Иногда он бывал так мил.

— Спасибо. Прости, что так часто тебе звоню. Просто иногда становится до чертиков одиноко. Мне очень, очень тяжело.

Бен взял меня за руку:

— Конечно. Я все понимаю, милая. Но… Тебе ведь не обязательно быть одинокой.

Ага. А я-то думала, когда же настанет этот момент.

— Уверен, мама очень хочет повидать Элоди и с радостью тебе поможет. Даст тебе немного передохнуть.

Бен пытался казаться не слишком нетерпеливым, но ему это не удалось. Я отчетливо слышала в его голосе надежду.

Я подумала, что Питер хотел увидеть Элоди даже еще более отчаянно, чем Джо. Я могла себе представить, как больно ему было не видеть ее до сих пор, зная, что это его ребенок. И он полностью заслужил всю эту боль. Но теперь я вернулась к тому весу, который был до беременности, и была в очень неплохой форме, поэтому решила, что время пришло. Так ему станет только еще больнее.

— Почему бы не пригласить ее к нам? Ну же, Белла… Иначе это все равно что отрезать себе нос назло отражению в зеркале.

— Возможно… — начала я и заметила, как его глаза тут же вспыхнули. — Но ты тоже должен быть здесь. Чтобы мы с ней не встретились наедине. На всякий случай…

Я думала, Бен как-то отреагирует на мой намек, но он лишь радостно кивнул:

— Конечно, буду. Как насчет этих выходных? Позвать их к нам?

— Их? Твоего отца тоже позовем? — Я хотела убедиться, что это так.

— Ну да. Думаю, он хочет повидать внучку не меньше, чем мама.

«Если бы ты только знал», — подумала я, отводя взгляд и изображая раздумье, чтобы оттянуть этот момент.

— Наверное, — сказала я в конце концов.

Бен вздрогнул от неожиданности, его глаза засияли. Он схватил вилку и вернулся к еде, старательно изображая спокойствие.

— Может, пойдешь примешь ванну, расслабишься? А я пока приберу здесь все, — предложил он, когда мы покончили с ужином.

Я хотела бы присутствовать при разговоре, но предложение принять ванну было слишком соблазнительным. К тому же я могу все услышать и оттуда.

— Да, было бы неплохо. Спасибо.

Я поскорее набрала ванну, потом закрыла краны, залезла в воду и прислушалась.

— Мам, это я, — донесся до меня его сдавленный голос.

Я надеялась, что он не расчувствуется слишком сильно. Эта его черта меня очень раздражала и сильно отличала от Питера, который обычно был спокоен и рассудителен.

— Хорошо, мам. В самом деле… Я за тем и звоню. Мы тут подумали — не хотите с папой заехать на этих выходных?

Я затрепетала от возбуждающей мысли о том, что снова увижу Питера и его первую встречу с дочкой. Какой же мукой для него будет хранить молчание! Я вылезла из ванны и завернулась в халат. Голос Бена разносился на всю квартиру.

— Конечно! Она тоже хочет вас видеть, — его голос подскочил вверх на октаву, когда он соврал; в отличие от отца, Бен был неважным лжецом. — Э… Где-нибудь около полудня? Мы приготовим обед.

От раздражения я стиснула зубы. Какой же он никчемный! По распорядку дня около полудня я укладывала Элоди спать. Как он мог об этом забыть? Я распахнула дверь и свирепо посмотрела на него, когда он закончил разговор.

— Около полудня?

Бен обернулся ко мне с недовольным видом:

— Да. А что не так?

— Да ничего. Только Элоди будет спать. Я думала, они собирались повидать ее?

Бен нахмурился еще сильнее и вздохнул:

— Они приедут повидать ее, — сказал он спокойно. — Не думаю, что ей сильно повредит, если она один раз ляжет спать немного позднее.

Я едва не влепила ему пощечину.

— Бога ради, Бен! — фыркнула я. — Как это на тебя похоже! Это же не ты надрывался, чтобы приучить ее к режиму. Я не хочу, чтобы мои труды пошли прахом из-за того, что тебе так удобнее.

— Хорошо! — огрызнулся Бен. — Тогда мы сначала пообедаем, а они смогут посмотреть на девочку, когда она проснется.

— Только не думай, что я буду готовить обед. Спасибо, мне хватает дел и без того, чтобы развлекать твоих родителей.

Он стиснул зубы, силясь сдержать раздражение.

