В тишине комнаты громко тикали настенные часы, отмеряя двенадцатый час дня. Солнце освещало обитые пурпурной тканью стены, живо напоминавшие мне о вчерашнем…

Я отвела взгляд, уставившись на свои руки, теребившие подол голубого платья.

— Это всё? — сухо прозвучал голос отца. — Ты пошла за этим незнакомым человеком, потому что он обещал дать редкую книгу? — В его устах такая отговорка звучала форменным идиотизмом. А что было делать? Сказать, что я хотела открыть засекреченный файл Ива Пандемония, и мне нужен был пароль? Боже, храни меня! — Ты, в самом деле, считаешь, что эта была хорошая идея?

— Плохая. — Отец поверил? На него не похоже. Может, я научилась лучше врать?

— Рад, что ты понимаешь. — Один долгий взгляд, и я отвела глаза. Нет, лучше не научилась.

Он отошёл к окну и, отвернувшись, заложил руки за спину.

— Удалось что-нибудь выяснить об участниках? Личности установили?

Корнелиус, секретарь отца, серьёзный и стройный, как тростник, пошевелился у двери, поправив очки и папку с бумагами.

— Раймондо Стихс, перевелся к нам из Порубежья три недели назад, занимал пост младшего священнослужителя. Отвечал за погребения и отпевания. Личность весьма заурядная. Близко его никто не знал. Держался обособлено. При обыске кельи нашли запрещённую книгу…

— Ладно-ладно, — нетерпеливо перебил отец, отходя от окна и хмурясь. — Отчёт положи на стол. Что с остальными?

— Пайро Пайро появился в Ордене с неделю назад. Стажёр. Помогал в библиотеке. Имя вряд ли настоящее.

— Главного архивариуса Сэмюэля Гордона допросили?

— Разумеется. Плачет и клянётся, что ничего не знал, даже не догадывался.

— Ещё бы! Сказал бы он что-то другое…

Корнелиус сдержано улыбнулся.

— Кто ещё?

— Больше никого опознать не удалось.

— Никого?! — Отец неодобрительно глянул на Дарена, развалившегося в кресле и греющегося под дневными лучами, как кот на солнышке.

— Ну, хорошо, — отозвался охотник с ленцой, не меняя позы, — в следующий раз разделаю их аккуратно.

— Было бы замечательно. Корнелиус, проверь, не заявлял ли кто за прошедшие сутки о пропаже родственника или знакомого.

— Уже проверил. Пока — нет. Но я распорядился, чтобы сообщили, если заявление поступит.

— Прекрасно. Ты обо всём подумал.

Боже, как отец терпит этого дотошного типа? Ещё бы он не подумал! Уверена, он подумал даже о том, что ни одному здравомыслящему человеку и в голову не придёт.

— Триллиан не пострадала? — уставился на меня отец, и пока я соображала, что ответить, это сделал Корнелиус:

— Внешних повреждений нет. Осмотр не выявил ничего серьёзного. Пара синяков и царапин.

— Осмотр? — Это уже не влезало ни в какие рамки. — А позвольте узнать, кто давал вам право меня осматривать? — Я буравила секретаря взглядом, чувствуя, как лицо заливает румянец, а губы дрожат. Это он меня переодевал и… и…

Лицо Корнелиуса осталось бесстрастным:

— Мисс Магда оказала вам эту честь.

У меня дёрнулся глаз. Невозможный человек! Не удивлюсь, если он окажется приспешником хаоса.

— Вы что-нибудь имеете против мисс Магды?

Я вскинула голову, пытаясь удержать крупицу достоинства.

— Нет.

Он и так обо мне невысокого мнения, а теперь это. Должно быть, я в его глазах не больше капризной девчонки, которая вертится под ногами и совершает разнообразные глупости. Да будь его воля, он бы наверняка держал меня взаперти…

Ледяное спокойствие и педантичность в работе — вот его кредо!

Склонившись к отцу, он что-то неторопливо зашептал. Его тёмные волосы были прихвачены кожаным шнурком. На фоне окна отчётливо выделялся его точёный профиль.

Корнелиус внезапно поймал мой пристальный взгляд, и я поспешно отвернулась.

— Терпеть его не могу, — прошипела сквозь стиснутые зубы.

— Хочешь, я его убью? — подкрался неожиданно Дарен.

— Что? — растерянно уставилась в ответ, наткнувшись на неподражаемую спокойную улыбочку.

