болезненным или быстрым. Красс старался не вмешиваться в действие чар – не ломал то, что и так работало. Через десять минут, когда операция была завершена едва ли на четверть – в лаборатории неожиданно для всех раздалась тревога. На полной скорости в нее вбежал один из магистров, охранявших помещение – Берат.