— Я приготовлю, — принялся умолять он, явно боясь, что я передумаю. — А ты можешь посидеть и поболтать с ними.

— Конечно. Отличная идея! Мы ведь так хорошо с ними ладим. — Я знала, что это неразумно, но не могла сдержаться — он просто чертовски меня взбесил.

Бен подошел ко мне и заключил в объятия, на которые я не ответила.

— Пожалуйста, Белла, не надо превращать это в кровную вражду, — сказал он. — Они — мои родители и бабушка и дедушка Элоди. Я не хочу, чтобы они стали совсем чужими.

Я задумалась на секунду, что бы он почувствовал, если бы я сказала, что на самом деле Питер — отец Элоди, а не дед. Наверное, это бы его убило. В прямом смысле. На мгновение я даже ему посочувствовала. Он-то в этом был нисколько не виноват.

— Прости, Бен. Просто… мне кажется, что я не нравлюсь твоей маме, и от этого мне очень больно.

— Ты ей нравишься… — настаивал Бен, приподняв мой подбородок так, что я смогла взглянуть на него с самым трогательным выражением на лице. — Поэтому не думай, что кто-то хочет тебя оскорбить или относится к тебе пренебрежительно. Просто будь собой, и они полюбят тебя так же, как люблю тебя я.

«Это вряд ли», — подумала я и улыбнулась:

— Я тебя тоже люблю. Просто я устала. Как насчет того, чтобы сегодня лечь пораньше?

Бен улыбнулся мне с неподдельной любовью и нежностью во взгляде.

— Были времена, когда это означало совсем другое. И знаешь… Хотя я понимаю, что ты говоришь только о том, чтобы пойти спать, я считаю это прекрасной идеей.

— Кто сказал, что я говорю только о том, чтобы лечь спать?

Я бросила на него соблазнительный взгляд через плечо, взяла его за руку и потащила за собой в спальню. Мне нужно было, чтобы он оставался ласковым.

— Приехали! — крикнул Бен со своего наблюдательного поста у окна гостиной, выходившего на улицу.

Все утро в ожидании приезда родителей он не находил себе места. Он приготовил на обед лазанью и постарался привести квартиру в идеальный порядок, стараясь не допустить ни малейшей оплошности.

Как и Бен, я тоже все утро готовилась. Я долго нежилась в ванне, потом почти час занималась прической и макияжем. Я выбрала парфюм «Hermes», зная, что Питеру всегда нравился этот аромат, и надела обманчиво эротичную приталенную блузку и лучшие обтягивающие джинсы, выгодно подчеркивающие длинные стройные ноги и идеальную попу. Укладывая Элоди для дневного сна, чтобы выиграть время до встречи с Питером и Джо, я посмотрелась в зеркало и осталась довольна отражением.

— Привет, мам! Привет, пап! — донесся до меня голос Бена, вызвав возбужденный трепет. — Ты похудел, папа. С тобой все хорошо?

Я затаила дыхание в ожидании ответа Питера:

— Теперь да.

Я выжидала в полумраке комнаты Элоди, слушая, как они входят в квартиру.

— Здравствуй, милый! Это для Беллы… и для Элоди. — От голоса Джо мне все еще хотелось скрежетать зубами, хоть и прошло уже много времени.

— Спасибо, мама! Заходите! — Я давно не слышала у Бена такого счастливого голоса. Похоже, визит родителей вызвал в его душе настоящий подъем.

— Белла только что уложила Элоди поспать после еды, — сказал Бен. — Она выйдет через минутку.

Я решила оттягивать этот момент как можно дольше, поэтому прильнула к двери, прислушиваясь.

Я услышала, как Бен прошел на кухню, чтобы налить чай. Пока его не было, Питер и Джо не обменялись ни словом. Я с удовлетворением решила, что они боялись говорить, чтобы я случайно их не услышала.

— Ну… как вы там? — спросил Бен тонким голосом, вернувшись в гостиную.

— Хорошо… — начала было Джо, но Питер перебил ее:

— Не особо. Мы все думали, когда же наконец сможем повидать Элоди.

Мое сердце дрогнуло при звуках его голоса, переполненного накопившимися эмоциями, отчего слова лились сплошным потоком.

— Питер…

— Нет, Джо, — оборвал ее Питер. — Я хочу знать, почему ты не давал о себе знать. Ты хоть понимаешь, как переживала твоя мать?! Как я переживал, если уж на то пошло?!