Эмма и Питер были очень близки, и он невероятно гордился своей дочерью, какой она стала. Эмма была добрая, веселая и невероятно успешная. Окончив Оксфорд с дипломами первой степени сразу по двум специальностям, она с успехом начала строить карьеру юриста-международника.

В своем стремлении к успеху она была целиком погружена сначала в учебу, а потом в карьеру в ущерб личной жизни, хотя недостатка в поклонниках у нее никогда не было. Питер часто говорил ей, что упорно трудиться — это хорошо, но и отдыхать тогда тоже надо не менее упорно. Но Эмму, похоже, вполне устраивала одинокая жизнь, и она только отшучивалась, что на мужчин у нее все равно нет времени.

Когда ей перевалило за тридцать, Джо заметила некоторые перемены: теперь Эмма стала говорить, что готова к семейной жизни, но все подходящие мужчины уже женаты, а ее поезд ушел. Джо надеялась, что дочь ошибается, но в тридцать четыре время уже было не на ее стороне.

Они сели в машину, где хватало места для них троих.

— А как поедет Белла? — спросила Джо у Бена, вдруг осознав, что для нее и Элоди места не хватит.

— Она поедет на нашей машине, чтобы можно было посадить Элоди в детское кресло.

— А… Ладно, — Джо видела, что Белла таким планом совершенно не довольна, но ей попросту не хватало сил думать об этом.

Путь до церкви они проделали почти в полном молчании. Джо сидела между Беном и Эммой, крепко держа их обоих за руки и надеясь, что ей хватит сил утешить их. Когда они остановились у церкви, на удивление большая толпа скорбящих расступилась, пропуская их внутрь. Джо окинула невидящим взглядом знакомые лица, лишь смутно отмечая их присутствие и кивая в ответ на приветствия.

Бен повел их ко входу в церковь и вдруг резко остановился. Из толпы вышел Мэтт и обнял его. На мгновение Джо показалось, что сын потеряет самообладание, но тот, отступив на шаг и пробормотав слова благодарности, глубоко вдохнул и кивнул, словно давая самому себе указания. Шарлотта и Фрейя подошли к Джо и Эмме и обняли их.

— Мне так жаль, — сказала Шарлотта, взяв Джо за руку. — Тебе, наверное, очень его не хватает. Я знаю, как ты его любила.

Наконец стена оцепенения, окружавшая Джо весь день, пошла трещинами, и она сжала ладонь Шарлотты:

— Спасибо, Шарли. Даже не знаю, с чего начать… — она беспомощно покачала головой. — Я уже так сильно по нему скучаю. Мне так одиноко.

Ее голос дрогнул. Глаза Шарлотты наполнились слезами:

— Я знаю. Но у тебя есть Бен и Эмма, и они будут с тобой. Ты не останешься одна, обещаю.

Джо сглотнула подступивший к горлу ком:

— Спасибо, что пришла, Шарли. Для меня это много значит.

Шарлотта покачала головой:

— Мы все любили Питера. Я не могла сегодня не прийти.

Джо благодарно улыбнулась:

— Пожалуйста, постарайся сесть с нами в первом ряду. Мы бы все этого хотели.

Шарлотта неуверенно захлопала глазами:

— Ты уверена? Не хотелось бы занимать чье-то место…

— Нет, мама права, — сказал Бен, подойдя к ним. — Тебе следует сесть с нами. Это будет очень хорошо, особенно для Эммы, — добавил он, бросив искоса взгляд на Эмму, которая жалостно рыдала, утешаемая одной из тетушек.

— Хорошо, — Шарлотта еще раз пожала Джо руку и отступила назад. — Увидимся внутри.

Это была маленькая сельская церковь, и к тому времени, когда они расселись, внутри была уже настоящая толпа, многие стояли в боковых проходах и вдоль задней стены. Джо посмотрела на Бена, который глядел прямо перед собой с решительным видом, но подрагивающий мускул на щеке выдавал его напряжение. Белла сидела справа от него, держа на руках Элоди, которая озадаченно оглядывалась по сторонам. Выражение лица Беллы внешне казалось бесстрастным, но Джо чувствовала, что под этой маской она просто кипит.