«Одно твоё слово, Триллиан…»

Нет, он правда псих. У меня от него мурашки по коже. Он что, теперь постоянно будет за мной ходить и спрашивать, не хочу ли я от кого-нибудь избавиться?

В дверь кто-то постучал и сразу вошёл, не дожидаясь приглашения.

Напряжённо вздохнула, чувствуя, как пристываю к креслу в глухой неподвижности. Ив Пандемония собственной персоной. До этого момента даже не знала, что с ним случилось и жив ли он вообще? Но… как от сердца отлегло. Видимо, тогда я сказала «нет».

— Удачно, что вы все здесь. Генерал Роин, — приветственно кивнул Ив. — Не против, если я присоединюсь к собранию? — Он обвёл всех взглядом, задержав его на мне.

— Конечно. Располагайся. Я думал пригласить тебя, но твоё ранение…

Ранение? В самом деле, едва заметная повязка на шее, прикрытая стоячим воротничком.

— Пустяки, — отмахнулся тёмный, и в краешках его губ мелькнуло что-то злобное, — всего лишь царапина. Можно? — указал он на кресло рядом со мной. Я была так поражена его появлению, что только и смогла — безмолвно смотреть.

— Да-да, присаживайся, — выручил отец, продолжая о чём-то тихо совещаться с Корнелиусом.

Под демоном скрипнула мягкая обивка кресла. Я слышала, как тёмный возится, усаживаясь поудобней, и моё сердце громко стучало. Человек он или нет — не важно. Но он тот, кого я чуть не приказала убить. Я палач? Да, я ненавижу тёмных. Всех тёмных! Я ненавижу и его. За проклятую кровь, за извращённую душу… если она есть у демонов. Я знаю, что творилось до Перемирия, как демоны вырезали целые деревни, не оставляя в живых никого. Знаю, но… Как я могу судить и приговорить кого-то к смерти? Как я могла совершить это с Ивом? Теперь он знает, какой выбор мне пришлось сделать — жить ему или умереть.

— Зеркало Тенебрис — артефакт, созданный из материи хаоса, — заговорил отец, и я облегчённо вздохнула. Сколько бы я еще смогла вынести это мучительное напряжение и немой укор? Демон, конечно, не смотрел на меня, но я чувствовала, что он думает обо мне. По крайней мере, я бы на его месте только и делала, что думала о том, кто в страшный час решал мою судьбу.

— Присутствие этого зеркала на территории Ордена даёт представление о том, что случилось в День Пламени, — продолжал отец. — Блокировка энерго-поля со ста процентной вероятностью происходила за счёт особенной настройки этого артефакта. По всей видимости, зеркало также служило проводником тёмной энергии, вливаемой в порождение хаоса, было своеобразным коридором между вызванным монстром и инфернальной зоной, расположенной в двух днях пути от Ордена. Это следует из срочного отчёта исследовательского отдела. Есть, что добавить?

Открыла рот, но только чтобы вздохнуть. Что я могла добавить к тому, о чём ещё секунду назад не имела ни малейшего представления? Хотя, может быть, с тёмным зеркалом была знакома больше, чем все здесь присутствующие.

— Как оно попало в Орден? — скучающе поинтересовался Пандемония.

Еще и спрашивает. Не ты ли его привез?

— Сейчас пытаются выяснить. Но те, кто бы мог ответить, уже отправились в объятья хаоса.

Дарен даже не пошевелился, разглядывая свои руки в перчатках. Не расслышал или думает, что раскаяний с него на сегодня достаточно? Но раскаяние ли то было или одна видимость?

— Генерал Роин, — обратился Ив, — вы же понимаете, что присутствие адептов хаоса под кровом Ордена подрывает доверие, которое оказывает вам наш Повелитель в связи с договором мира. Адепты хаоса в Ордене это неприемлемо. Можете ли вы гарантировать, что среди вас их больше нет?

— Разумеется, не могу. Их невозможно отличить от обычных людей. Служителем может оказаться почти любой.

Так и знала!

Корнелиус удивлённо приподнял брови, поймав мой подозрительный взгляд.

— Значит, любой… — повторила я, не отводя глаз от Корнелиуса. — Даже, например… — Я выведу этого секретаришку на чистую воду! — Например, Дарен?

Охотник усмехнулся, продолжая изучать свои снежно-белые перчатки. А что смешного я сказала? Или он заметил на ткани пятнышко, которое его так развеселило?