Слева от Джо плакала, не скрывая слез, Эмма, а Шарлотта гладила ее по спине. Мэтт и Фрейя сидели на скамье прямо позади них, и Мэтт тоже пытался утешить Эмму, положив ладонь на ее плечо. Мэтт знал Питера с тех пор, как сам был мальчишкой, поэтому она была рада его присутствию сегодня, зная, что он был одним из немногих, кто в самом деле понимал, как себя чувствуют Бен и Эмма. Джо надеялась, что это поможет им снова сблизиться, поскольку ей показалось, что в последнее время между ними возникла отчужденность.

Она вздохнула и снова посмотрела на Беллу, которая теперь нежно укачивала Элоди на руках. Она казалась воплощением довольной матери, ее глаза, устремленные на дочку, лучились глубокой и неподдельной любовью. Но стоило ей поднять глаза и встретиться взглядом с Джо, как выражение слегка изменилось, став заметно более неприязненным. В миллионный раз Джо подумала, чем же она заслужила такую реакцию невестки.

Когда церковь заполнилась людьми и зазвучали первые аккорды любимого гимна Питера, «Я смотрю на рассвет», все встали, и Джо повернулась вперед, сосредоточив все мысли только на нем.

Когда священник пригласил Бена произнести надгробную речь, тот с трудом встал и нетвердой походкой подошел к кафедре. Несколько раз прочистив горло, он заговорил.

— Отец был моим лучшим другом, — начал он дрожащим голосом. — Он никогда не подводил меня и всегда был рядом, когда был мне нужен, — Бен остановился, пытаясь собраться с духом. — И я не знаю, как мы все переживем эту потерю.

Слезы покатились по его щекам, и когда он открыл рот, чтобы продолжить, он лишь громко всхлипнул, после чего окончательно сорвался.

Мэтт поднялся и уверенно двинулся к алтарю.

В пару шагов одолев расстояние до Бена, он одной рукой обнял друга за плечи, а другой взял у него листок с речью.

— Давай я продолжу? — тихо предложил он.

Бен кивнул, и Мэтт начал читать с листа спокойным и звонким голосом, отчего слова зазвучали еще более пронзительно. Закончив чтение, он посмотрел на Бена, который в ответ благодарно улыбнулся и кивнул.

— Спасибо, — только и смог выговорить Бен, и они оба вернулись к своим скамьям.

— Прости, мам, — прошептал Бен, садясь на место. — Я не смог.

Джо, переживавшая за него, взяла его за руку:

— Милый, мы все тебя понимаем.

Когда они выходили из церкви после церемонии, Джо обняла Мэтта.

— Спасибо, что помог Бену, Мэтт. Это очень много для нас значит.

Мэтт обнял ее в ответ:

— Мы никогда его не бросим, Джо. И тебя с Эммой тоже. Помни об этом.

Джо кивнула, почувствовав, что в его словах скрыт более глубокий смысл, но ее быстро увлекла в сторону процессия скорбящих, покидавшая теперь церковь, и у нее не было времени поразмыслить над этим.

Солнце оранжевым огненным шаром низко висело над полями Саффолка. Редкие облака отбрасывали на землю фиолетовые тени, напоминавшие синяки. Бен ехал молча, утомленный после нервного дня. Рядом с ним так же молча сидела Белла, а Элоди спокойно спала сзади в детском кресле.

Он не хотел уезжать от Джо. Мать казалась такой маленькой и беззащитной, когда стояла на пороге дома, в котором прожила с отцом больше двух десятков лет. Он нерешительно завел машину и посмотрел на Беллу:

— Может, побудем с ней хоть немного? Мне кажется, будет неправильно оставить ее сейчас.

Лицо Беллы стало суровым.

— Нет. С ней все будет в порядке. Нужно отвезти домой Элоди.

И Бен уехал, чувствуя себя самым паршивым сыном на Земле, бросившим собственную мать. Белла весь день пребывала в угрюмом, мрачном настроении, держалась в стороне от остальных и давала односложные ответы на грани вежливости любому, кто к ней подходил. Бен хотел поговорить с ней об этом, но понимал, что все закончится ссорой, а он чувствовал себя слишком истощенным и расстроенным.

Бен громко вздохнул, чувствуя, что она вперилась в него взглядом, ожидая реакции.

— Ладно, — сказал он, устало взглянув на нее и понимая, что теперь у него не остается другого выбора, какие бы эмоции его ни переполняли. — В чем дело?

Белла снова вздохнула, на этот раз более подчеркнуто: